Слепая зона (СИ) - Вечная Ольга - Страница 6

Солнышко сегодня яркое, греет совсем по-весеннему. Надеваю солнечные очки, оглядываюсь и понимаю, что мне здесь нравится. В этом городе. Воображаю, что не пройдет и двух месяцев, как клумбы и деревья позеленеют.

Будет красиво. Если я доживу, конечно.

Очень хочется прошмыгнуть на сиденье и пристроиться тихим мышонком, сказать что-то доброе, чтобы подлизаться.

Но увы, вместо этого я, не удержавшись, проверяю рукой сиденье, тщательно стряхиваю воображаемые крошки. Смолин, уже успевший занять место за рулем, едва слышно вздыхает.

Сиденья, кстати, крутые, спортивные и явно новые. В салоне идеальная чистота. Поерзав для вида, словно мне некомфортно, я чуть регулирую наклон спинки, отодвигаю кресло назад и пристегиваюсь.

— Вам удобно? — пытливо интересуется Платон Игоревич и поворачивается ко мне. Пялится прямо в глаза.

Серьезный такой, что на миг теряюсь и даже жалею об устроенном спектакле. Нормальная, в общем-то, тачка, спортивная и старая, но с душой, что ли. Да и все же пока Смолина можно упрекнуть только в скверном характере, а не в тупости.

Но отступать поздно.

Фыркаю и выдаю:

— Да, вполне.

«Ниссан» плавно трогается.

Я невольно напрягаюсь, ожидая, что босс немедленно начнет демонстрировать возможности, свои и своего железного коня, — выжмет газ, резко затормозит, войдет с ветерком в поворот, как в третьем «Форсаже».

Ничего подобного.

Даже ощущаю некоторое разочарование — Смолин передо мной не выпендривается. Вообще. Он смотрит на дорогу и начинает объяснять, куда мы едем. Как долго и с каким трудом они искали и нашли нужное место, чем оно хорошо и какие минусы. Говорит про оборудование, про систему охраны, рассказывает про каждого члена команды — кто какие функции выполняет, у кого какие заслуги. В общем, делает все то, что, в моем представлении, должен был делать вчера.

Только вот без огонька. Вымученно.

Отчего-то снова становится тоскливо. Раунд выигран, «трофейный» Смолин изменил планы и посвятил свое время мне. Вынудили. Именно этого он от Москвы, видимо, и ожидал.

От негодования, кажется, краснею. И раздражаюсь, потому что он заставляет меня чувствовать себя гадко.

Стреляю глазами — серьезный такой, спокойный. Руки на руле. Чистые. Длинные ровные пальцы, ногти подстрижены коротко. Рукава куртки-бомбера чуть закатаны, и видны густые темные волоски на предплечьях.

— ...Поэтому, чтобы не стоять в мертвых пробках на выезд из города, — продолжает бубнить Смолин нейтрально, — лучше выезжать после десяти. Ремонт пока в самом разгаре, поэтому чуда не ждите. Но мы стремимся к тому, чтобы в июне можно было спокойно и комфортно работать.

— Поняла, спасибо.

— Сметы пришлю ближе к концу недели. Буду ждать ваши пожелания десять дней, потом уже начнем закупаться. Дальше тянуть смысла не вижу. Некоторые договоренности у меня уже есть, возможно вы посчитаете, что несколько заблаговременно, но с этими компаниями мы сотрудничаем давно, и никаких проблем не было. Могу поручиться.

— Звучит очень даже неплохо, — подбадриваю.

— Спасибо, — роняет он с нотками иронии. Дескать, сама подотрись своей похвалой. Еще и смешок в конце.

Нарцисс.

Его тон одновременно злит и... впечатляет, что ли.

Я чуть поворачиваю голову и, скосив глаза, через очки рассматриваю босса.

Не красавец, и до сих пор не могу определить, симпатичный ли. Черты лица вроде бы и правильные, но в то же время довольно резкие. В модельном бизнесе с руками и ногами Платона Смолина вряд ли бы оторвали, однако меня такие мужчины, напротив, привлекают.

Природа и папины гены подарили мне кукольное личико. К такой внешности стремятся, хотя лично мне самой всегда нравились более выразительные люди. Запоминающиеся. Например, жена моего брата Максима — Аня. Вот не типичная красавица же, при этом супермодель, и не зря. На нее хочется смотреть. Она живая и яркая. Увидишь раз — не забудешь.

