Золотые щупальца (часть сб.) - Земский Крыстин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/36
• Следующая

Назвать его содержимое богатым было трудно. Несколько пар далеко не лучшего белья, бритвенный прибор, носки, полотенца. Черный, довольно дешевый выходной костюм.

– Костюм ему зачем-то понадобился! – проворчал первый помощник. – Формы ему не хватало?

Бежан не ответил, продолжая осмотр вещей. Его удивило отсутствие каких бы то ни было писем, бумаг. «Надо будет потом осмотреть внимательней».

– Напишите расписку, – повернулся он к Банасику, – Чемодан мы возьмем с собой. Вы уверены, что это вещи кока, ошибки тут нет? – спросил он затем у помощника капитана.

Тот посмотрел на него неприязненно.

– Уверен. Сразу после смерти кока приказал составить их опись.

– Можно ее принести?

– Можно. – Помощник едва сдерживал раздражение. Он снова вызвал вахтенного.

Просмотрели список вещей. Он полностью совпадал с содержимым чемодана.

– Давайте пройдем в холодильную камеру, где находился труп, – предложил помощник, надеясь тем самым побыстрее закончить этот осточертевший ему осмотр. – Ключ у меня с собой.

Бежан не возражал. И вот они в камере. Помощник со злорадным удовлетворением поглядывал на сразу посиневшие носы незваных гостей. «Тут вы долго не задержитесь, голубчики», – подумал он про себя.

Вопреки его ожиданиям Бежан стал внимательно осматривать все переборки сверху донизу, тщательно их выстукивать и ощупывать.

– По-моему, вы напрасно теряете время.

Бежан и на этот раз не ответил. «А вот, кажется, что-то интересное». Задняя стенка камеры оказалась не капитальной переборкой, а временной перегородкой из древесностружечных плит, стянутых болтами.

– А что с другой стороны?

– С другой стороны? – Банасик посмотрел на него растерянно.

– Да, с другой стороны перегородки, – пояснил Бежан. – У вас на схеме это не отражено. Перегородка же, как вытекает из смысла самого слова, должна что-то перегораживать. В этом, видимо, и кроется разгадка того, как исчез труп…

Банасик молчал. «Да и что тут скажешь? Проморгал, Им там, в Варшаве, делать, наверно, нечего. Тоже мне, важное дело отыскали! – подумал он про себя со злостью. – Завтра выговор мне обеспечен от начальника управления…»

– Что за этой перегородкой? – спросил Бежан помощника капитана.

– Аптекарский склад. Мы года два назад отгородили его по настоянию врача. Вход туда рядом. Отдельный.

– На склад можно войти?

– Вахтенный! Принесите ключ от медицинского склада! – крикнул помощник вместо ответа.

Когда принесли ключ и открыли дверь, Бежан сразу же подошел к перегородке, отодвинув с помощью Банасика стоящие возле нее ящики.

При свете фонаря, направленного на стену, было ясно видно, что болты сравнительно недавно откручивались. Вокруг них виднелись тонкие, едва заметные царапины от гаечного ключа.

– Итак, тело было вынесено отсюда, – Бежан постучал по перегородке.

Теперь уже заинтересовался и помощник капитана.

– Действительно, такой вариант как-то не пришел нам в голову, – проговорил он, подразумевая себя и капитана.

– Вызовите фотографа, – обратился Бежан к Банасику. – Следы от гаечного ключа необходимо зафиксировать и приобщить к материалам следствия.

После фотографирования Бежан и Банасик разобрали перегородку. Плиты разъединялись без всякого труда. Достаточно было вынуть две, и образовался проем, через который свободно мог пролезть человек.

– Сфотографируйте проем, – распорядился Бежан. – У кого хранился ключ от этого склада?

– У судового врача Петра Валяшека и у вахтенного. Доступ сюда имел только врач.

– Дверь запирается на один замок?

– Да. Но замок с секретом. Без ключа его не открыть.

Бежан вытащил из кармана связку отмычек. Попробовал. Первая же открыла замок. Замок был самый что ни на есть элементарный.

– Хорош секрет, – покосился он на моряка.

– Наши люди не носят отмычек, – огрызнулся тот.

