Безликий (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич - Страница 1

Умирать страшно. И больно.

Особенно, если тебе оно, так-то, совсем не сдалось и никуда не стучалось. Да-да, именно так.

Всё пошло не так с самого начала. Всё пошло через жопу, чего уж. Обосрались мы люто. И жучары воспользовались нашим просёром на всю катушку, оторвались по полной, напихали нам по самые, сука, помидоры.

Чёрный матовый хитин, влажно щёлкающие жвала, бронебойные пики лап. Отвратно выглядела моя смерть, чего уж.

— Семь — с сержантом, Девятка и Шестой тоже. Остальные за мной!

Наш героический капрал, забрав оставшийся платун, ринулся за орденом. Или медалью. Или премией. В общем, в самую гущу, в пекло, Ад, Израиль и чистилище. Ну-ну, служи, дурачок, получишь значок.

Как целый капрал умудрился оставить с целым сержантом тройку «бесов», забрав с собой пятёрку штурмовиков и двух кнехтов с барабанниками? Всё, как водится, проще простого: наш сержант — курсант, а такого приданного вояку грех не оставить прикрывать перекрёсток, точку схождения нескольких коридоров улья-крепости.

Вот, сержант, тебе станкач, вот три ящика снарядов, вот орлы-бесы, вот боевая задача, сынок, служи и защищай, так сказать, вверенную позицию. На том, как водится, нам пришлось погореть.

Жучары враг страшный, и пересекаться с ними никому не нравится. А уж нам, «бесам», тем более. Где федеральная рать может отступить из-за превосходящих сил противника, то бишь, напоровшись на рой, нам часто приходится стоять насмерть. Это ни хрена не фигура речи, бесами затыкают все чёртовы дыры, всем известно. Хуже только мобикам с Фронтира, тех тоже не особо берегут, но они-то о себе мнения повыше нашего.

Жуки, проклятые плоды свихнувшейся биореволюции, не желают слушать мантры умников федеральных и частных НИИ с НИОКРами да прочими лабами. Порой ни один прибор не подскажет да не покажет жука, почти добравшегося до твоей тушки. Частенько жуки игнорируют логику, физику, химию и сраные законы биологии, не думая помирать.

— Семь… — Девятка, сев на ящик с 50-ым калибром, игнорируя устав, отстегнула низ маски и закурила, — Семь, мы тут подохнем, если что.

Наш сержант, застыв столбом, в изумлении смотрел на бесовку, дымящую и не думающую наблюдать за округой, не говоря об установке станкача. Не, а чо? Мы с Шестым вполне справлялись со второй задачей, а для первой Девятка не пожалела собственный коптер. Её «фальк» вовсю крутился посреди перекрёстка, нарезая ломаные восьмёрки и ежесекундно передавая инфу хозяйке.

Мы щёлкали и пару раз стукнули пулемётом. Мы профи и не лязгаем, лязг действует на жучар ровно ультразвук на нормальных зверюшек, заставляя нервничать, злиться и желать немедленно прекратить мучение. Старушка «мясорубка» плавно спружинила амортизаторами на разложенном треножнике, благостно приняла в ненасытную утробу первые звенья, и Шестой занялся собиранием ящиков в каскад, «мясорубка» выпаливает снаряды айда в бой, не успеешь заново заряжать.

Особенно, если жуки натурально решат нас прижать. Особенно, потому как тут каждый ствол на вес золота, а наша старушенция вполне отработает в авто режиме, пробовали, знаем.

Пятёрка каждому — мягко гукнуло сообщением на забрале.

— Спасибо, — сказал я, — от всех, ребята заняты.

«Да-да, видим!», «Девятка — лучшая», «Семь — держим кулаки», «сержантик ничо так…».

Всё имеет свою цену, а уж смерть, особенно если кровькишкираспидорасило, да онлайн, да из ульекрепости, у-у-у… Тут любой отец-командир пойдёт на должностное, любой связист выделит канал, а уж нам, бесам, сами Боги велели пользоваться и зарабатывать копеечку. Что наша жизнь? Игра, жестянка, миг между прошлым и будущим. Как тут не любить все её, жизни проявления, э? А они, так-то, нехило стоят. И…

— Да вы… Да вы… — подзавёлся наш командир, — охренели совсем⁈ Да я, да я вас, да я…

— Я, я, я, головка… — протянула Девятка и продолжила, — от кумулятивного заряда…

И прикусила губку, окутавшись дымком. О, да, детка, жги-зажигай да на малолетку забивай, ты крута. Отстёгнутая маска позволила видеть даже не вспышки, а державшуюся с полминуты подсветку её шлема Справедливо, Девятке сейчас сыпятся креды, за наглость, за сексуальность, даже за дым. И, повторюсь, справедливо.