А я какая-то... ну в стандарте. Средние волосы, средний рост, средний вес и средняя длина ног средней ровности. У всех есть изюминка, моя — надеюсь, в интеллекте. Мозги — единственное, что делает меня особенной. Поэтому, наверное, мне так важно быть полезной.

У Платона на висках едва заметные рытвинки шрамов после акне. Тонкие губы, глаза непонятно, большие или нет, потому что вечно прищурены в ненависти. Нос... эм... довольно выразительный и точно не курносый. Плечи, руки — все и крепкое, и костлявое одновременно. Живот плоский.

Не смазливый парень. Себялюбивый. Еще и хам. Господи, Элина, держись. Еще пять лет назад, если бы такой послал меня куда подальше, я бы влюбилась до смерти.

Усиленно смотрю то на дорогу, то на открытый в телефоне навигатор. Мы покидаем плотный поток и выруливаем на довольно пустую улицу. Ехать еще полчаса как минимум.

Я немного успокаиваюсь насчет того, что Смолин собирается лихачить. Он ведет уверенно и, я бы сказала, мягко. Хотя машина — агрессивная, и, вероятно, лошадей под капотом немерено.

В какой-то момент босс ругается сквозь зубы и качает головой.

Моментально выхожу из себя и вспыхиваю!

— Если вам настолько неприятно везти меня, могу выйти прямо сейчас и вызвать такси. Не проблема, Платон, вообще не проблема!

Назвала его по имени — вот как распсиховалась. Знаю, слабость, будто проиграла ему раунд, но по фигу. Надо было записать на диктофон и отправить Саше! Нельзя такие слова употреблять по отношению к девушке!

Смолин на миг поворачивается, словно вспомнив о моем присутствии. Стреляет в зеркало заднего вида.

— Я вслух? Извиняюсь, Элина Станиславовна, не о вас речь. — Совершенно внезапно он чуть улыбается: — Как вы относитесь к скорости? Тошнит, панические атаки, головокружение, обморок?

— Так это вы из-за меня тащитесь как на старой кобыле? Сама я вожу значительно быстрее.

— Да ладно.

— Могу сесть за руль и показать.

Искренний ужас от подобной перспективы проскальзывает по его лицу, и мне становится смешно. Мы останавливаемся на светофоре, рядом тормозит белая иномарка. Тоже спортивная, японская. Почему-то я тут же обращаю на нее внимание, хотя до этого какие только машины нас не обгоняли.

Горит красный.

Смолин смотрит вперед, выжимает газ — движок откликается и грозно рычит под капотом. Стекло белой японки опускается. Водитель — мужик лет под тридцать — глядит на Смолина, на меня. А потом показывает средний палец.

Это настолько неожиданно, что мои глаза округляются сами собой.

— Вы вообще в курсе... эм... что нам тут предлагают сделать?

— Не смотри на него, — произносит Платон Игоревич, без предупреждения перейдя на ты.

Да я бы и рада, но, учитывая, что сижу слева, это прямо мне под нос.

— Ему сколько лет? Семь?

Это первая моя шутка, которая Смолину заходит. Он широко и вроде искренне улыбается. Радость коготками психологической нестабильности сжимает грудь — он меня одобрил!

Качаю головой, запрещая себе триумф. Нашла от чего вилять хвостиком.

— Ты труп! Чертов труп! — орет водитель белой машины почти мне на ухо. — Чертов, сука, труп, Пла-то-ша! — Движок его машины громко шумит.

Радость сменяется паникой. Смолин хищно улыбается и вновь выжимает газ.

Нам все еще красный.

— Высади меня, — начинаю нервничать. — Если намерен гоняться, высади меня немедленно.

— Сидеть, — рявкает он.

Рука, которая потянулась было к ручке, замирает. Сердце, напротив, ускоряется.

— Эй, Смолин, не угробь меня, плиз.

Они с мужиком смотрят на дорогу. Оба сосредоточены, предельно внимательны.

Зеленый.

Я задерживаю дыхание и съеживаюсь!

Белая машина устремляется вперед. Наша — стоит на месте.

Через долю секунды Смолин все же жмет на педаль, и мы плавно трогаемся. Лихорадит меня, впрочем, так, как если бы рванули соревноваться.

— Капец, — выдыхаю. — Капец, блин! Я почти поверила, что сейчас стартанем. И часто такое происходит?