– Значит, вы полагаете, что труп изъял врач?

– Нет, это невозможно. Пожалуй, вы правы. Вероятно, кто-то из команды все-таки подобрал ключ, – сбавил тон помощник капитана. – Что поделаешь, моряки – народ суеверный, считают, что покойник на борту приносит несчастье..

Бежан не стал возражать.

На этот раз Смоляк и Ясинский были застрахованы от случайностей. У обоих заграничные паспорта и валюта. Сообщение о том, что железнодорожник снова изъял вложенные Котарским в тайник материалы, застало их в полной готовности продолжать наблюдение за ним и за границей.

Как и в первый раз, сначала они довели его до Вавра. Теперь они знали, что здесь он живет. И вообще они знали теперь о нем довольно много. Фамилия его Вархол. Ему двадцать пять лет. На железной дороге он работает около полутора лет. Сначала был проводником на внутренних линиях. Зарекомендовал здесь себя хорошо, а когда выяснилось, что он свободно владеет немецким языком, сочли возможным удовлетворить его просьбу и перевести на международную линию. Так он попал в бригаду, обслуживающую поезд Варшава – Вена. Вархол был холост, жил в мансарде старого, отжившего свой век кирпичного дома. Выяснилось также, что он собирается жениться и просит о предоставлении служебной квартиры. Его невеста, некая Ванда Фиал, изучает германистику, отличается редкой красотой, любит модно одеваться, посещать рестораны, пользоваться успехом у мужчин. Ее мать, вдова штукатура, на свое и дочери содержание зарабатывает стиркой и уборкой. Из своих скромных доходов она не в состоянии удовлетворять потребности дочери. «Попробуй сама заработать хоть бы сотню на свои наряды», – отвечала она дочери, когда та приходила с претензиями, что вот, мол, подруги ее одеваются модно, а она…

Но у Ванды не было желания зарабатывать самой. Она полагала, что ее внешность и молодость – достаточные основания для удовлетворения ее потребностей. Матери своей и ее занятий она стыдилась. А потому ни подруг, ни своих кавалеров домой никогда не приглашала, объясняя, что предпочитает встречаться в «общественных местах», подразумевая под этим рестораны и кафе. Поклонников она выбирала из людей состоятельных, способных удовлетворять ее капризы. Почему она решилась на помолвку с Вархолом, парнем без особых возможностей, живущим на одну зарплату, это в свете выявленных о ней сведений могло представлять интерес. «Рассчитывает на благополучие, купленное ценой его предательства? Знает о его побочных занятиях и заработках? А может быть, даже сама их инициатор? Не исключена и такая возможность». Девушка, несмотря на помолвку с Вархолом и назначенный уже день свадьбы, продолжала тем не менее встречаться со своими прежними поклонниками. Наблюдение за ними и за самой девушкой было поручено отдельной группе. Смоляк и Ясинский занимались только Вархолом.

Смоляк занял место в первом купе от входа. Именно с этой стороны вагона, как он теперь знал, и помещается цилиндр, в который Вархол должен будет вложить доставленную Котарским на кладбище пленку. По ту сторону границы пленку эту – кстати, подмененную уже Бежаном – кто-то должен будет изъять. Смоляк посмотрел на часы. Без пяти час. Вархол выйдет не раньше двух. На этот раз Смоляку не надо будет совершать головоломных трюков на ступеньках вагона. У него есть зеркальце.

Это небольшое продолговатое металлическое зеркало размером пять на два сантиметра он укрепил на присоске с внешней стороны окна. Сконструировано оно так хитроумно, что плотно прилегает к оконной раме, составляя как бы ее часть, и в то же время позволяет наблюдать за всем, что делается на ступеньках вагона. Таким образом, теперь можно вести наблюдение, не выходя из своего купе.

Ясинский расположился в противоположном конце вагона. В его задачу входило наблюдать за лицами, которые в Вене, возможно, вступят в контакт с проводником. Их следует заметить и сфотографировать.

Правда, Смоляк был уверен – до личных контактов дело не дойдет. «К чему? Получатель вполне может сам незаметно изъять материал из-под вагона».

• Предыдущая
• 16/36
• Следующая