Пробоина: Гвардеец (СИ) - Изотов Александр - Страница 3

— Хуже…

Надо было видеть наши круглые глаза. У меня самого мурашки побежали по коже, револьвер Контуженного так и маячил перед глазами.

Но первый, едва сдерживаясь от смеха, толкнул локтем второго, и сказал:

— Чего ты страху нагоняешь на безлуней? Да он склад на него по-быстрому передал, и с нами рванул в самое месиво, представляете, вперёд нас ходил. Так что, это… не слушайте вы дураков. Мужик он толковый.

Я невольно посмотрел на одиноко сидящего сержанта. Все как-то сторонились его, но он словно и не обращал на это внимания. Лишь спокойно снял берет, свернув его и убрав под погон полевой формы.

Хм, и все-таки странный он. Не могу пока познать этот его армейский дзен.

— Это ладно… А нафига он нас по плацу-то мусолит? — поинтересовался я.

Мне уже удалось расправиться с обедом, и теперь я просто поддерживал беседу с более опытными сослуживцами.

— Эх ты, палочник, — усмехнулся первый, видя, как меня скривило.

Вот не люблю я это прозвище. «Палочниками» нас называют за то, что мы стоим на карауле, охраняя спящие Вертуны.

И толку от нас, если мы только и делаем, что эти самые палки в сетке дежурств себе рисуем. Спящие Вертуны хорошо, если просыпались раз в десять лет.

— Не понимаешь ты азов войны. Ты сам подумай, если по тебе стрелять начнут, ты что сделаешь? Правильно, упадешь, чтобы меньше силуэт был. Но ничего, я тебе гарантирую, Контуженный внутрь вас навыки вобьет, хотите вы того или нет. Потом первая же ротация, и вы сами все прочувствуете… Отделения, с которыми Контуженный занимался, как правило, все выживают.

— Да ну, фигня, — отмахнулся парнишка с моего заезда.

Я же решил смолчать. Тем более, что старожилы переключились на обсуждение планов на вечерний выход в город, а мне для этого надо было пережить послеобеденную тренировку.

Ох, чую, зря я так плотно поел. Но вкусно, чувствую себя настоящим Лунным, давно так не обжирался.

Прямо после выхода со столовой, буквально в десяти метрах от дверей, меня подловил командир отделения, младший сержант Пульпов, по прозвищу «Комод». Самый настоящий Подлунный.

Ему многие завидовали. А все потому, что этот хитрый жук ушел в армию, будучи Пустым.

По слухам, его род уже выродиться должен, как никак, Лунных в нем давно не было. Но Пульповы упорно слали отпрысков на военную службу, и потому еще кое-как держались, надеясь на то, что в следующем-то поколении у них точно родится маг.

— Рядовой, а ну подь сюды, — хитро прищурился Комод, что не сулило ничего хорошего, — Ну-ка, как тебя там…

— Гвардии рядовой Центров, — напомнил я ему, резанув слух приставкой.

Я-то, в отличии от Пульпова как раз считался гвардейцем, пускай и чисто по бумагам. Зато имел реальную надбавку к жалованию, в отличии от линейщиков, как этот сержант.

— Центров, значит… Еще и гвардеец… Идеально, — довольно ухмылялся командир, указывая на одно из зданий, — Вот это штаб тыла. Назначаешься дежурным по штабу, заступаешь с этого мо…

Мы оба вздрогнули от мощного рыка, донёсшегося из дверей.

— Слышь, малек⁈ Куда бойца спереть хочешь? — это оказался Контуженный.

— Дык это… ну… приказ заместителя командира по тылу, — смутился Пульпов, — Отрядить бойца на дежурство по штабу.

— Чего-о-о? — оскалился Грозный, морщась, словно сожрал что-то кислое, — А ну, сгинь! У меня с бойцами тренировка в два, и срать я хотел на поручения зампотыла. Пусть мне сначала рубашки выдаст за три года, а потом начнет дербанить моих бойцов.

— Господин гвардии сержант! — возмутился командир отделения, вздёрнув нос до недосягаемого статуса Лунного, — Вы…

— Слушай сюда. Приказ командира части: «Провести занятие с личным составом по боевой подготовке». После шести вечера хоть что с ними делай, а с девяти до часу и с двух до шести они мои. Усек, малек⁈ — рыкнул на него Контуженный, — Ты, что ли, его матери будешь писать похоронку? Укажешь там, что ее сынишка подох, как собака, зарезанный кочевниками, потому что в штабе дежурным сидел? Вместо того чтобы постигать азы ведения боя? А ну сгинь на хер, безлунь!

