В зоне особого внимания (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 35

— Да вы поймите — оно не законсервировано. Там бы и охраны не было, если бы не я. А у нас морозы зимой. Разрушаться будет строение.

— Ну, знаешь, там кирпич, за пару лет не разрушится. А что Шенин не идёт в ЦК с запросом? Горбачёв вот к вам приезжал в сентябре. Могли показать здание? Могли. Что молчишь? Это Федирко затея была со зданием, и Шенину тут чужие лавры не примерить. Все всегда будут знать — построил Федирко. Так зачем Олегу рисковать? То-то и оно.

— Там у крайкома КПСС и ВЛКСМ всего четверть площади, остальное исполком занимает, крайобр и прочее. Федирко, Шенин… я сам хочу этим заняться! — ворчу я, уже вытираясь.

— Вот оно что! Мальчишка ты, Толя, всё-таки ещё… Ну, сколько там надо? Поди, привез проект с собой? — смеется Власов.

Да пусть, что хочет думает. Мальчишка, как же! Просто если я сейчас не помогу, никто не поможет. А как мотив, юношеский максимализм вполне подойдет. Но даст ли Власов три ляма, да фонды на материалы — вот в чём вопрос…

— Всего по проекту 38 тысяч метров квадратных площадь здания, и коробка 90 на 100 метров уже построена, без одного блока, правда, но это мелочь, на лето работы. И даже стеклить начинали! Стоимость постройки — 17 млн рублей, но это в ценах 84-го года, а всего для достройки с учётом нынешних цен еще пять с половиной миллионов надо. Два я нашёл в городе, надо три с половиной, то есть.

— А тут что такое большое? — Власов ткнул в проект молодого архитектора Владимира Ульянова.

— Конференц-зал на 800 мест. На первом этаже — столовая, — присматриваюсь я.

— Ну что… вот твой банк здесь и пригодится. Заведём свободные средства с некоторых счетов местных заводов в ваш банк, и он кредит выдаст под гарантии Совмина. Года на три так. Фактически деньги у вас будут, чужие, но будут, платежи тоже идти будут за кредит. Тут я смогу помочь. Теперь со строительными организациями и фондами. Окна пусть из алюминиевого профиля будут, хоть и дороже это выйдет… твой кооператив осилит такие объемы?

— Он не мой, но осилит, — мой голос внезапно потерял силу.

Неудобняк. Нет, Власов знает, что я как-то связан с кооперативом, я же просил его сделать нам международный счёт, потом ещё командировку оформили Полоскину в ФРГ, тоже от предсовмина, якобы визит дружбы… но подробности бизнеса я не сообщал. Он не спрашивает, ну и я не лезу с рассказами.

— Отлично! Что ещё… в Дивногорске завод низковольтной аппаратуры имеется, поедешь туда с моим письмом. Они дадут, что надо, пусть хоть в три смены пашут. Так-с… стекло… Тут трудно, но за лето изыщу возможность поставить. Сантехнику… что-то КРАМЗ ваш делает, что-то надо искать. Хорошо бы финскую! Озадачу людей. Прочее сами найдёте.

— От души спасибо! — благодарю я.

— Не стоит! Ты и раньше серьёзные дела делал, а тут прям будет на десятилетие дело. Справишься, молодец. Но для этой работы лучше со своей комиссии уйти в Управление делами Красноярского крайкома КПСС. Помнишь, ты советовался, мол, Шенин тебе предлагает?

— Толя, молодец какой! — хвалит меня бабушка, которая, пока мы с Власовым мылись, оккупировала кухню и обучила принцессу стряпать блины.

И вот сейчас мастерицы принесли пышущие жаром и от души сдобренные маслом блинчики нам на дегустацию.

— Воч? — интересуется Марта, которая напрочь забыла немецкий язык и сейчас общается только на английском.

Пришлось ей рассказывать о своих планах.

— Сантехника? А что надо? Я могу помочь, у нас есть фирма Адакс…

— Да найдём уж! Зачем принцессу из королевской семьи отвлекать? — шутит Власов. — Кстати, сейчас принесу официальное письмо из нашего мида с приглашением норвежским боксерам посетить советские спортивные летние лагеря.

Власов встал и ушёл, а я вынужден отвечать на неудобный вопрос от бабули:

— А кто это, принцесса из королевской семьи?

— Ох ты, батюшки! — и бабуля, не стесняясь коммунистов в лице меня и Власова, перекрестилась. — А я думаю, чего она неумеха такая?

