Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 21

Из кабинета вышел Бурченко и позвал меня за собой. Давно не видел его таким серьёзным. Он обычно более расслаблен.

Мы вошли в его каюту, и Андрей Викторович предложил мне сесть.

— Успели что-то рассказать нашим коллегам о дальнейших планах? — спросил Бурченко.

— Нет. Я их и не знаю, — ответил, отклонившись на спинку стула.

— Само собой. Вы рисковали опытными машинами, когда ввязывались в прикрытие двух Су-27К. Неужели вы думаете, что американцы будут сбивать наши самолёты?

Первый раз мне Бурченко высказывает недовольство.

— Не думаю, но и не питаю иллюзий к их милосердию. Им также может быть дан приказ сбить наш самолёт, и они его выполнят. Как и наши лётчики.

— Вы уверены в таких, как Ветров и Борзов? Думаете, они могут нажать на кнопку?

— Конечно. Побеждает только та армия, которая приказы не обсуждает.

— И вы тоже? — пристально посмотрел на меня Бурченко.

Сложный вопрос. Будь я военнослужащим, то ответил бы однозначно «да». Но сейчас я гражданский, пусть и выполняющий военные задачи.

— Можете не отвечать. Просто ваше покровительство двум молодым лётчикам меня настораживает. Но у нас есть проблемы посерьёзнее.

Бурченко закусил губу, открыл портфель и положил на стол газеты. Только это были не «Правда» и не «Красная Звезда».

Передо мной появился один из февральских номеров греческой газеты «Катимерини» и немецкой «Вельт». Не представляю, как немецкий таблоид, выпускаемый на деньги британцев, попал к Бурченко.

На первую полосу газет поместили фотографии какого-то танцевального клуба или дискотеки. На них запечатлены множество людей, разбитые стёкла, а также машины скорой помощи и полиции.

— В греческом языке я сам не силён, а вот в немецком соображаю. Тут показаны последствия теракта в Берлине, район Фриденау. Есть погибшие и раненые, — сказал Бурченко.

— Какое это имеет отношение к нам?

— Прямое. Среди погибших — американские граждане. А виновным президент Рейган объявил Каддафи и поддерживаемых им террористов. Не разбираясь, естественно.

Теперь всё ясно! США начали пиар-компанию против Ливии. Это означает, что скоро нас ждут активные действия противника. Адский механизм провокаций и западной пропаганды в эти годы уже работал.

— Времени совсем нет. Вы были правы, Сергей, орёл сжимает свой хват.

Последние слова Бурченко звучали как приговор. Будто он сам уже не верит, что можно избежать атаки на Ливию.

— Какие на данный счёт у нас указания? На берегу есть наши специалисты. Они могут попасть под удар.

— Могут. Поэтому, чем быстрее вы поймёте, как нам предотвратить атаку, тем лучше.

Едва заметно усмехаюсь. Тру глаза. У меня ощущение невольно возникло, будто Вера мне шепчет на ухо, обжигая горячим дыханием: «- У нас что, в стране других лётчиков не осталось? Чуть что, сразу мой муж».

— Андрей Викторович, вы понимаете, что в нашей группе всего 5 лётчиков и 3 боевых самолёта. Ещё Як-44 и его экипаж. На второй подобный самолёт даже нет полного состава операторов. Вы как себе представляете противостояние с американцами? У них ещё и корабли есть, которые несут крылатые ракеты.

Реакция Бурченко потрясающая. Он просто пожал плечами и стал убирать газеты в портфель.

— Тогда, пожалуй, наша работа здесь завершается. Группа отработала на отлично. Подготовьте список, кого представить к наградам.

— У меня работали все. Начиная от водителей тягача и заканчивая лётчиками.

— Значит, и его тоже подайте. Только не того, кто в самолёт въехал, — посмеялся Бурченко.

Закончив разговор с Андреем Викторовичем, я понял, что основную цель нашей группы мы выполнили. Испытания новых изделий провели, данные о противнике собрали. Но чувство сделанной работы нет. Будто тебя прервали во время исполнения оперной арии на самой высокой ноте.

Я вернулся в каюту. Олег продолжал юморить над Морозовым, а тот в своём репертуаре, огрызался. Витя обсуждал с Белевским очередное изменение в РЛЭ самолёта. Откладывать разговор я не стал и поведал своим товарищам о разговоре с Бурченко.

