Черный дембель. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей - Страница 13

Я с родителями не спорил. А в чём-то даже и соглашался. Вспоминал, как заночевал в этот день у Вари — в прошлой жизни. Не встревал в мамины рассуждения и Кирилл. Младший брат, как мне показалось, утратил хорошее настроение сразу же, как только трамвай увёз Котову от нашей остановки. Поэтому за нашим столом в этот вечер в основном звучал женский голос — мужские голоса ему отвечали односложно, не возражали. Итогом маминых рассуждений стал вывод: «Варька Павлова» всю жизнь будет локти кусать из-за того, что предпочла «нашему Серёженьке» этого «старого Ильюху Прохорова».

Илья Владимирович приехал в посёлок на закате — на своей «Волге». Об этом мне сообщил Кирилл, который заметил подъехавший к воротам соседей светло-голубой автомобиль. Кир передал мне новость и тут же умчался к Артурчику, с которым он не виделся уже полдня (брат прихватил с собой мою гитару). Новость о появлении вблизи нашего дома директора швейной фабрики дошла и до маминых ушей. Мама тут же заявила, что и на порог «этого негодяя» к нам не пустит. Папа в ответ на её слова усмехнулся, но промолчал — уткнулся носом в газету «Советский спорт»: в очередной раз смаковал рассказ о победе столичного «Спартака».

Прохорова мы в дом не впускали: он вошёл без спросу. Решительно постучал в дверь, переступил порог и громко позвал хозяев. Мама и отец переглянулись. Мама сняла фартук, швырнула его на диван и устремилась в прихожую. Папа закрыл газету, подошёл к телевизору и убавил звук. Всё это я видел сквозь дверной проём своей спальни — накрыл струны гитары рукой, прислушался. И вскоре услышал торопливые мамины шаги — мама вошла в комнату с небольшой головкой сыра (примерно килограммовой) и с бутылкой ликёра «Шартрез» в руках. Она продемонстрировала свою ношу мужу, улыбнулась.

— Серёженька! — крикнула мама. — Тебя Илья Владимирович спрашивает.

Прохоров дожидался меня во дворе — серьёзный, настроенный решительно (это я понял по его непривычно суровому взгляду и по крепкому рукопожатию).

— Сергей, нам нужно поговорить, — сказал Илия Владимирович.

Я пожал плечами.

— Не вопрос, дядя Илья. Поговорим.

Указал рукой на лавку, что стояла под навесом около летней кухни. Прохоров кивнул, прошёл в указанном направлении. Но не сел — остался на ногах.

Я уселся — теперь уже Илья Владимирович смотрел на меня сверху вниз.

— Сергей, — сказал Прохоров. — Знаю, что тебе уже сообщили о моих отношениях с Варварой Сергеевной Павловой. Сразу тебе говорю: двадцать седьмого октября у нас с Варенькой состоится свадьба.

Он посмотрел мне в глаза.

— Прости, но тебя на нашу свадьбу я не приглашаю, — сказал Илья Владимирович. — Мы… я люблю Варю. Со мной она и её… наши мальчишки будут счастливы: я сделаю для этого всё возможное.

Директор швейной фабрики тряхнул головой.

— У меня к тебе просьба, Сергей, — заявил он.

— Слушаю вас, Илья Владимирович.

Прохоров не отводил взгляда от моего лица.

— Не приходи к ней больше, — сказал Илья Владимирович. — Очень тебя прошу.

Я пожал плечами.

— Не приду, дядя Илья. Обещаю.

И тут же добавил:

— У меня тоже есть к вам просьба.

На навес (над моей головой) с дерева упала подгнившая груша — скатилась и ударилась о землю.

Ни я, ни Прохоров не взглянули на неё.

— Холодильник уже стоит в вашей комнате в общежитии, если ты об этом, — сказал Прохоров.

Я улыбнулся, покачал головой.

— Холодильник — это здорово. Спасибо вам, дядя Илья. Но речь сейчас не о нём.

Прохоров кивнул.

— Слушаю тебя, Сергей.

— Дядя Илья, что вы знаете о Светочке? — спросил я. — Об официантке из ресторана «Московский». Она замужем? Есть ли у неё… жених? Где она живёт?

Илья Владимирович удивлённо вскинул брови.

— Зачем тебе всё это, Сергей? — спросил он.

Я развёл руками.

— Вы увели у меня женщину, дядя Илья. Я теперь свободный человек. Как оказалось.

Мой взгляд встретился с глазами Прохорова.

Директор швейной фабрики ударил себя ладонью по лбу.

— Прости, Сергей, — сказал он. — Сразу не сообразил.

Прохоров задумался. Но вскоре пожал плечами.

— Не замужем… кажется, — сказал он. — Да я о ней… собственно… толком ничего и не знаю…

Илья Владимирович махнул рукой.

