"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 33

Куропатка взмыла в воздух, и орел камнем обрушился на нее. Но он был против солнца, и тень его упала на куропатку — она свернула в сторону, чудом избежав грозных когтей, и снова упорхнула в кусты.

Орел с видом оскорбленного достоинства уселся на дереве неподалеку. Тенака откинулся на спину и закрыл глаза.

Новая битва не за горами, и дважды одна и та же стратегия не сработает. Они выиграли передышку — но это все. Цеска выслал Легион искоренить горстку мятежников — знай командиры, что здесь находится Тенака-хан, они прибегли бы к иной тактике. Теперь они это узнают... и Цеска двинет против Тенаки всю свою мощь.

В каком числе нагрянет враг на этот раз?

В Легионе осталось еще четыре тысячи человек. Солдаты регулярной армии — это еще десять тысяч. Дренайские Уланы — этих, по последним сведениям, две тысячи. Но страшнее их всех, вместе взятых, полулюды. Сколько Цеска успел их понаделать? Пять тысяч? Десять?

И как их расценивать против обычных людей? Одного полулюда за пятерых? Даже в этом случае они стоят двадцати пяти тысяч солдат.

На первый раз Цеска недооценил скодийское восстание — дважды он своей ошибки не повторит.

Усталость легла на Тенаку словно саван. Его первый план был так прост: убить Цеску и умереть. Теперь сложные перипетии нового замысла клубились в голове, как туман.

Столько смертей — и сколько их будет еще?

Он подбросил дров в костер и лег рядом, завернувшись в плащ. Он думал об Иллэ и своем вентрийском доме. Как хорошо ему там жилось.

Потом перед ним возникло лицо Рении, и он улыбнулся. Всю жизнь он был везучим. Грустным, одиноким, но везучим. Удача подарила ему любящую мать Шиллат, поставила рядом с ним такого человека, как Ананаис. Он служил в «Драконе». Он любил Иллэ. Он нашел Рению.

Все эти дары судьбы — более чем щедрая награда за одиночество и боль изгоя. Тенаку охватила дрожь. Он подбросил еще топлива и лег, ожидая тошноты, которая, как он знал, последует за этим. В голову вступила боль, и яркие огни заплясали перед глазами. Он глубоко дышал, успокаивая себя перед приступом. Боль нарастала, терзая мозг огненными пальцами.

Тенака мучился четыре часа и под конец чуть не дал волю слезам. Потом его отпустило, и он уснул...

Он очутился в темном коридоре, холодном и идущем под уклон. Под ногами валялись крысиные скелеты. Он переступил через них — скелеты ожили, забренчали костями и убежали во тьму. Тенака потряс головой, стараясь вспомнить, что это за место. Впереди висел в цепях разложившийся труп.

— Помоги мне! — сказал мертвец.

— Ты мертв, я не могу тебе помочь.

— Почему ты отказываешь мне в помощи?

— Ты мертвый.

— Мы все мертвы — и никто нам не поможет.

Тенака двинулся дальше в поисках двери, спускаясь все глубже вниз.

Коридор расширился и превратился в зал с темными колоннами, уходящими в пустоту. Из мрака показались тени с черными мечами в руках.

— Теперь ты наш, Факелоносец, — раздался чей-то голос.

Тени не носили доспехов, и лицо их вожака было Тенаке знакомо. Тенака попытался вспомнить его имя, но не смог.

— Падакс, — сказал тот. — Даже здесь я способен читать твои полные страха мысли. Падакс, умерший от меча Декадо. Но разве я мертв? Нет! Но ты, Факелоносец, ты умрешь, ибо проник во владения Духа. Где твои храмовники? Где твои подлые Тридцать?

— Это сон, — сказал Тенака. — Ты ничем не можешь повредить мне.

— Ты так полагаешь? — Огненный разряд сорвался с его меча, опалив Тенаке плечо. Он отскочил назад, охваченный страхом. Падакс разразился пронзительным смехом. — Ну а теперь что скажешь?

Тенака вынул из ножен меч.

— Иди сюда. Сейчас ты умрешь во второй раз. Черные Храмовники двинулись вперед, став около него полукругом. Внезапно Тенака почувствовал, что он не один. Сперва он подумал, что это Тридцать пришли ему на подмогу, как в прежнем сне, — но потом взглянул налево и увидел крепкого, широкоплечего надирского воина в козьем полушубке. Следом подошли другие надиры.

