Леди любят артефакты (СИ) - Соловьева Алена - Страница 43

За прилавком стоял пухлый господин с рыхло-розоватой кожей и очень светлыми волосами. Бархатный камзол сидел на нем, точно мебельная обивка, но взгляд казался умным и цепким. Каково же было мое удивление, когда, разговорившись с мастером Роузвелом, я узнала, что Блэквуды были его самыми частыми покупателями. Он с теплотой отзывался о покойной хозяйке Золотых холмов, которая лично приходила за заказами, и рассказал несколько забавных историй. Например, об особо прочной бумаге, в которую заворачивали покупки леди Блэквуд. Очередная партия из столицы пришла с браком. Вместо «холмов» на дорогой упаковке было напечатано «хохмы». Но леди Блэквуд не расстроилась. Скорее, сочла ошибку забавной и шутливо заключила, что «холмам» не помешает немножко веселья.

Хотя сам Роузвел и не был настоящим артефактором, но однозначно являлся мастером высококлассных заготовок. Здесь я нашла и листы для зачарованных книг, отмоченные в особых зельях, и всевозможные наборы инструментов, и алхимические составы для пайки. При взгляде на тоненькую пластинку из латуни и кобальта с небольшим вкраплением серебра, я сразу подумала о Пайпер. Такое сочетание металлов обычно использовали для артефактов, улучшающих здоровье. Пожалуй, можно попробовать изготовить для нее приспособление, которое со временем исправит улыбку. Хотя, конечно, нужно будет обязательно посоветоваться с настоящим целителем. Надеюсь, хоть один в Бринвилле найдется.

— О, мисс, это, безусловно, то, что вам нужно, — убеждал мастер Роузвел, когда я спросила его совета. — Вы не пожалеете. Я всю жизнь занимаюсь заготовками и знаю в этом толк.

— А почему не готовыми артефактами? — полюбопытствовала я.

— Не лежит у меня к ним душа, — отмахнулся мастер. — Лавка досталась от отца, а моей настоящей страстью всегда была волшебная кулинария. Дальше по улице есть магазин сладостей, где продают леденцы настроения по моему новому рецепту.

Он причмокнул губами и с вдохновением принялся рассказывать о собственном изобретении: если у человека выдался плохой день, конфетки приобретали шоколадный вкус, хорошее настроение жующего придавало им медовые нотки, а тоска превращала леденцы в клубничные.

Распрощавшись с мастером Роузвелом, я не могла пройти мимо разрекламированного магазинчика сладостей. Недолго думая, взяла целый кулек леденцов настроения. Во-первых, порадую Бетти. Во-вторых, есть надежда, что конфеты сделают Кристофера более сговорчивым, когда я заведу речь о предложении леди Инграм.

Сорванец под благовидным предлогом улепетывал каждый раз, стоило только начать. И хотя я понимала, что сирота, привыкший к относительной свободе, вряд ли так просто променяет ее на бесконечные уроки этикета, правописания и всего того, что может понадобиться благовоспитанному юноше, оставлять мальчика в покое не входило в мои планы. Кристофер явно не понимал своего счастья, и кто-то должен был уберечь его от роковой ошибки.

Нагруженная покупками, часть из которых была упакована в «хохмы», я направилась к месту встречи с лордом Блэквудом. Только вот застала я нанимателя вовсе не за сигарами. Он сидел на террасе того самого кафе «Миссис Айс», что располагалось на противоположной стороне улице, и с увлечением ловил сладкие снежинки, вихрем крутившиеся вокруг большого шарика сливочного мороженого. Судя по пустым креманкам, этот десерт был явно не первым. Мысль, что лорд Блэквуд, возможно, сказал мне, что собирается в «Сигарный клуб», лишь для того, чтобы скрыть, какой он на самом деле сладкоежка, заставила улыбнуться.

Я шагнула на мостовую и вдруг услышала истошный женский крик.

Звук стремительно нарастал, переходя в визг, от которого закладывало уши. Прямо на меня несся фаэтон. Внезапно время из чего-то абстрактного и стремительно бегущего превратилось в невидимую патоку. Ноги отказывались повиноваться, руки вцепились в покупки, будто пакеты могли защитить от столкновения с самоходкой.