И тут же заявил:

— Но я всё разузнаю, Сергей. Не сомневайся. Обещаю.

На землю упала ещё одна груша — за моей спиной.

Я отметил этот факт, но не обернулся.

Не взглянул на грушу и Илья Владимирович.

— Договорились, — сказал я.

Протянул руку, скрепил договор с Прохоровым рукопожатием.

Второго октября я и Кирилл отправились в институт из посёлка. Вышли из дома рано утром. Нарядные, будто женихи на свадьбе. Мой младший брат шагал к трамвайной остановке бодро. Кир радостно предвкушал скорую встречу с Котовой и начало «полноценной» «студенческой» учёбы. Он забрасывал меня вопросами, начинавшимися со слов «как думаешь, Серый…» Я охотно общался с братом; так же, как и Кир, пребывал в хорошем настроении. Хотя плохо понимал причины своего «счастья»: жажду знаний я не испытывал и не соскучился по сокурсникам. Но всё же полной грудью вдыхал заполненный осенними запахами воздух, шагал по улицам бодро и не задумывался над вопросом «а зачем мне всё это надо» — радовался хорошей погоде, восходу солнца и тому факту, что мой младший брат живой и здоровый шёл рядом со мной.

Ещё вчера мы с Кириллом поставили себе чёткую цель: ночь со вторника на среду проведём не в родительском доме, а в комнате общежития. Лишь улыбнулись в ответ на мамины слова о том, что «дома лучше». Прохоровы пробыли вчера в посёлке допоздна, но на ночь у нашей соседки они не остались. Артурчик поддержал идею скорейшего перехода к общажной жизни. Рассказал нам, что его отец «выбил» для нас приличную комнату на четвёртом этаже (в прошлый раз комнату нам «выбивал» дядя Саша Лемешев: на том же этаже и, как я заподозрил, ту же самую). Прохоров сказал, что уже собрал вещи для переезда. Признался, что за месяц жизни в колхозе привык к «воздуху свободы». Заявил: теперь «спит и видит», когда вырвется из-под отцовской опеки. Артурчик добавил: «Свалю из дома до того, как там… станет слишком шумно».

Сегодня Артур дожидался нас около главного корпуса МехМашИна, наряженный в модные штаны и рубашку из джинсовой ткани (многие студенты с завистью посматривали на его одежду). Прохоров курил около ступеней в компании трёх парней из нашей группы, изредка потирал пальцем усы и поглядывал на проходивших мимо него девчонок. При виде нас он эффектным щелчком отправил окурок в урну. Поднялся вслед за нами по ступеням. Он на ходу известил Кирилла о том, что «Ленка и Наташка уже там». Мой младший брат кивнул ему в ответ и улыбнулся. Кир похвалил наряд своего приятеля — услышал ответ Артурчика: «Настоящая фирма́, а не хухры-мухры!». Я усмехнулся: вспомнил, что Прохоров и в прошлой жизни (ещё во время сдачи вступительных экзаменов) повторял эту фразу о «хухры-мухры». Решительно распахнул дверь.

И тут же уловил растворённый в воздухе аромат свежей выпечки. Невольно сбавил скорость — пошарил взглядом между расставленными около стены скульптурами. Но торговавших пирожками старшекурсников там не увидел. Сообразил, что лоток с пирожками и булочками появлялся в вестибюле института на большой перемене. «Беляш стоил девятнадцать копеек, — вспомнил я. — Пирожок с ливером четыре копейки». Стоимость булочек в памяти не нашёл: нечасто покупал их в институте. Я подвёл Кирилла и Артура к информационным стендам, но ничего интересного и важного мы там не обнаружили. Поэтому сразу направились к кафедре нашего факультета, где вывешивали расписание для трёх групп («лётчиков», «машинистов» и «трудовиков»). Я шёл впереди: будто ледокол прокладывал путь в заполненных шумными студентами коридорах.

Около кафедры мы застали большую группу студентов: в основном, первокурсников (из всех трёх групп). Поздоровались с Васей Ковальчуком — тот представил нам своих земляков, с которыми нам предстояло жить на одном этаже (в соседней комнате, как я подозревал). Артурчик прихвастнул перед парнями, что мы тоже сегодня «переберёмся» в общагу. Он назвал Василию номер нашей комнаты: четыреста тринадцатый (я лишь сейчас сообразил, что он знал его ещё вчера). Уроженцы Старого Оскола отреагировали на сообщение Прохорова улыбками и сказали, что мы с ними соседи. А я отметил, что замена «дяди Саши» на «дядю Илью» не повлияла на мой новый адрес. Мы попрощались с парнями до вечера — Василий переметнулся в нашу компанию. Я окинул взглядом расписание и выяснил, что первую лекцию (как и тогда) у нас проведёт профессор Баранов.