Вернуть Боярство 12 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 4

И тем не менее, восемь снарядов угодили точно в цель. Причем все три особенных, превышающих размерами своих младших родичей раза в четыре, были в числе попавших. Барьер, почти всю ману которого направили на укрепление нижней полусферы, не выдержал — и пять копий продолжили свой полёт.

Защитить отсюда, из столь неудобной позиции, не видя глазами снарядов, было очень сложно — я видел стремительный полёт чужих снарядов на иллюзии, показывающей поле боя, а это далеко не то же самое, что своими глазами. Будь я по прежнему Старшим Магистром, я бы ничего не сумел сделать — не успел бы банально сплести заклятие в столь неудобном положении…

Но ранг Архимага — это уже последняя ступень перед выходом за грань доступного смертным магам. У них были свои особенности, отличающие их от прочих — не только возросший резерв маны и увеличенная пропускная способность её каналов.

Например скорость плетения чар. Аура становилась уже не просто отражением внутренней сути и информации о чародее, не просто органом магического восприятия, которым напрямую манипулировать чародей был почти не в состоянии, нет… Теперь в процессе плетения чар умелый, опытный и тренированный чародей седьмого способен ускорять плетение хорошо заученных им чар. И усиливать их… А так же с этого ранга банальная дальность применения магии от самого заклинателя возрастала втрое. Ну и ещё немало всего — эти преимущества, кстати, в большинстве своем не становились доступны автоматически с переходом на следующий ранг, их требовалось отдельно изучить, натренировать и освоить… И кстати говоря — именно на этом ранге отчетливее всего ощущалась между по-настоящему древними родами сильных магов, копившими знания и умения веками и тысячелетиями, от прочих. Даже от тех Великих Родов, которые возникли из дворянских Родов, а не взявших сторону царя бояр. В общем, всё это нужно было тренировать годами…

Кому-то, кто не трех с половиной вековой чародей, в прошлой жизни добравшийся до ранга Великого Мага. Я все эти плюсы и дополнительные возможности мог использовать так же естественно, как дышать. В моём случае вообще, с учетом Внутренних Печатей Хельги, оказавшихся действительно значительно более совершенной магией, нежели мои Сигилы, все эти преимущества оказались существенно сильнее, чем у прочих. Даже сильнее, чем я рассчитывал. Не зря терпел боль, когда моя невеста переделывала уже нанесенные мной Сигилы и наносила Печати на слои шестого и седьмого ранга.

В общем, я успел среагировать и выставить барьер из стихии-антагониста Тьме, что была основой магии своеобразных, здоровенных копий. На мелкие я тратиться не стал — от них в любом случае угроза минимальна. Чуть вогнутый наружу прямоугольник возник перед тремя самыми здоровенными, по шестнадцать метров в длину, снарядами. Сияя белым, ослепительным свечением и окутанный Золотыми Молниями.

Меня же самого окутали Желтые — для ускорения плетения чар. И защитные чары на основе Света, пусть далеко и не самые эффективные из доступных мне, но за неимением времени показавшимися мне лучшим выбором, успели вовремя. Все три копья дружно, одновременно ударили по моей защите — и меня тряхнуло от боли отката и злых, искусных чар, наложенных на копья-артефакты.

Откат был вызван разрушением моего барьера — все три снаряда, задержавшись лишь на миг, пробили его. Да, потратив часть ударной мощи и вложенной в них маны, да и скорость полета упала раза в два — но главное они сделали. Да ещё и неведомый гений-артефактор врага расстарался над этими порождениями сумрачного гения темной магии — мощные и очень качественные чары отслеживали поток маны того, чья магия соприкасается с этими снарядами и бьёт по нему довольно мощным проклятием. К счастью, я успел среагировать вовремя и выжег эту заразу Фиолетовыми молниями.

