Искра соблазна - Беверли Джо - Страница 32

• Предыдущая
• 32/68
• Следующая

Дэр встал и подошел к ней.

– Божественная музыка. Спасибо.

Маре оставалось только надеяться, что все сочтут, что она покраснела от скромности.

– Как сказал Саймон, это мое единственное достижение.

– Это неправда. У тебя много достоинств.

– Тогда каковы остальные? – спросила она с улыбкой.

– Опять напрашиваешься на комплименты?

– Как я уже говорила, леди всегда не хватает комплиментов.

– А как насчет нас? – спросил Саймон, развалившийся на диване. – Или мужчин хвалить не полагается?

Мара совсем забыла, что они в комнате не одни. Она быстро окинула Саймона взглядом и сказала:

– Наоборот, я вижу перед собой двух отличных представителей сильного пола в полном расцвете своих сил. Благородных душой…

– Бойцов за правду и справедливость, – добавила Дженси.

– Прошедших через огонь.

– Пострадавших на поле брани.

– Обреченных на величие. Нам продолжать? – спросила Мара.

Саймон рассмеялся:

– Не заставляйте нас краснеть.

– Когда так говорит леди, – заметила Мара, – это значит, что она готова слушать и слушать.

Она посмотрела на Дэра, надеясь увидеть оживление на его лице, но нашла там только напряжение. Он отошел в сторону без какой-либо определенной цели, будто хотел сбежать от чего-то.

Мара встала, сделав вид, что зевает.

– После игры и всех сил, потраченных на восхваление двух столь прекрасных мужчин, я готова лечь спать. Прошу меня извинить.

Никто не возражал. А Дэр даже проводил ее наверх. Саймон с Дженси шли следом, и Маре хотелось, чтобы они где-нибудь отстали. Она мечтала оказаться с Дэром наедине, хоть на одно мгновение. У двери она заколебалась, думая, не пригласить ли его в комнату, чтобы показать планы замка, всего лишь на минутку. Пожалуй, будет чересчур смело.

Саймона удар хватит.

Дэр пожелал ей спокойной ночи и быстрым шагом ушел по коридору.

Мара закрыла за собой дверь. Она вспомнила о своем намерении исследовать бальный зал, но тут пришла Рут с водой для умывания, и ей не оставалось ничего другого, как начать готовиться ко сну.

Как только служанка ушла, Мара подумала, не одеться ли ей снова, но было еще слишком рано, слуги не спали, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ее видел. Придется подождать, пока все в доме угомонятся, и тогда уж…

Она подошла к окну и посмотрела на Грейт-Чарлз-стрит. Тут и там горели свечи в окнах. В одном доме их было столько, словно там устраивали бал. Карета подъехала к ступеням дома, и из нее вышли две смеющиеся пары, тут же исчезнувшие в доме. Экипаж проехал прямо под ее окном. Затем по улице прошли два джентльмена в пальто и цилиндрах.

Снаружи этих стен продолжалась жизнь, яркая веселая жизнь, к которой она привыкла. Несмотря на кажущуюся повседневность всего происходящего, Мара чувствовала, как ее окутывает уныние. Прозаичный Йоувил-Хаус постепенно приобретал черты Жестокой башни.

Она не знала, сколько еще сможет выдерживать эту угнетающую атмосферу, но у нее не возникало желания сбежать. Это значило бы бросить Дэра. Вопреки логике ей это казалось подобным тому, как если бы она оставила его сражаться с чудовищем в одиночестве. Она подарила ему вчера брошь потому, что он рассказал ей об опиуме и его борьбе с ним так, как вряд ли стал делиться с кем-либо еще.

Ей хотелось верить, что она нужна ему. Ей нужно было понять, были ли эти прыжки по бальному залу всего лишь спортом, или за ними скрывалось что-то более ужасное…

Пора. Мара взяла подсвечник и вышла из комнаты. Тяжелые полы и стены заглушали почти каждый звук.

Она услышала тихие голоса, проходя мимо спальни Дженси и Саймона, и оказалась наедине с отдаленным тиканьем часов внизу в холле. Она отправилась на поиски бальной комнаты.

Мара нашла двустворчатые двери, прислушалась, но ничего не услышала. Это не было гарантией того, что за ними никого не было, но она чувствовала, что это правда. Вместо того чтобы отыскать черную лестницу, ведущую на галерею для музыкантов, она осторожно открыла дверь.

