Свой выбор (СИ) - Зеленая Рина Васильевна - Страница 46

— Да… — выдохнул Лонгботтом, возвращая Гарри к действительности. — Я перетрусил… И перепугался. И после такого к львам? Да уж… гриффиндорец.

— Вчера все волновались, — не согласилась с ним Сьюзен Боунс. — Это ведь не просто распределение, ты еще и оказываешься под градом изучающих взглядов. Жутковато!

Многие из воронов и барсуков согласно покивали, чем вселили в Невилла больше уверенности.

— Но то, что ты говорил в поезде, как объяснял про факультеты… Я вдруг понял, что выбор будущего — это только мое дело. Бабушка, конечно, ожидает от меня очень многого, но это ведь нормально, да?

— Конечно, — согласился Поттер.

— Она вообще очень сильно переживала, потому что меня долго считали сквибом, — признался Лонгботтом, понизив голос и смущенно оглядев остальных. — Я никак не проявлял себя. У меня не было магических выбросов лет до девяти.

— Только поэтому? — фыркнула Падма. — Вообще-то, в комфортной обстановке у юных волшебников всплески — это ненормально. Это говорит вовсе не о силе мага, а о том, что его ядро формируется с какими-то сбоями. Если ребенок окружен заботой и любовью, то магические выбросы не происходят. Или происходят редко.

— Ага, — согласилась Лайза. — В стрессовых ситуациях. Магия защищает нас, когда мы боимся, волнуемся, злимся. До одиннадцати лет ядро не сформировано, поэтому и полноценно колдовать до этого времени нельзя. Ядро может как молчать, так и выплескивать очень много энергии, мы ведь не умеем еще ее контролировать. У меня был всего один всплеск, когда я случайно разбила любимую вазу мамы. Перепугалась так, что чары восстановления вышли сами собой, но криво. И из осколков собралась не ваза, а… какая-то загогулина.

Дети рассмеялись вместе с девочкой.

— А меня специально пытались заставить проявить себя, — признался Невилл. — Мой двоюродный дедушка вечно то подкрадывался ко мне и пугал, то кидался в меня чем-нибудь. А потом и вовсе… схватил и вывесил за окно.

— Ой! — перепугались все девочки разом.

— Это ведь как-то совсем неправильно, — нахмурился Майкл.

— Точно, — согласился Гарри. — Попахивает преступлением.

Дети на него покосились, и мальчик вспомнил, что среди собравшихся в теплице был всего один магглорожденный, Джастин, так что намек Гарри никто не понял.

— В общем, произошел несчастный случай, — продолжил Невилл. — Двоюродный дедушка отвернулся и выпустил мою ногу. Я упал, но не разбился, а отскочил от дорожки в саду, как мячик.

— Ух ты! — выдохнула Се Ли. — Но все равно жестоко. А если бы ты все же был… сквибом?

— На самом деле, — кашлянув, заметила Сьюзен, — Лонгботтомы — древний и уважаемый род. И как у любого такого рода, у них есть большой магический гобелен с семейным древом. Если бы Невилл был сквибом, он бы на нем просто не появился.

— Точно, — согласилась Ханна Аббот. — Родственники Невилла должны были знать, что он маг. Просто от тебя… ждали проявлений магии. Все же ты последний в старшей ветви наследования, у тебя из самых близких родственников только бабушка, а она… уж прости… довольно пожилая леди.

Гарри слушал разговоры детей очень внимательно. Как и другие ребята, особенно полукровки. Это была та часть магического мира, к которой не все имели доступ.

— А сквибы вообще не отражаются на семейных гобеленах? — спросила Менди. Гарри мало что о ней знал, кроме того, что мать девочки была сквибом, о чем студентка без стеснения рассказала утром.

— На самом деле все индивидуально, — пояснила Ханна. — У каждой семьи свои традиции, все же каждый из гобеленов создавался кем-то из основателей рода. Я знаю точно, что у многих сквибы не отражаются. А у некоторых бывают и более жестокие заморочки.

— Например? — уточнил Захария Смит. Его род считался достаточно старинным, но не древним.

— Мне тетя рассказывала о некоторых особенностях, — чуть покраснев, призналась Сьюзен. — Она знает об этом… по долгу службы.

Все тут же вспомнили, кем работает небезызвестная мадам Боунс.

