Марсианская комната (СИ) - Барр Яков - Страница 19

– С малявкой своей небось по-другому разговариваешь.

Марк посерьезнел.

– Детка, нам нужен ботан. И ты это знаешь не хуже меня. Просто пойди и очаруй этого задрота, чтобы он поплыл, чтобы созрел для серьезного разговора. Иди же.

Ботан тем временем закончил оттирать ладони и переместился к стойке бара, чтобы подлечить душевную травму кружкой пива. Он слегка напрягся, когда Иви подошла к нему. В лаборатории все работали добровольно, кого-то привела сюда жадность, кого-то убеждения, а большинство – и то, и другое. Тем не менее, ученые держались особняком от людей Марка.

– Расслабляешься, Флюген? – Спросила Иви, щелкнув ногтем по стеклу кружки.

Деррик вздрогнул.

– Машина не заводится, – ответил он слегка извиняющимся тоном.

– Ты на юге живешь? – спросила Иви как можно дружелюбнее. – Мне как раз в ту сторону. Могу подбросить.

– Не беспокойтесь, госпожа Хан. Я прекрасно доеду на такси.

– Ты что, Деррик, боишься меня? Зря, я своих не кусаю. Ты же свой, а, Деррик?

Флюген замешкался с ответом.

– И еще, Деррик, «госпожа Хан» – это прикол такой?

– Уважение, – крыса затравленно мотнула головой.

– А я думаю, что стеб. Меня зовут Иви, Деррик, просто Иви.

***

На какое-то время управление машиной полностью заняло внимание Иви, и только пристроившись в поток, летевший на юг, Иви взглянула на пассажира. За несколько минут, посвященных маневрам, Деррик почти справился со страхом и теперь вовсе не походил на крысу.

Иви задала ему несколько вопросов по работе, ответы на которые и так уже знала в общих чертах, а погружаться глубже ей не сильно хотелось. Разговор «на своей территории» окончательно успокоил Флюгена, что и требовалось.

Они пересекли черту города и вскоре подлетели к особнячку Флюгенов. Ни один другой работник лаборатории не мог позволить себе загородный дом. Иви не торопилась парковаться, зависнув метрах в десяти над оградой. Участок, как и положено, был украшен красивым зеленым газоном. Как раз в этот момент его подстригал «ртутный» робот, выглядевший как стриптизер.

– Его зовут Августо, – у Деррика задергалась щека, и он дотронулся до нее кончиками пальцев, будто надеясь прижать расшалившуюся мышцу, – и если ты подумала, что мы с женой пошутили над всесильным Райтом, ты права.

– Вряд ли в доме сейчас убирается сексапильная горничная, сестричка этого детины? – спросила Иви.

– Ну что ты, там ерзают красавицы в стиле «банка консервная вульгарис». Зато этот парень нравится жене.

Иви отметила про себя, что Деррик не назвал благоверную по имени.

– Шутишь, – произнесла она вслух, – он даже меня возбуждает.

– Я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – Иви накрыла ладонью пальцы Деррика. – Ты видел, с кем я общаюсь? Я привыкла к мачо, они мне надоели. Может быть, мне нравятся парни поумнее?

– В самом деле?

– Ты очень торопишься домой?

Иви проявила милосердие по отношению к Умнику. Она не стала «ублажать его в тачке». Даже не поцеловала. Она привезла Деррика Флюгена в небольшую квартирку в не слишком дорогом районе. Там их, к вящему огорчению Деррика, встретил Генерал Лудд, что было неудивительно, поскольку он там жил.

Марк встретил гостя приветливо, усадил в кресло, угостил виски. Деррик уселся, Иви примостилась на подлокотнике, положив руку Умнику на плечо.

– Деррик, – спросил Лудд, – вы с нами только из-за денег?

Синтаксиса недостаточно для существования семантики.

Вторая предпосылка Джона Сёрля

Протезист впервые посетил психоаналитика в сорок восемь лет. Прозвище придумал Алекс Каро, умудрившись придать слову оттенок презрения. За пять лет до того борзописец проявил интерес за гранью приличия к разводу Стайла и с тех пор не желал оставить его в покое.