— Ба! Умеет она всё, что надо! — заступился за подругу я.

Мордень Власова стала какой-то странной, насупленной, будто тот с трудом пытается сдержать смех. Блин, действительно двусмысленно прозвучало.

— Поэтому мы и не можем быть вместе, ведь я не дворянских кровей. Ты рассказывала, отец твой официантом был на железной дороге.

— Да, мои родители из простых, а вот отец твой… В общем, графья были у него в родове, почти. Хоть ты и не в браке родился, но биографию он тебе подговнил.

— Что? Что она сказала? — затеребила мой рукав Марта, грозя оторвать его напрочь, очевидно, женской чуйкой поняв, что разговор касается её.

— Да какой он дворянин? С его-то фамилией⁈ — не поверил я.

— Он тоже вне брака родился, и фамилию отца не получил… Да это неинтересно. А вот зачем вам разрешение, я, старая, не пойму! Если любите друг друга, то кто может помешать вам быть вместе?

Перевожу Марте почти дословно, врать не хочу. Та аж раскраснелась от возбуждения! Того и гляди, завтра в загс меня потащит. Тем более, девушке осенью как раз восемнадцать исполнилось! С надеждой смотрю на Власова, а вдруг поможет? Нет, сидит, удовольствие получает от шоу.

Вечер удался, особенно та часть, когда мы с Мартой остались вдвоем. Хорошо хоть я вне подозрений — наличие незадокументированных родственников, чуждых советскому строю, для предсовмина стало сюрпризом — так сыграть удивление было невозможно.

Утром ещё успел с Власовым переговорить насчет своего кооператива по производству окон, вернее, его зарубежной деятельности. Дело в том, что решением Совмина СССР от декабря прошлого года предприятия, кооперативы и иные организации, продукция (работы, услуги) которых обладают конкурентоспособностью на внешнем рынке, имеют право с 1-го апреля сего года торговать на внешнем рынке. А 10% выручки забирать товарами. Часть выручки, до 70%, например, для агропрома, конечно, придётся сдавать в госфонды по невыгодному курсу.

— Дело новое. То декабрьское постановление и нам, и вашему крайисполкому, например, разрешает поставку товаров народного потребления из валютных фондов республики, до 50% от средств их валютных фондов, — пояснял Власов. — При крайисполкомах, облисполкомах разрешено создавать отделы из 2–3 человек для содействия развитию внешнеэкономической деятельности предприятий. Ещё и в этом году запланировано много изменений в законодательстве.

— Схема: товар (окна) — валюта — товары народного потребления — деньги — рабочая, но насквозь рублёвая. А хотелось бы валюту поиметь на счетах, а не в фондах, — ворчу я.

— Кто мешает? Создавайте СП, разрешение кооперативам даёт Совмин РСФСР, да выводите часть денег зарубежному партнёру, — усмехнулся председатель президиума этого самого Совмина. Кстати, товары, ввозимые в СССР СП для нужд развития производства, могут облагаться минимальной пошлиной или освобождаться от неё вообще.

— Голова пухнет, тяжело разобраться в этих хитростях, — со вздохом жалуюсь я.

Утром мы с Мартой едем в посольство, а бабушка — в Кремль, где её, в числе других счастливчиков, ждет награждение. А после старушка по нашему с Власовым настоянию ложится в больницу на обследование. Сейчас же меня заботят вещи, оставленные в гостинице. Номер за мной забронирован только до 12-ти дня, а мероприятие, скорее всего, завершится позже. Но Александр Владимирович обещал этот вопрос решить, и не доверять ему у меня оснований нет. Уже в городе Марта прощается с бабушкой, ведь она улетает к себе на родину во вторник, как и я.

Посольство Норвегии — довольно большое и красивое кирпичное здание в два этажа на улице Поварской, особо не охранялось. Обычная пешеходная улица, и зайти туда мог кто угодно. Хотя сейчас мрачный лжепереводчик караулит цветущую Марту, ну и меня (чего уж!) у входа. Бедолага! Ведь мы ему не сказали, когда приедем, вот он, наверное, с шести утра и стоит тут на посту! Зал для торжественных приёмов находится на втором этаже в центре здания. Нас встретили, и я с удивлением узнал, что приём будет не для меня одного. Посол и военный атташе посольства уже стоят и беседуют с тремя стариками лет семидесяти, а то и больше. Судя по военной форме и орденам, эти люди освобождали Норвегию от фашистов!