Три снаряда, пусть и несколько потерявшие в силе, вонзились в бок тяжелого крейсера. Навылет не прошли — но, застряв, начали распространять вокруг себя темную магию. К счастью, конкретно эти снаряды были предназначены не для борьбы с тяжелыми, закованными в зачарованную сталь воздушными судами — среди нескольких выплеснувшихся проклятий не оказалось чар коррозии или чего-то подобного, иначе пришлось бы совсем худо. Но и без того ядовитые эманации заработавших на полную катушку вражеских чар были смертельно опасны для живых людей, и уже начинали распространятся по судну.

— Монахи! — взревел Саша. — К месту удара, быстро!..

— Я разберусь с этими орудиями, — бросил я капитану. — Займитесь кем-нибудь другим. Если что — меня не ждите, в случае надобности начните отходите не раздумывая. Я выйду из боя своим ходом.

— Отлично! Только долго там не задерживайтесь — эскадра задачу выполнила, и я намерен отвести её обратно! — предупредил меня Щербинин.

Коротко кивну, я стремительно вырвался наружу, покинув капитанскую рубку. «Змей» дальше действительно справится и без меня на борту, а я что-то слишком долго прохлаждался, удовлетворившись ролью наблюдателя со стороны. Всё же врагу нашлось чем нас удивить, его орудия оказались на удивление эффективными — и это они ещё противокорабельными не заряжали. Не знаю, есть ли у них такие при себе и имеют ли они возможность их сейчас использовать, но проверять не стану… Со всеми же прочими угрозами тяжелый крейсер способен разобраться и без меня, даже с костяным драконом и окружающей его стаей горгулий — благо, он тут не один, с нами ещё и эсминцы, среди которых «Красотка», на борту которой Пётр.

Я сорвался вниз, с высоты примерно двух километров, обернувшись стремительной желтой молнией. Со стороны наверняка смотрелось эффектно — с борта могучего, закованного в сталь тяжелого крейсера протянулся вниз разряд желтого электричества, молния длиной в пару километров, на несколько мгновений связавшая парящее в воздухе судно и землю яркой нитью.

Барьер над орудиями враги восстановить не успели, и я, замедлив в последний миг своё падение и погасив почти весь набранный импульс мощной Воздушной Подушкой, мягко приземлился на ноги. Первое, что я увидел — это десятки, а то и сотни изломанных, неестественных черных теней, снующих повсюду — я оказался действительно прав, копьеметы обслуживали духи. Изломанные, исковерканные малефицизмом и некромантией, навеки привязанные к этим жутким артефактам… Не удивлюсь, если они были сотворены из тех несчастных, чьи кости пошли на создание этих конструкций.

От самих теней угрозы я не ощущал. Нет, они могли бы убить человека — какого-нибудь неодаренного без защитных талисманов и магических предметов, крестьянина например. Но не более того — у них была узкая спецификация, и сражения, особенно с магами, в неё не входило. Для этого имелись другие, куда более подготовленные кадры, специально для того и созданные…

Я ударил вокруг себя смесью Синих, Фиолетовых, Золотых и Желтых молний разом. Тщательно отмерив доли — Синих десять процентов, для нанесения ущерба физической составляющей орудий, Фиолетовых пятьдесят — обслугу и чары, нанесенные на копьеметатели, вывести из строя для меня было важнее нанесения прямого урона. Сложные чары в поле на коленке вряд-ли удастся починить, а вот обычный ущерб восполнить могут запросто. В подобном войске, да на войне, в бесхозных костях явно недостатка нет. Синие молнии вообще использовались мною сейчас лишь с одной целью — оплавить, повредить цепочки магических знаков, вырезанных на этих костях на тех участках, которые удастся лишить хотя бы на время магии Фиолетовым. Потому Синие и били в этом потоке с опозданием в секунду…

Желтых и Золотых по двадцать процентов — ровно столько, что бы усиление и ускорение чар давало максимальный эффект, не ослабляя при этом основную ударную мощь чар. Ювелирная работа, требующая громадной точности и контроля — мои Молнии очень сложны в контроле… И как я был рад, что стал полноценным Архимагом, перестав использовать этот ранг лишь под всякого рода допингами! Временные усиления давали слишком куцый, слишком обрезанный арсенал преимуществ этой ступени магической силы…