Первое — в нашем смертельном шоу зрители вольны сами награждать кого захотят. Они у нас вообще натуры переменчивые, как сраный ветер в мае. Вот-вот любят тебя яростно да страстно, точно не в себя и, чу… Они же уже голосуют за порку после боя.

Второе — наглость Девятки обоснована ситуацией. Сержантик-курсант командир номинальный, даже новенький Шестой уже хлебнул лиха и понимает куда больше.

Третье — Девятка впрямь хороша. Невысокая, крепкая, ртутно-подвижная и, что куда важнее, у неё есть настоящее лицо. А что оно, личико, слизано с сетевой порношлюшки и стандартно скопировано армейскими пластиками? Да в манную кашу вашу брезгливость, если не жили с нашим плавленым сыром вместо хари. Девятка у нас звезда.

И, да, табачок у неё пахнет вишенкой, так заявляет производитель, мол, старая добрая земная вишенка. На самом деле это малина с чем-то непонятным, но какая разница? Это тупо секси, все дела, Девятка у нас та ещё шоумастерица, знает, как пробрать до печёнок кого угодно.

А запах? Да жуки давно в курсе — где мы, не смешите мой пупок, ульекрепость сама докладывает кому нужно и что нужно.

— Пять палок! — каркнул сержантик. — Всем по пять, а тебе… а тебе!!!

Даже через мембраны кольнуло подскочившим кукареканьем. Да, мальчиш, наша сексифрау умеет, даже в броне с комбезом, завести кого угодно. В чём, в чём, а в этом и страсти к массовому убиению Девятка адски хороша.

— Обожаю плети, — влажно хрипнула Девятка, — и заводит и доказывает — я жива. А вот сейчас немного сомневаюсь в этом. Семь, Шестой, мальчики, мы в сраке.

И не поспоришь. Сержант ещё ничего не уяснил, Шестой тоже смотрел не в нужную сторону, а вот мои уши уловили мерзко-влажный хруст сразу с трёх сторон. Жуки пёрли к нам и явно для лобовой атаки. А раз так, то сейчас нас ждёт вал пехоты, спокойно умирающей под огнём и дающей шанс настоящим бойцам.

«Фальк» Девятки, дрон-наблюдатель, сейчас передавал нашей красотке кучу всего нужного, заставляя ту прямо-таки кусать свою милую губку. Ну, а как ещё реагировать на смерть, прущую по твою душу.

Ульекрепости все разные, хотя жуки и лепят их по какому-то общему принципу. АР-150, огромный планетоид, крутящийся на одном из дальних радиусов, перевалочная точка. Планетоид терраформировали, поставив стандартный порт, жилую станцию и транспортные ангары. Потом случилось три вещи — геологи открыли залежи всякого нужного, планетоид взяли в аренду Тех-Номад, а вместе с их гениальным безумием припожаловали жуки. И понеслось…

Жуки строят ульекрепости сразу в нескольких точках и потом соединяют, превращая в настоящие цитадели. Наши головастые умники с умницами ломают мозг в попытках понять жучиную логику, но выходит не особо. А нам, оказывающимся прямо здесь и сейчас, приходится разбираться с этим дерьмом на полном серьёзе.

Ульекрепость, участок нашей ответственности, место, куда в случае бойни соберутся остатки бойцов для перегруппировки или драпа, прикрываемого словоблудной красотой «тактического отступления», неподалёку от пролома в стене. Жуки ровно обычные муравьи — тянут всё подряд, превращая хлам с мусором в стены. Где-то они неприступны, где-то наоборот, а внутри форменный винегрет — фрагменты быстровозводимых зданий, куски транспортной обшивки, деревья, камни, кое-где попадаются тела. Да-да, если среди жуков есть растворщики, то их слюну-смолу используют именно так — заливают ею каркас из трупаков, ровно бетоном.

Прямо тут, где наш сержант-курсант корчил командира, жуки-строители в основном пользовали каменюги с отвалов. Что-то лёгкое и пористое, удобное и потому, зуб даю, ещё и изрезанное ходами-тоннелями. Почему-то наши датчики, даже специально «фалька», не пробивали камень, и оставалось полагаться на визуальный контроль со слухом. И, немножко, обонянием.