Развод и послужил частичным поводом для визита. Анна, бывшая жена Стайла, ходила на прием к Эрику Фромму раз в неделю в течение последних десяти лет. Помощь специалиста не спасла их брак, да и саму Анну не уберегла от множества бед, не самой страшной из которых оказался хронический алкоголизм.

Кабинет психоаналитика удивил Стайла лаконичностью обстановки. Качалка, в которой расселся сам Фромм, под рукой планшет на журнальном столике, напичканное электроникой кресло-трансформер для клиентов. На стене висел диплом, напротив – картина «Энди Уорхола двадцать первого века» Кристи Свенсона. Анна в свое время купила парочку его работ, одну для спальни, другую в гостиную. В углу стоял шкафчик, Стайлу подумалось, что там аналитик хранит бренди. Больше в кабинете не было ничего.

Стайл представлял аналитика надменным толстым стариком, напоминающим Черчилля, на деле же Фромм оказался ровесником Протезиста, худощавым, с белесыми кудряшками на голове и насмешливыми глазами. Против воли Стайл почувствовал, что Эрик ему симпатичен.

«Умное кресло» казалось неудобным до тех пор, пока Стайл не расслабился, позволив устройству делать свою работу.

– Чувствую себя пациентом, – пожаловался он Фромму. – Я ведь только хотел поговорить об Анне.

– Стайл, за десять лет вашего брака и три года после развода вы не пришли ко мне ни разу, ни с женой, ни один, хотя я приглашал вас на семейную терапию, скажем мягко, неоднократно. Признавайтесь, какой вопрос вы собирались мне задать «к слову» и «между делом»?

– Эрик, я могу вас так называть?

– Попробуйте «доктор Фромм». Вам понравится.

– Не жмет имечко? – съехидничал Стайл, тут же пожалев об этом.

К счастью доктор Фромм не обиделся. Привык, наверное.

– В самый раз. Давайте договоримся, я не буду обсуждать свою пациентку даже с ее мужем. Особенно с бывшим мужем. Но вы оплатили час моего времени, так что пользуйтесь, рассказывайте свою историю.

Протезист не заставил себя долго упрашивать.

– Мне приснился сон. Все пациенты вам говорят такое, доктор Фромм?

– Случается, – улыбнулся доктор. – Приснился один раз, или вы видите его постоянно?

– Только раз.

– И почему вы решили им поделиться? Сон взволновал вас, напугал?

– Ни то, ни другое.

– Тогда что?

– Меня не покидает ощущение, что сон очень важен, – признался Стайл, начинающий жалеть об этом визите. – Но я не могу понять, почему именно.

– Вы всегда запоминаете свои сны?

– Почти никогда. Не уверен, что и сейчас запомнил все, как следует. Я как раз и хочу, чтобы вы помогли мне все вспомнить и проанализировать. Это возможно? Например, под гипнозом? Или с помощью современной техники?

– Гипноз не понадобится. Просто рассказывайте по порядку, что запомнили, а я буду уточнять детали. Приступайте. Можете закрыть глаза, если хотите, главное, не засыпайте. Итак…

Стайл послушно зажмурился.

– Я сижу в темноте.

– Вы хоть что-то видите?

– Не дальше собственных колен.

– Вас это пугает?

– Вовсе нет. Наоборот, темнота мне нравится. Темнота – это неизвестность, а у меня странное ощущение, что любое знание обернется работой. Я наслаждаюсь возможностью отдыха.

– На чем вы сидите?

– Старомодный деревянный стул без спинки. Я видел такой в музее. Мы ходили с Анной на выставку.

– Вы сидите в помещении?

– Да, безусловно.

– Как вы это поняли?

– Не знаю. Это проявилось после. А в тот момент мне было все равно.

– Продолжайте.

– Звенит колокольчик. Тоненько так, «динь-динь». Напротив меня включается телестена.

– Далеко от вас?

– Не могу сказать.

– Но вы видите экран полностью? Вам удобно смотреть на него?

– Да, очень комфортно. Теперь, когда вы об этом спросили, я думаю, что до стены метров пять.

– Что показывают?

– Документальный фильм об исследовании Марса. Фильм настоящий, кажется, я видел такой наяву. Его еще вела журналистка с Третьего канала, блондинка, как же ее зовут?

– Сара Аксель? Я смотрел этот фильм. Вам нравится Аксель как женщина?