— Нам осталось по плану отработать только несколько полётов на дозаправку. И на этом всё, — ответил я.

— Мы идём домой? — спросил Белевский.

— По крайней мере, задач для нас нет.

— Эх, а я думал, что будет что-то ещё, — расстроился Николай.

— Правильно. В Афгане у тебя духу не хватило проявить себя, — посмеялся Олег Печка над Морозовым, но тот оставил эту иронию без внимания.

Давно начал замечать, что Олег и остальные коллеги постоянно намекают на военное прошлое Морозова.

— Сергей, а что там за награды? — спросил Коля.

— Я не говорил про награды. Ты для этого здесь?

— Почему бы и нет. Мне двух орденов мало, — довольно ухмыльнулся Коля.

Вот чего у него не отнять, он всегда прямой. Что думает, то и говорит.

— Так, мужики! Коньяк закончился, так что сегодня обойдёмся чаем, — хлопнул в ладоши Белевский.

Пока Саня вытаскивал из наших запасов самые «любимые» конфеты советских стоматологов. Легендарные ириски-пломбодёры «Золотой ключик», «Ледокол» и «Кис-кис».

— Серый, так что за награды? — не переставал донимать меня Морозов.

— Тебе медаль «За всю херню». Мне — орден Сутулого. Остальным грамоты за борьбу с пиратами Средиземного моря. Ты чего пристал с этими наградами? Давай домой приедем и разберёмся.

Но Колян не успокаивался. Пока Белевский наливал чай, он то и дело примерял себе то второй орден Ленина, то звезду Героя.

Витя, я и Белевский, как могли охлаждали его пыл. А вот Олег молча наблюдал со стороны. Но и он не выдержал.

— Мда, Николя. Это будет первый орден, который ты не вылизал у начальства, — сказал Олег.

Морозов не стал отсиживаться на месте и подскочил. Я только взглядом проводил его кулак, который летел аккурат в переносицу Олегу. В последний момент Печка успел прикрыть лицо, но удар был мощным.

Олег не устоял на ногах и ударился спиной об умывальник.

— Рот закрыл! — крикнул Морозов.

В тесном помещении было несложно разнять двух дерущихся. Вот только эти двое были ребятами не маленькими. Олег быстро опомнился и отбросил от себя Морозова ударом ногой в живот.

Белевский вскочил, чтобы остановить Олега, но Печка его отшвырнул. Витя же пытался словить Николая, но не вышло. Равновесие Коля не удержали, и упал на кровать вместе с Тутониным.

Олег летел на Николая, чтоб схватить за грудки. Морозов вскочил и уже занёс удар, чтобы попасть прямым в голову.

Олега я оттолкнул в сторону, а сам закрылся от удара Морозова. Его кулак прилетел мне точно в плечо.

— Закончили! — крикнул я.

Пока Печка и Морозов пыхтели от злости, я помог подняться Белевскому. Его Олег оттолкнул так, что Саня навалился на стол и снёс все чайные принадлежности.

— А теперь, вы двое за мной, — вытолкнул я из каюты Олега, а затем и Николая.

— Серый…

— И чтобы тихо тут! — громко сказал я.

— Попили чайку, — прокряхтел Саня, потирая спину.

В коридоре перепалка двух моих товарищей продолжилась с новой силой. Я не стал слушать, кто кому и за что предъявляет претензии.

Олег изначально был настроен весьма враждебно к Морозову, но причину я видел в другом. А именно в характере моего новоиспечённого коллеги по работе в конструкторском бюро. Теперь же ясно, что их вражда несколько глубже и серьёзнее.

— Олень ты, Олег! Только и можешь языком лепетать. А на деле как был козлом, так и остался. И бьёшь, как тряпка, — высказывал Морозов.

— Тряпка⁈ Это я⁈ У меня жёлтенькое не льётся под себя, в отличие от Вашего Величества, Николя. Ничтожество! Ещё смеешь рот открывать, — отвечал ему Печка.

— Банки накачал, а в мозгу ничего не появилось…

Надо это прекращать. Пока причину не узнаю, вражду не прекратить. Не хватало, чтобы они во время дозаправки друг другу козни строили. Олег однозначно будет выполнять роль дозаправщика на Су-27К. Мы же с Николаем должны будем к нему пристыковаться поочерёдно.