Рулевой фаэтона одновременно тянул на себя тормозной рычаг и пытался махать мне, требуя убраться с дороги. Его глаза за стеклами полумаски расширились до каких-то невероятных размеров, а густые усы делали мужчину похожим на тамарина. Рядом с обезьяноподобным возницей сидела пассажирка. Она зачем-то схватилась за поля шляпки, оттянув их вниз, будто пытаясь оторвать. На ее абсолютно белом лице черным провалом зиял открытый рот. Вероятно, девушка продолжала кричать, только я ничего кроме звона в ушах не слышала.

«Это конец», — мелькнула в голове ужасная мысль.

В следующий миг руку чуть выше локтя пронзила боль, будто на ней сжались невидимые тиски. Рывок, и злосчастный фаэтон промчался, едва не задев кончик носа. Меня с ног до головы обдало паром… с ароматом роз. Вероятно, та самая новомодная система обдува с возможностью выбрать запах.

Обернулась и увидела, что меня удерживает какой-то незнакомец. Наверное, ослабь он хватку прямо сейчас, я бы рухнула на мостовую.

Осознание случившегося приходило постепенно, пока я безучастно разглядывала серебряные пуговицы элегантного костюма. Мой спаситель оказался на удивление привлекательным молодым мужчиной со светлыми вьющимися волосами и коричнево-зелеными глазами. Его лицо показалось мне настолько знакомым, что я на мгновение растерялась, силясь вспомнить, где могла видеть этого человека. Он с беспокойством смотрел на меня сверху вниз:

— Леди Лавлейс, как вы?

Не знаю, что заставляло чувствовать большее смятение: едва не покалечившая меня железная громадина или то, что незнакомец в чужом городе знает мое имя и обращается как к леди.

— Все хорошо, — пролепетала я.

— Только слово, и я достану этого негодяя из-под земли! Уж поверьте, одними извинениями он не отделается. Даже представить страшно, что могло бы случиться, не заметь я вас вовремя.

Незнакомец говорил быстро и был преисполнен негодования. Его красивое лицо вмиг сделалось суровым, обозначив гневную складку между бровями. Я не сомневалась, что стоит мне сказать лишь слово, мужчина, словно гончая, сорвется с места, и тогда уже беспечному лихачу не позавидуешь.

— К счастью, все обошлось, — поспешила я остудить пыл моего спасителя.

— Ваша невозмутимость обезоруживает, леди Лавлейс.

— Простите, мы знакомы?

— Едва ли.

— Тогда откуда вы знаете мое имя?

— Моя сестра столько о вас рассказывала, — мужчина обезоруживающе улыбнулся, будто это все объясняло. — Я имею в виду Мелли, вашу подругу.

И тут меня осенило: так вот почему его лицо кажется таким знакомым! Они с сестрой действительно похожи как две капли воды. Только странное дело: если леди Инграм приходилось прикладывать много усилий просто для того, чтобы казаться миловидной, то ее брат выглядел настоящим героем девичьих грез.

Я испытала замешательство: преданный поклонник трудов моего деда, от которых и меня саму, чего греха таить, частенько клонило в сон, представлялся совсем другим. Как минимум в очках с толстенными линзами.

— Но как вы меня узнали? — спохватилась я. — Как поняли, что я та самая Катарина Лавлейс?

Неужели Мелани умудрилась где-то достать мое изображение? Или сама сделала набросок. С нее сталось бы.

— Упаковочная бумага, — он указал на пакеты. — То, что внутри, явно должно отправиться в Золотые холмы. На лорда Блэквуда вы не слишком-то похожи. А оставшуюся в замке прислугу — два с половиной человека — я знаю в лицо. Не нужно быть ясновидящим, достаточно уметь читать. Кстати, в слове «холмы» допущена ошибка.

— О, это долгая история…

— Что здесь происходит? — голос лорда Блэквуда за спиной заставил умолкнуть на полуслове.

От неожиданности я вздрогнула. Он взял меня за другой локоть и слегка потянул на себя. Вид у него был решительный.

— Не молчите, мисс Лавлейс. Ну же: с вами все в порядке?

— Да, в полном, — растерянно промямлила я, напуганная его напором. — Даже не знаю, с чего начать… Этот господин...

Но Блэквуду не хватило терпения дослушать мои сбивчивые объяснения. Он строго уставился на брата Мелани и повторил свой вопрос, чеканя каждое слово: