Ученик (СИ) - Вайт Константин - Страница 16

— Ну, тут нет никакого секрета. Начнем с низов, с простолюдинов. Они стремятся стать магами, чтобы вырасти в статусе. Ты же знаешь, магия — она вокруг, а тело человека работает этаким магнитом. Магия облепляет каждого из нас, как темной ночью облепляют фонарь мошки. Только у одного из тысячи, если брать простолюдинов, образуется ядро. Если потратить какое-то время и приложить небольшие усилия — станешь учеником пятого ранга, а это автоматически дает тебе дворянство.

— Это я в курсе, а ранг «учитель» дает наследственное дворянство. Тем не менее, у дворян-то такой задачи не стоит. Да у многих и с деньгами проблем нет. А все равно стараются, рвутся…

— Да. Так и есть. Обучение магии опасно. Есть риск и преждевременного старения, и смерти, но на уровне «мастер» всё меняется, и именно к этому уровню все и стремятся. Мастер может поддерживать свой организм в тонусе и даже слегка омолаживать. Совершенно нормально, когда пятидесятилетний мастер выглядит, как тридцатилетний учитель. Мало кому дано, но это не мешает стремиться к подобным вершинам.

Это была новая информация, почему-то она раньше мне не встречалась. Я внимательно присмотрелся к Араслану. Он-то как раз мастер, выглядит лет на сорок…

— А сколько вам лет? — задал я закономерный вопрос.

— Шестьдесят четыре года, — спокойно произнес Араслан, отпивая чай, — но я продолжаю совершенствоваться. Моя цель — стать магистром. Это еще продлит мою жизнь. К тому же, на таком уровне начинаешь очень хорошо понимать себя и ощущать свое ядро, так что мне зачастую удается избегать откатов.

А ведь Ураз тоже мастер, и выглядит при этом лет на восемьдесят. Сколько же ему тогда на самом деле? Как интересно! Теперь мне многое стало понятно. В таком разрезе стоит заниматься магией. Слишком много плюсов. Я тяжело вздохнул: похоже, лучше не отлынивать. А так хотелось забить на это дело! Выучить пару заклинаний и остановиться на достигнутом.

— А что вы знаете про повелителей стихий? — Раз пошел такой разговор, я решил получить максимум информации.

— Повелитель стихии — это, в первую очередь, про понимание и чувства, некое родство. Это малоизученная и малопонятная область. Ты вот знаешь, что среди целителей есть повелители?

— Это как? Там разве есть стихия?

— Вот об этом и речь. Повелитель стихии — неправильное название. Это просто тот уровень, когда ты все понимаешь в своей области знаний. Понимаешь даже не на сознательном уровне, а на уровне рефлексов, в подсознании, когда ты вообще не думаешь — просто делаешь, как надо, и все. Как профессиональный автогонщик, как шахматист в цейтноте, когда на часах осталась пара секунд.

— Образно, — задумчиво протянул я, — но при этом понятно.

— На самом деле всю эту информацию тебе расскажут в колледже. Так что нет ничего удивительного, что ты так мало знаешь об этом. Нет смысла забивать лишними знаниями головы людям, у которых не появилось ядро. А вот как оно появится, настает время обучения, причем теорию наконец-то можно объединить с практикой. Если бы ты пошел учиться в любое учебное заведение для одаренных, то был бы наравне со всеми. Но ты идешь туда, где учатся родовые и высшие аристократы. Им такие знания дают с детства, поэтому, чтобы ты не выглядел неучем на их фоне, пришлю-ка я Арсена с парой учебников.

Тепло распрощавшись с учителем, я сел читать свежий отчет Дэна. Для запуска музыкального проекта все было готово, и стартовать он будет этой ночью. Ровно в ноль часов выйдет первый клип, и альбом станет доступен для скачивания. Но былой энтузиазм у меня пропал. Столько проблем навалилось за эти дни, что мысли о музыке отошли даже не на второй план, а куда-то гораздо дальше. Как и воспоминания о расставании с Никой. Подумать только — прошла всего неделя, а я о ней даже и не вспоминаю.

Вообще, на меня навалились какие-то апатия и меланхолия. Мне никак не удавалось забыть о смерти деда. Особенно давили мысли об одиночестве. Вот я сижу один в этом доме, а за стенкой — дом деда, где я провел столько времени вместе с ним. Может быть, выйти погулять? Но нет, ничего не хочется.

