Шишкин лес - Червинский Александр - Страница 83

• Предыдущая
• 83/103
• Следующая

— Иначе я бы не приглашала. У нас полно комнат. Ане и Эрику здесь будет лучше, чем в гостинице.

— Гениальная идея! — радуется Эрик.

— И ты тоже можешь здесь остаться, — говорит Максу Лариса. — Тебя никто не съест.

— Нет, спасибо. Я пойду в гостиницу.

— Старик, но это же чертовски спортивно! — уговаривает его Эрик. — Переночевать в логове зверя, а?

— Эрик, представляешь, — говорит Лариса, — Макс ко мне даже никогда не заходил. Он стесняется, что у него, такого инакомыслящего, роман с дочкой секретаря ЦК.

Она берет Макса под руку и прижимается к нему.

— Лара, он же на нас смотрит, — косится на милиционера Макс.

— Дядя Вася, ты чего подглядываешь? — кричит милиционеру Лариса.

Милиционер отворачивается.

— Ну пошли, Макс! — тянет Макса за руку Лариса. — Ну что я могу сделать, если это мой дом? Ну пошли же!

— А что скажет твой отец?

— Ничего не скажет. Он дома робкий и забитый. У нас всем управляет мама. А она давно спит. Мы тихонечко.

Из темноты проступают резные колонны каких-то беседок и навесов. Журчит вода в фонтане. Пышные кусты роз. Лариса тащит Макса за руку к подъезду.

— Старушка, а ты не хотела ехать, — шепчет Эрик на ухо Ане. — Это же полный сюр. Это как в фильме Феллини!

В передней высокое, до потолка, зеркало, чучело медведя, по стенам ковры, головы и рога. Лариса беззвучно закрывает дверь и, прижав палец к губам, ведет гостей в глубь квартиры.

— Так вот как живут слуги народа, — радуется Эрик. — Гениально! Смотри, Макс! Смотри!

К доске, на которой стоит медведь, привинчена медная бирка.

— Старичок, это же инвентарный номер, — шепчет возбужденный Эрик. — Мишка-то государственный. Здесь все принадлежит нашему родному государству. То есть всем нам. Это все — наша собственность, старичок! Так что не бзди, мы у себя дома!

— Тихо! — прижимает палец к губам Лариса. — За этой дверью спят мама и папа. А здесь, в моей комнате, будет спать Аня. А тут, в папином кабинете, Макс с Эриком.

— А сама ты где? — шепчет Макс.

— А сама я всегда сплю в беседке, в саду. Ты это учти.

— Лара, ты мне все больше нравишься! — шепчет Эрик.

— А товарищ режиссер меня стесняется, — смеется Лариса. — Пошли пока в кабинет. Оттуда никакой слышимости. Посидим еще.

— Гениально! — восклицает Эрик. Проведя всех в кабинет, Лариса плотно закрывает дверь и включает свет.

За стеклянными дверцами дубовых шкафов поблескивают золотыми буквами корешков ровные ряды полных собраний сочинений. Колоссальный дубовый письменный стол с несколькими телефонами. Такие же колоссальные диван и кресла. Повсюду фотографии с автографами, где товарищ Касымов запечатлен с самыми известными людьми планеты.

— Это папа с Хрущевым, это с президентом Насером, — показывает Лариса, — а это с Юрием Гагариным. А это на приеме нашей делегации в Белом доме у Кеннеди. А это он с Ивом Монтаном.

— Конец света! — Эрик в полном восторге. — Товарищ Касымов и Ив Монтан!

— А то! — доставая из шкафа простыни и полотенца, Лариса напевает песню Монтана:

— А курят слуги народа, значит, не «Дымок», а «Мальборо»? — Эрик находит на столе пачку американских сигарет. — Понятно. И выпить здесь есть?

— В Греции все есть, — смеется Лариса.

Эрик с наслаждением закуривает сигарету товарища Касымова. Лариса достает из бара товарища Касымова бутылку виски и стаканы.

— Гениальная девка, — восхищается Эрик. — За тебя, Ларка! И за твой спектакль, старик. И вообще за эту ночь! Чтоб у нас всегда все так же получалось! Ура!

Пьют.

— И немедленно по второй за здоровье присутствующих дам, — опять наполняет стаканы Эрик, — которые пышным букетом украшают...

Похоже, он уже пьян. Макс это видит и настороженно поглядывает на Ларису. Но Лариса смеется.

Над диваном висит громадный ковер. На нем коллекция старинных сабель и кинжалов.

— Это все тоже государственное? — снимает со стены кинжал Эрик.

— Нет, — смеется Лариса, — это дарят папе другие восточные владыки.

Эрик размахивает кинжалом.

— Осторожнее, — просит Макс.

Думал ли Макс, что эта коллекция через тридцать лет будет украшать кабинет его сына Антона в «Толстоевском» и ее придется срочно продавать? Но это случилось потом, а в эту ночь вино лилось рекой.

— А это и есть знаменитая «вертушка»? — спрашивает у Ларисы Эрик, положив руку на белый телефон с гербом СССР вместо диска.

— Она и есть.

— И можно позвонить дорогому Никите Сергеевичу?

— Запросто.

— И президенту Кеннеди?

— Аск! — смеется Лариса.

— Мне как раз надо с ним потолковать, — и Эрик снимает трубку вертушки.

— Я тебя умоляю! Что ты делаешь? — страшно пугается мой старший брат.

— Старичок, художнику можно все, — убежденно втолковывает ему Эрик.

Макс обмирает от ужаса, не заметив, что Эрик придерживает другой рукой рычажок.

— Говорит писатель Иванов. — В голосе Эрика металлические начальственные нотки. — Соедините меня с Джоном Кеннеди. Хеллоу, Джон. Зис из ё московский френд Эрик Иванофф. Здорово, старичок. Как вообще?.. Гуд? У меня тоже все гуд. Ай вонт то мейк интервью виз ю. Интервью. О'кей? Гуд. До встречи в Вашингтоне. Привет Жаклин и Мерилин.

Он не успевает положить трубку, как дверь кабинета приоткрывается и входит товарищ Касымов. На нем полосатая пижама и шлепанцы.

Эрик трезвеет и вскакивает с кресла, Макс зажмуривается. Но ничего страшного не происходит.

— Сидите, ребята, сидите. — Касымов успокаивающе машет рукой. — Я только на секунду. Извините...

Он берет со стола блокнот и ручку и тихо выскальзывает из комнаты. Макс раскачивается, обхватив голову руками. Аня киснет от смеха.

— Не понял, — говорит Эрик.

— Папа пошел в кухню писать стихи, — объясняет Лариса.

— Что?!

— Когда папе не спится, он пишет стихи. Лирические.

— Старики, это галлюцинация, — стонет Эрик. — Такого не бывает.

— Все бывает, — говорит Лариса. — Каримов в Узбекистане пишет романы. А папа стихи.

• Предыдущая
• 83/103
• Следующая