— Она говорила кое-что о Блэках… — запнувшись, прошептала девочка. — Считается, что очень и очень давно эта семья ввела в род какое-то магическое существо, чтобы усилить собственную магию. Это обернулось тем, что некоторые представители этой семьи под воздействием обстоятельств могут… потерять рассудок. Существо было из темных, а потому Блэки стали еще более темной семьей. Им приписывали даже ритуалы некромантии.

На миг все ощутили легкий холодок, пробежавший по затылкам.

— И из-за всего этого теперь на гобелене, если кто-то из отпрысков подвергается черномагическому ритуалу, потом умирает, его отображение меняется на череп.

— Я тоже об этом слышала, — согласилась Ханна. — А у Лестрейнджей на гобелене не отображаются женщины рода. Вместо них там цветы. Красивые, но всего лишь цветы. А в семье продвигается идея, что женщина не может унаследовать титул. Лишь мужчина может продолжить род.

Девочки зафыркали, выражая неодобрение.

— А у нас на гобелене сразу видно, кто сильный маг, а кто слабый, — признался Захария. — Если маг слабый, то его изображение просто окружено ветвями, если сильный, то на ветвях есть цветы.

Гарри вспомнил свой собственный гобелен. Он выглядел очень интересно. Но мальчик это понял лишь теперь.

Основание родового дерева было странным. Будто деревьев на самом деле было два, но они срослись в единое целое. Самые ранние побеги были и серебристо-зелеными, и коричневыми, но чем дальше, тем меньше становилось коричневых отростков. Но виньетка с изображением Гарри была окружена веточками обоих цветов, а еще распустившимися бутонами, похожими на цветы лилии и вишни.

— В общем, я подумал и решил, что стоит больше думать о себе. И выбрать то, что мне подходит, — кашлянув, сказал Поттеру Невилл. — Ты заставил меня поверить, что все факультеты достойны! И я выбрал Хаффлпафф.

— И правильно, — закивала Ханна. — Зачем тебе этот Гриффиндор?

Дети продолжили беседу, из которой Гарри узнал, что утром разговор с детьми провел не только Флитвик, но и Спраут. А еще узнал о том, что барсучата живут близко к кухне, что у них в гостиной полно места и удивительно уютной мебели, а кресла и вовсе похожи на тыковки. А спят ребята не в обычных спальнях, а в отдельных боксах, будто маленьких норках, которые через двери сообщаются с комнатой для занятий. Внутри бокса стоит кровать, есть место для шкафа, тумбочки. А вот полки для книг повешены в общей комнате. Там же есть столы для занятий, собственный камин, мягкие коврики, кресла и гора подушек.

Спраут все не возвращалась, а потом вкатилась в теплицу, ведя беседу со следующим за ней Северусом Снейпом.

— Доброе утро, профессор Снейп! — выдохнул кто-то из детей. И остальные тут же повторили приветствие.

Мрачный профессор с сомнением воззрился на первокурсников, обведя всех тяжелым взглядом черных глаз. Гарри на миг стало неуютно, и он потупился, опустив взгляд на лежавший перед ним учебник.

Преподаватели отошли в дальнюю часть теплицы и продолжили что-то обсуждать, то и дело посматривая на бумажный сверток, который зельевар держал в руках.

— Не боишься оставлять их одних? — уловил Гарри тихий шепот.

— Это же вороны и мои барсучата, — фыркнула преподаватель травологии. — Сам знаешь, что в школе от них меньше всего проблем.

— Да уж… — выдохнул Снейп. — У моих сейчас трансфигурация с грифами. Вся надежда на грозный взгляд нашей кошки.

Профессор Спраут хмыкнула, брюнет кивнул, и они распрощались.

— Ну что, ребятки, начнем урок? — радостно спросила Помона Спраут, подходя к столам с противоположной стороны и осматривая малышей. — Сначала я продиктую вам технику безопасности, потом покажу основной инструментарий, а после будет экскурсия. На первом году мы в основном будем работать в третьей теплице, но я познакомлю вас и с остальными. И какое, как вы думаете, будет первое правило на моих уроках?

Все притихли, но внезапно руку поднял Невилл.

— Да, дорогой?

— Не трогать руками растения, о которых мы ничего не знаем? — предположил мальчик.