Раздался звонок в дверь. Бросив взгляд на часы, я решил, что принесли обед. Вроде, самое время. Открыв дверь, удивленно уставился на Ольгу Александровну.

— Здрасте, — немного стушевавшись, произнес я. Никак не ожидал её увидеть.

— Я пройду? — поинтересовалась тетя, скорее, из вежливости, заходя внутрь и переобуваясь.

— Да, конечно. Может быть, чаю? — ответил я, настраиваясь на серьезный разговор.

— Будь любезен, — она села за стол и какое-то время смотрела, как я готовлю, — знаешь, когда мне было пятнадцать лет, у Димы появился первый и единственный ребенок. Лешка. Я носилась с ним по всему дому и была по-настоящему счастлива. Гуляла с коляской, хвасталась подружкам. Он был такой смешной и не по годам смышленый. Но через три года меня отправили в колледж, и мне пришлось уехать из дома. Началась моя взрослая жизнь. Хотя на выходные я часто выбиралась в Хадыженск. Потом у меня появился первый муж, я переехала в Воронеж, родила, и мы стали реже видеться. Но Лешка всегда оставался для меня любимым младшим братом. Когда Леше было двадцать, родился ты. Я, уже как опытная мамаша, помогала Лидии ухаживать за тобой. Забрала её тогда чуть ли ни на полгода к себе, надеясь, что проблемы с бывшим родом твоей матери утихнут. Как оказалось, зря, — она отпила чай и замолчала. Сейчас Ольга совсем не напоминала ту деловую и целеустремленную женщину, какой я её видел в последние дни. Обычный человек, сильно уставший от жизни. Мне хотелось обнять и утешить тетю, но я сдержал этот неуместный порыв.

— И что было дальше? — вырвал её из задумчивости мой вопрос.

— Дальше случилась трагедия. Когда, вроде, уже всё устаканилось и наладилось. Остались только ты и дед. Я хотела забрать тебя к себе. У меня уже было два ребенка, и с третьим бы я справилась. Но Дима встал стеной и ни в какую не хотел отдавать тебя. Мы тогда сильно поругались, но спустя годы я поняла, что он был прав. Ты оставался единственным смыслом его жизни. Если бы я забрала эту подпорку, боюсь, все закончилось бы гораздо раньше.

— Думаю, вы правы, — согласился я с ней. Работа у деда, как я теперь знал, была достаточно опасной, и, имея меня за спиной, он старался не рисковать своей жизнью лишний раз.

— Теперь тебе восемнадцать, я помню Лешку в этом возрасте. Вы с ним очень похожи. Он был таким же упрямым и независимым. Думал, что лучше всех все знает, и ему море по колено. Но результат трагичен. Он не дожил до двадцати шести лет. Постарайся не повторять его ошибок, — закончила она.

— У меня своя жизнь, и будут свои ошибки. Иначе как мне расти и взрослеть? Нельзя меня запереть в золотой клетке и думать, что таким образом я стану взрослым и самостоятельным, — высказал я первое, что пришло в голову, и, похоже, попал в точку.

— В этом ты прав, — она удивленно посмотрела на меня, — рассуждаешь не по годам здраво. Сейчас, глядя на Станислава и сравнивая его с Лешей, я остро осознаю твою правоту. Нельзя всю жизнь просидеть у маминой юбки. Поэтому я решила дать ему самостоятельность. Есть шанс, что он повзрослеет, занявшись делом. Жалко, что я это поздно поняла.

— Он не наломает дров? Я понимаю, что Станислав — ваш сын, но он не лучшее впечатление производит на окружающих. Думаю, вам не слишком приятно это слышать. Прошу простить меня, лезу не в свое дело. Но, может быть, ему стоило бы начать с чего-то менее значимого, а не сразу садиться в кресло мэра?

— Ничего, — она по-доброму улыбнулась мне, — мнение другого человека всегда интересно услышать. Более подходящего варианта не нашлось. На самом деле, должность мэра не такая уж значимая. Всем заведует совет, с которым надо научиться договариваться. Ведь все недовольство, в случае чего, выплескивается на мэра, а не на них. Цыпко был хорош в этой должности. Мне неприятно было видеть, как Станислав с ним обошелся, передай, пожалуйста, мои извинения. И пусть по мере сил поможет моему сыну и присмотрит за ним.