Большая книга приключений для мальчиков (сборник) - Веркин Эдуард - Страница 2

• Предыдущая
• 2/82
• Следующая

– Здравствуй, тетя Люся, – тоже улыбнулся Генка.

– Ну, здравствуй, Геннадий Владимирович! – тетка не удержалась и обняла Генку за плечи.

Через час Витька и Генка сидели за столом, ели блины с яблочным вареньем и сметаной и пили черничный квас.

– Хозяйство у тети Люси знатное, – болтал Генка. – Есть грузовик, есть лошадь Березка, есть Буфер – это лохматая овчарка, ты его видел. Есть еще кот Чубайс, сокращенно Чуб. Вредная скотина, но он почти не показывается, боится Буфера. А еще есть утки, курицы и гуси...

Тетка вдруг погрустнела.

– А гуси у тети Люси, – продолжал Генка, – лучшие в области! Здоровенные, как поросята! Они по озеру плавают. Вот когда я на осенние каникулы приезжал, тетя даже бойцовых гусей завела. Они тогда, правда, еще гусенками были, смешные такие, шеи длинные... Сейчас, наверное, выросли совсем.

– Не выросли, Ген, – вздохнула тетка.

– Померли, что ли? – удивился Генка.

– Да нет, не померли. Утащили их. Почти всех.

– Если это ястреб, то его можно легко отпугнуть... – начал было Витька.

Тетка покачала головой.

– А кто ж тогда? – Генка отложил на тарелку половину блина. – Кто? Рысь?

– Щука, – сказала тетка.

– Как щука? – удивился Генка. – Как она в озеро-то попала? Озеро ведь с рекой не соединяется!

Тетка Люся махнула рукой.

– Весной вода поднялась – аж досюда чуть не дошла, половодье большое было, разлив. И озеро тоже залило. Видимо, щука тогда и зашла. А рыбы тут немного, так вот она, как рыбу всю сожрала, за утят и принялась. По пять штук в день утаскивала! Я сначала не замечала, а потом смотрю – все меньше и меньше их. Ну, я их на озеро выпускать и не стала. Так она за взрослых уток принялась! Плывет утка, потом как закричит – бульк! – и только пузыри по воде. А какие утки без воды... Или гуси... Все насмарку, все нарушается!

Тетка с горя даже несильно стукнула кулаком по столу.

– Да... – Витька тоже отложил вилку и посмотрел в окно. – Это ж просто челюсти какие-то...

Озера не было видно в темноте, но присутствие его угадывалось, как угадывается близость любой большой воды.

– Вот, – тетка развела руками, – не знаю, что и делать. Если она так и дальше будет – то весь выводок уничтожит, кредит отдавать нечем будет... Хоть в город езжай за рыбаками...

Витька с Генкой переглянулись.

– Тетя... – осторожно сказал Генка. – Тетя Люся, а давай мы эти Челюсти... ту щуку поймаем?

– Да бросьте! – тетка стала собирать со стола посуду. – Вы же отдыхать приехали, а не по озеру шастать. Да там и глубоко. Перетонете еще. Отдыхайте лучше.

– Рыбалка, – заметил Генка, – лучший отдых. И полезно, и интересно. К тому же мы очень хорошо плаваем, особенно Витька. Он у нас вообще, плавает, как... поплавок.

– Это точно, – согласился Витька. – Плаваю. И время у нас как раз есть. Сделаем крюков[4] , донок[5] и щуку эту поймаем...

– Это не наш путь, – перебил его Генка. – Это слишком долго и ненадежно. Крючки какие-то... Тетя, у тебя, кажется, ружье было?

– Было, – кивнула тетка. – И сейчас есть.

– Тогда не будем валять дурака, – сказал Генка. – Я эту щуку завтра просто пристрелю.

Генка и Витька дружат уже давно. Хотя совсем друг на друга не похожи. Витька длинный, худой и белобрысый. Генка невысокий, плотный и черноволосый. Генка хорошо разбирается в любой технике, от велосипеда до автокрана. Это потому, что он с самого первого класса переходил во все технические кружки и секции Дворца творчества юных. Витька любит читать и хорошо знает литературу, историю и биологию. Это потому, что в начальной школе он частенько болел и от нечего делать перечитал всю родительскую библиотеку. Всю подряд.