Комод, поджав губы, явно хотел сжечь Контуженного взглядом, но тому было наплевать, отчего у Пульпова самого подгорело. Так он, пытаясь сохранить свой авторитет передо мной, неуклюже развернулся и пошёл скукоженной походкой, будто ему приказ командира части засунули в нижнее полушарие мозга.

Теперь я с уважением посмотрел на сержанта, слегка улыбнувшись. В моей прошлой части меня попросту выпнули бы в дежурство, и никто бы даже и глазом не моргнул. Да какая там боевая подготовка… после курса молодого бойца я винтовку-то держал, только когда заступал на пост, охраняя спящие «бетонки» с Вертунами.

— А ты, бесожопый, — презрительный взгляд Контуженного мазнул по мне, сдувая дурацкую улыбку с моего лица, — Только попробуй пропустить тренировку.

Выудив из-под погона берет, гвардии сержант старательно, с любовью разгладил его, после чего надел и аккуратно выровнял на голове.

Я как-то и не заметил, что, несмотря на весьма молодое лицо — а Грозному едва ли было двадцать пять, ну край, двадцать семь лет — у него были волосы с добротной такой сединой. И седина эта была не старческой, как у вояк, просиживающих свои задницы в комфортабельных окопах вблизи Вертунов-Карликов.

Если так присмотреться, то Контуженный попросту фанатик. На его пальцах нет обручального кольца, он всегда держится напряженно, словно машинально просчитывая, куда отступит в случае внезапного нападения.

Но вот манеру его преподавания я все равно не мог понять. На курсах выживания нам хотя бы объясняли, что к чему, а тут тупой зубреж и долбежка упражнениями.

— Господин гвардии сержант, разрешите вопрос? — наконец, решившись, поинтересовался я.

— Разрешаю, — тот кивнул, спокойно отходя от столовой и направляясь на плац для занятий.

— К чему вы нас подготавливаете? — я поспешил за ним, хоть ноги у меня и были ватными. Все-таки вблизи сержант больше внушал страх, чем уважение.

— Караульный, что ли? — Контуженный, оглядывая меня с ног до головы, нахмурился, а затем тяжело вздохнул, его взгляд упал на часы, — Так, ладно, строй отделение… Как-то я упустил момент лекции по политпросвещению, а Лыков не отработал. Ну, будем восполнять.

'Если бы наши солдаты понимали

из-за чего мы премся в пустыню,

нельзя было бы вести ни одной экспедиции.'

[Командующий Вторым Батальоном

Гвардии Майор Добрынин]

Третий день Белой луны. 14:40

Площадка перед казармой новоприбывшего учебного подразделения.

Контуженный, построив нас в одну шеренгу, долго о чем-то думал.

То и дело поднимая руку с часами, он проходился с одной стороны строя до другой, косо поглядывая на нашу форму.

Грязная, у кого-то уже даже рваная. А ведь мы ее только недавно получили. Не говоря уже о том, что новенькие винтовки, которые нам выдали из комнаты хранения оружия перед самым занятием, уже местами исцарапались.

Кстати, винтовки были весьма занятными, я таких раньше не видел. Было видно, что красногорская военная наука шагнула вперёд.

Приятный продольно-скользящий затвор, удобное ложе, неотъёмный магазин на пять патронов и откидной штык-нож, который при желании снимался. Он и сейчас висел в ножнах на ремне, как и четыре кожаных подсумка, по пятнадцать патронов каждый.

Обычно, в условиях похода, на ремень еще вешались саперная лопатка, фляга и подсумок со жгутом и бинтами. Все остальное солдат должен был носить в вещмешке за плечами и в скатанном плаще через плечо.

— Значится так, — задумчиво произнес Контуженный, наконец остановившись и вперив взгляд куда-то в землю, — Так как политическое занятие вы безбожно просрали, а послеобеденное время отдыха священно для каждого солдата, я предлагаю следующее. Садитесь, как вам удобнее, а я постараюсь вкратце довести до вас творящийся бардак.