Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 37

— 010й, 321му, — запросил я ведущего пары нашего прикрытия.

— Ответил.

— Наблюдаешь кого-нибудь?

— Чисто. Ни одной метки на локаторе.

Неужели, зря только мы в воздух поднялись? Просто так ничего американцы бы не сделали.

— 014й, роспуск. Тебе прямая 1 мин и на обратный, — дал я указание Ветрову.

— Понял, выхожу вправо.

Нам необходимо смотреть за обстановкой на севере.

Прошло ещё 10 минут. За это время «Томагавки» уже бы пролетели нужное для обнаружения расстояние, и вышли на рубеж коррекции координат.

Ничего не происходит, а напряжение растёт. Даже Морозов лишнего слова не сказал, а только докладывает, что у него на локаторе.

— Ничего. Есть метка в азимуте 20°. О, пропала опять, — и так уже минут 10.

Постоянно поглядываю на топливомер и понимаю, что возврат на корабль всё ближе.

В водах моря можно увидеть отдельные суда, идущие со стороны Ливии.

— 321й, контроль остатка, — запросил меня оператор с борта Як-44.

— Расчётный, — ответил я.

Выполняю ещё один проход, а на локаторе продолжается всё та же «катавасия» — помехи и отдельные метки. Такое ощущение, что теперь ещё и наши нервы испытывают американцы. Постоянно приближаются и уходят.

— Серый, ты тоже думаешь, что сегодня ничего не будет? — спросил по внутренней связи Морозов.

Я посмотрел на локатор, а потом перевёл взгляд на малый ракетный корабль в нескольких километрах от нас. Идёт себе спокойно.

— Лучше пусть так и будет, — ответил я.

— 321й, Тарелочке, вижу за вами…

Что-то ещё произнёс в эфир оператор, но я уже этого не услышал.

Яркие лучи солнца показались из-за горизонта, но воздух разрезали другие «лучи». А именно — пунктиры зенитных средств.

— С воды работают! — сказал я в эфир и заложил правый крен.

Ещё манёвр по направлению, и очередь прошла совсем рядом. Откуда тут пулемёты появились?

— 321й, выше уходи, очередь! — прозвучал голос Ветрова.

Я развернул самолёт, но в поле зрения попалась ещё одна напасть.

— 014й, запретил работу. На коробочку уходи, — дал я команду Ветрову.

В последний момент заметил, что в нашу сторону летит ракета, извиваясь белой змеёй.

— Отстрел! — скомандовал я, выполнил переворот и ушёл на предельно-малую высоту.

Вдавило в кресло, перед глазами только водная гладь.

— Мимо прошла, — радостно произнёс Ветров.

А я вот ещё не радовался! Самолёт вывел в горизонтальный полёт, но не совсем удачно. Чуть было не спикировал на небольшой военный корабль, который продолжал отстреливаться крупнокалиберными пулемётами.

— Союзники не в курсе? — крикнул я в эфир, но там тишина.

Стрельба, правда, прекратилась. Разглядели нас, но проблемы не исчезли.

— Меня облучают. Сзади! — громко сказал в эфир Ветров.

Я посмотрел по сторонам, но пока ничего. Ни метки на локаторе, ни визуальных признаков ракеты нет.

— Отворот под 90°. Давай! — дал я команду Ветрову.

— Уже сделал. Не помогло.

— Давай влево, переворот и отстрел! — громко сказал я.

Смотрю, но пока ничего. Нас тогда чего не облучают? Ещё и солнце слепит. Вижу впереди, как небо озаряют вспышки ловушек, и к самолёту Ветрова приближается первая ракета. Отстрел ловушек. Взрыв!

Ещё одна на подходе, и снова разрыв. Третья отворачивает и уходит в сторону.

Ищу глазами Ветрова, но ничего. Вдалеке только показался силуэт самолёта, но не могу пока разглядеть чей борт.

— 014й, 321му, — запросил я в эфир Пашу, но ничего.

— Я взрыва не видел, — сказал Морозов по внутренней связи.

— 014й! — повторил я.

Тут же со всех сторон начали докладывать, кто и что видел. Ветрова вызывают на связь, а он молчит. Такого не может быть. Я всё видел, и попадания ракеты не было.

— Тарелочка, 321, снижаюсь, чтобы посмотреть внизу, — доложил я.

Только я собрался отклонить ручку влево и уйти со снижением, как вдруг в зеркале показался знакомый силуэт самолёта МиГ-29.