Как она и думала, зал был пуст. Сегодня никаких странных прыжков не было.

Комната выглядела загадочной. Через огромные окна в помещение лился лунный свет, а рамы отбрасывали на пол серебристые тени. Все было готово к призрачному балу.

Мара задула свечу, поставила ее на пол и начала кружиться по залу, огибая воображаемых танцоров и напевая какую-то мелодию себе под нос.

Одетый в широкие белые брюки и рубашку Дэр стоял в темном коридоре и наблюдал за Марой. Она казалась существом из другого мира, да так и было. Она была из волшебной страны Брайдсуэлла, места, которое для него было связано с вечным солнечным светом и смехом.

Он же был обитателем темнейших уголков ада.

Но это была другая магия. Она танцевала в лунной магии в свободном платье с рисунком из цветов, ее распущенные волосы струились по плечам. Она очаровывала и пугала одновременно. Но устоять перед ней было невозможно. Он сделал шаг вперед и поймал ее вытянутую руку.

Она буквально подпрыгнула на месте и вскрикнула от ужаса. Но почти тут же расслабилась, заулыбалась и продолжила свой танец, не отпуская его руки.

– Что мы танцуем? – поинтересовался он. Мара сменила мелодию.

– Вальс.

В ритме вальса они пересекли зал, и ему показалось, что еще чуть-чуть, и он сможет рассмотреть остальных – гостей из другой реальности. Это было похоже на опиумный бред, хотя уже много времени прошло с его предыдущей дозы.

Похоже, дело не в опиуме. В Маре. Это она засела у него в голове как навязчивая мелодия, мелодия, не замолкающая ни днем, ни ночью. Теперь же ее грациозные движения, ее взгляды, изгибы ее тела, прикосновения ее рук, ее аромат сводили его с ума, не оставляя ни малейшего шанса на здравомыслие.

Ему следовало убежать, но он был настолько слаб, словно и впрямь попал под действие заклятия. Сладчайшего заклятия, которому хотелось покориться навсегда, на веки вечные.

Они перешли на движения вальса, и он был вынужден положить руку ей на талию, покрытую лишь тонким слоем щелка, почувствовать изгиб ее бедер и постараться не думать о ее груди.

Она жаловалась, что грудь маленькая, но он был уверен, что идеальная.

Как и вся она.

Ее рука лежала у него на плече как язычок невозможного пламени. Они смотрели друг другу в глаза, пока рисунок танца не разъединил их.

Время больше не имело значения, с каждым па они становились все ближе и ближе, пока наконец их тела не соприкоснулись.

Когда призрачные танцоры продолжили движение, Дэр с Марой остались на месте. Они были так близко. Дэр ощутил то иссушающее желание, которое уже очень долго не испытывал.

– В «Олмаке» это точно не понравится, – сказала она. Ее глаза светились смехом и чем-то еще. Чем-то, чего он не заслуживал. Но, сжимая Мару в своих объятиях, прижимаясь к ее телу, вдыхая сладкий аромат ее духов, он не мог быть благородным.

Он наклонился и поцеловал ее красивые волосы.

– Вовсе нет, – прошептал он. Она повернулась так, что его губы скользнули по ее щеке, затем еще раз, и их губы встретились.

Он отодвинулся.

– Мы не должны.

Она вцепилась в его рубашку.

– Потанцуем.

И они закружились в танце, пока вновь не остановились, и на этот раз поцелуй был намного дольше.

«Ты не должен этого делать!». – сопротивлялся разум Дэра, но желание было сильнее. Поцеловать Мару. Обнять. По-настоящему. Провести руками по ее спине и исследовать жаркую сладость ее страстного рта, вдохнуть ее ни с чем не сравнимый аромат.

Мара приподнялась на цыпочки и прижалась к Дэру. Его губы прижимались к ее губам с той же страстью, которую испытывала и она. Она выгнулась под давлением его сильных рук, потрясенная всем происходящим.

Он и вправду принадлежал ей!

Они танцевали, прижавшись друг к другу, и целовались, целовались, целовались. При каждом движении их ноги соприкасались, отчего по ее телу пробегали волны возбуждения, ей хотелось еще и еще. Она и не думала никогда, что поцелуй может быть таким – таким жарким, диким, полным чувства и желания.

• Предыдущая
• 32/68
• Следующая