Витька мечтательный. Генка практичный. И, казалось, ничего общего в них нет, но разные полюсы, как известно, притягиваются. Поэтому Генка и Витька дружили крепко. Впрочем, за годы дружбы ребята многое переняли друг от друга, хотя сами этого и не замечали. У Витьки появилась практическая жилка, и он научился вбивать гвозди, точить ножи и чинить мотоциклы. Генка стал как-то серьезнее, начал чаще думать и перенял у Витьки привычку смотреть на небо. Иногда они даже вместе сидели на крыше Генкиного сарая и глазели вверх до первой звезды. Отчего жители соседних домов называли их лунатиками и полуночниками.

Вообще, эту парочку знали все и в школе, и в округе. Знали и пытались придумывать им разные прозвища. Гвоздь и Мешок, Тонкий и Толстый, Жираф и Медведь. Но прозвища не приживались, потому что все они были не похожи на самих Генку и Витьку.

А прошлым летом к ним присоединился еще и Жмуркин. Так уж получилось.

В отличие от Генки и Витьки Жмуркин был продвинутой личностью. Он считал себя самым умным, зависал в Интернете, ходил по дискотекам и даже музеям, занимался фитнесом и читал журналы про фирменные часы и яхты. Но больше всего в жизни Жмуркин хотел стать великим кинорежиссером и разбогатеть. Первый шаг на этом пути Жмуркин уже сделал – он поступил уборщиком в кинотеатр, заработал денег и купил на рынке бывшую в употреблении восьмимиллиметровую кинокамеру. И теперь собирался снимать кино.

Самое забавное заключалось в том, что Витька и Генка не любили Жмуркина – он их раздражал. Но при всем при этом, когда Жмуркина долго не было рядом, им начинало его не хватать. Им не хватало его вредности и подколок. К тому же со Жмуркиным всегда можно было как следует поругаться. А это в дружбе очень важно. Для сброса отрицательной энергии. Между собой Витька и Генка почти никогда не ругались, а вот со Жмуркиным ругались охотно и с удовольствием. И если Жмуркин долго не заглядывал, они по нему начинали скучать. Хотя надолго Жмуркин никогда и не исчезал. А еще у Жмуркина была одна особенность – он всегда появлялся неожиданно и не вовремя.

Так они и дружили.

Правда, в гости к Генкиной тетке Жмуркин не поехал. Сказал, что у него и без того дел полно. В кинобизнесе каникул не бывает, заявил Жмуркин.

– Ну и болван этот Жмуркин, – Генка проверил на ногте остроту топора. – Лишил себя нормального отдыха.

Генка подбросил топор в воздух, попытался поймать за топорище, но не сумел.

– Не, – посмотрев на это, покачал головой Витька, – она тебе ружье не даст. Точно не даст. Кто же детям ружье дает?

– Во-первых, мы не дети, – Генка пристроил на колоде полено и прицелился топором.

Витька сомнительно хмыкнул.

– Во-вторых, тут с ружьями с семи лет ходят, – Генка размахнулся и ударил топором по полену.

Топор завяз в полене, и Генка принялся его вытаскивать. Лезвие глубоко вошло в древесину и назад никак не собиралось.

– Я же говорил тебе, что колуном[6] надо, – сказал Витька. – Топорами дрова только в кино рубят. В жизни – колунами. Вон, видишь, возле сарая стоит?

Витька указал пальцем на колун.

– Я на даче всегда топором рубил, – Генка уперся ногами в чурбак и потянул. – И все хорошо получалось...

– Ты на даче рейки рубил, а это настоящие дрова, – Витька принес колун. – Сейчас я тебе покажу, как надо. Ну-ка, отойди...

– Палец себе не отруби, – посоветовал Генка. – Дровосек...

– Не боись, – Витька поставил полено на колоду[7] . – Мы, до того как квартиру в городе получили, два года в деревне прожили. Отец в колхозе работал, мать на ферме. Я тогда многому научился. Ну, там, сено косить, стога сметывать, дрова вот тоже колоть... Даже корову и то пару раз доить приходилось... Хорошее время было...

– А я только у тетки был, – сказал Генка. – Здесь. На каникулах. Да и то недолго. Я – жертва современной цивилизации.

– Поэтому слушайся беспрекословно своего вождя и учителя в сельской жизни, – Витька ловко вертанул колун в воздухе. – Слушайся и запоминай. Правило первое. Полено надо ставить комлем[8] вверх. Так дерево колется гораздо легче. Правило второе. Если есть трещина – надо колоть по трещине. Правило третье – не замахивайся колуном высоко – можно стукнуть себя по башке. Ну, и четвертое правило – ноги обязательно на ширине плеч. А то и в самом деле пальцы поотрубаешь.

• Предыдущая
• 2/82
• Следующая