Храмовники заколебались, и надир рядом с Тенакой поднял меч.

— Гоните прочь эти тени, — велел он своим воинам. Сотня пустоглазых кочевников ринулась вперед, и Храмовники обратились в бегство.

Надир обратил к Тенаке свое широкое плоское лицо с пронзительными лиловыми глазами. Тенака ощутил идущую от него силу и власть, которую не встречал еще ни в ком из живых, — и узнал этого человека. И тогда он упал на колени и склонился до земли.

— Так ты узнал меня, кровь от крови моей?

— Да, я узнал тебя, мой хан. Ты Ульрик. Предводитель Орд.

— Я наблюдал за тобой, мальчик. Следил, как ты растешь, — ведь мой старый шаман Носта-хан по-прежнему со мной. Ты не разочаровал меня... но ведь и кровь в тебе отменная.

— Не все так думают.

— Мир полон глупцов, — бросил Ульрик. — Я сражался против Бронзового Князя — он был славный воин и редкостный человек. Его одолевали сомнения, но он победил их. Он боролся со мной на стенах Дрос-Дельноха, располагая лишь жалкой горсткой людей, и я полюбил его за это. Он был боец и мечтатель — это большая редкость среди людей.

— Значит, ты встречался с ним?

— У них был еще воин — старый Друсс. Мы называли его. Побратимом Смерти. Когда он пал, я велел отнести его тело в свой стан, и мы возложили его на погребальный костер. Врага — понимаешь ты это? Мы были накануне победы. И в ту же ночь Бронзовый Князь, мой злейший враг, явился в мой лагерь со своими военачальниками на погребальный пир.

— Безумный шаг! — сказал Тенака. — Ты мог бы захватить и его, и всю крепость.

— А ты бы взял его в плен, Тенака? Тенака поразмыслил и сказал:

— Нет.

— Вот и я не взял. Поэтому не беспокойся за своих предков. Пусть глупцы скалят зубы — на то они и глупцы.

— Я не умер? — спросил Тенака.

— Нет.

— Тогда как я оказался здесь?

— Ты спишь. Эти гнусные Храмовники затащили сюда твой дух, но я помогу тебе вернуться.

— Что это за место и почему ты здесь?

— Сердце отказало мне во время войны с Вентрией, и я попал сюда. Это Пустота между мирами Истока и Темного Духа. Ни тот, ни другой не потребовал меня к себе, вот я и существую здесь вместе с моими сторонниками. Я всегда поклонялся только своему мечу и своему разуму — теперь я за это расплачиваюсь. Но я терплю — ведь я мужчина.

— Больше того — ты легенда.

— Легендой стать нетрудно, Тенака, — трудно жить с этим.

— Можешь ли ты предсказывать будущее?

— Отчасти.

— Добьюсь ли я... добьемся ли мы с друзьями успеха?

— Не спрашивай меня. Как бы я того ни желал, я не могу изменить твою судьбу. Это твой путь, Тенака,

и ты должен пройти его до конца как мужчина. Для этого ты и рожден.

— Я понял тебя, повелитель. Мне не следовало спрашивать об этом.

— Спрос не беда, — улыбнулся Ульрик. — Теперь закрой глаза — тебе пора вернуться в мир живых.

Тенака проснулся. Была ночь, но его костер пылал все так же жарко, а сам он был укрыт одеялом. Тенака со стоном повернулся на бок и приподнялся на локте. По ту сторону костра сидел Ананаис в блестящей при свете пламени маске.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил гигант.

— Хорошо. Отдых — как раз то, в чем я нуждался.

— Боль прошла?

— Да. Принес ты какой-нибудь еды?

— Конечно. И напугал же ты меня недавно. Побелел как смерть, и пульс почти не бился.

— Теперь все хорошо.

Тенака сел, и Ананаис бросил ему полотняный мешочек с вяленым мясом и сушеными фруктами. Они молча поели. Водопад сверкал при луне словно алмазы на черном бархате. Наконец Ананаис сказал:

— Четыреста легионеров согласились примкнуть к нам. Декадо говорит, они не обманут — его монахи будто бы прочли их мысли и отвели только троих. Двести решили вернуться к Цеске.

Тенака протер глаза.

— И что же?

— О чем ты?

— Что случилось с теми, кто решил вернуться?

— Я отпустил их.

— Ани, друг мой, я снова здесь. Все в порядке. Говори же.