— Не надо, — тихо проговорил Паша.

— Чего молчал⁈ — выругался в эфир Морозов.

Меня тоже напрягла эта ситуация, но Коля не смог сдержаться.

— Мне слова не дали сказать. Всем интересно, как у меня дела, а я даже кнопку не могу нажать. Тряхнуло здорово, — доложил Ветров и пристроился справа.

Я слегка сбросил скорость, чтобы встать позади Паши. Пристроился снизу, осматривая фюзеляж на предмет повреждений. Никаких следов поражения не было.

— Борт норма?

— Точно так, — ответил Ветров.

— Тарелочка, 321й, что дальше?

— Назад! Хватит! — громко прокричал в эфир кто-то.

Разобрать, чей именно был голос сложно. Вполне можно представить, что это был Седов.

Пока возвращались, я продолжал смотреть на локатор, но там опять ничего. Уже на подлёте к кораблю, в эфире были слышны нервные команды.

— Всем на посадку. Как приняли? — повторял руководитель полётами.

Понятно, что в чём-то мы ошиблись, когда планировали весь план отражения нападения. Но собирались ли американцы выполнить его сегодня на самом деле?

После посадки, я зарулил на стоянку и продолжил задумчиво сидеть в кабине.

— Чего не выходишь? — спросил у меня Морозов, который уже стоял на стремянке.

— То ли я чего-то не понимаю, то ли нас сегодня переиграли, — ответил я, снимая перчатки и укладывая их в шлем.

— По мне, так начальство переиграло само себя. Зачем нужны были эти все дежурства ночные? Только зря просидел в кабине с чаем и вкусняшками, — расстроено сказал Николай.

Уж такие жертвы и, правда, были напрасные. Зачем вообще мой напарник сидел, если бы мог спокойно вместе со мной быть в каюте в полной готовности к вылету. Без меня бы он всё равно не взлетел, как и я без него.

Морозов продолжал ворчать, обвиняя технику на самолёте в неисправностях. И, похоже, назревал большой скандал.

Коля продолжал грубить, возмущаться, тыкать в конус и подвешенные контейнеры аппаратуры РЭБ. Завёлся не на шутку.

— Постоянные помехи. Вот как взлетели, раскрутились, и всё в ложных метках, — возмущался Морозов, размахивая руками.

— Посмотрим, Николай…

Коля замахнулся шлемом на собеседника. Тот успел отскочить назад, чтобы не схлопотать удар столь тяжёлым снаряжением.

— Я тебе сейчас дам! У меня есть имя и отчество. А лучше, товарищ Морозов. И товарищ с большой буквы, усёк? — крикнул Коля на техника, который чуть было не выскочил на посадочную палубу, в момент, когда садился самолёт.

Это он уже чересчур перегнул палку!

— Остынь! В класс, быстро! — громко сказал я Морозову, дёрнув его за плечо.

Он продолжал тяжело дышать и смотреть на всех, как разъярённый медведь. Секундное замешательство, и Коля пролетел мимо меня, громко топая по палубе и отборно выговаривая что-то на самолёт.

Я смог разобрать только сравнение с фекалиями и ослиной мочой.

— Сергеич, я ничего не понял, — развёл руками Дядя Вася, закурив сигарету.

Бывалый техник пришёл несколько позже и не смог вступить в разговор с Морозовым. Думаю, что Дядя Вася ответил бы ему за «Товарища Морозова».

— А чё тут понимать? Задание то ли выполнили, то ли нет. Успешно или неуспешно. Локатор вроде исправен, но постоянные помехи. Николай всю ночь не спал, а потом… работаем, короче говоря, — улыбнулся я и пожал всем руки, поблагодарил за матчасть.

— Сергеич, ну не только же МиГ противостоят Сухому. Морозов может и Родину противостоять, — улыбнулся Дядя Вася.

— Мы все «свои» здесь. На одном корабле, так что делаем одно дело.

— Но личных интересов ещё никто не отменял, — подмигнул Дядя Вася.

Старый воин! И мысль хорошая. Великая фраза на латыни, как всегда, актуальна.

— Ищи, кому выгодно? — спросил я.

— Да это мысли вслух, Сергеич. Отдыхай, а мы поколдуем пока, — одобрительно похлопал меня по плечу Дядя Вася.

Заставил он меня задуматься. В предателя на корабле я не верю, а вот в личный интерес кого-нибудь в провале нашей группы — вполне.