Крепче виски. Слаще колы (СИ) - Бауэр Алика - Страница 2

— Если я соглашусь, то могу забрать свои наброски?

— Нет, —с еле заметной ухмылкой сказал он, —они останутся у меня. Но не переживай, о твоем прибыльном хобби никто не узнает. По рукам?

Я смотрела на его протянутую руку и пыталась узреть настоящую причину, почему этот человек будет жертвовать для меня своим временем, рассказывая мне о прелестях половой жизни, и курировать в дальнейшем мой роман. Не найдя подвоха и в целом причин отказываться от такого предложения, я с опаской, но все же вложила свою ладонь в его, слегка пожимая.

Заворожённая, я наблюдала, как мужчина чуть перехватывает запястье и подносит тыльную сторону моей ладони к своему лицу, не сводя с меня голубых глаз. И тихо охнула. Когда горячие и сухие губы дотронулись до моей кожи. Это вывело меня окончательно из равновесия, что я почувствовала, как колени задрожали и подкосились.

—Как будет готов черновик, приноси его в мой кабинет. Я буду ждать, — он словно промурлыкал последние слова, и от этого по спине пробежала дрожь.

Я выдергиваю свою руку и бросаюсь прочь, не оглядываясь.

Ох, на что я только что подписалась?

Я решила писать новый роман, на время заморозив предыдущий для чистоты эксперимента. Начинать первые строчки всегда волнительно, ведь именно от них ты в дальнейшем будешь отталкиваться, чтобы продолжить ту или иную мысль. Но мне было вдвойне волнительно и даже боязно, ведь я знала, что глава попадёт под анализ не только критиков из интернета, а в первую очередь моего преподавателя.

Целую неделю я рожала своё детище, отчасти в пытках и агонии, стараясь угодить одному претенциозному мужчине и доказать, что мой талант всё же имеет место быть.

Я собиралась зайти в его кабинет с высоко поднятой головой, чуть задрав курносый нос, и положить перед ним на стол лист с новой главой, посмотрев при этом на него с долей высокомерия.

Но план провалился ещё на стадии, когда я только подходила к его аудитории. До его кабинета ещё с десяток метров, а у меня уже вспотели ладошки и затряслись руки. Стук костяшками пальцев по двери больше напоминал азбуку Морзе, выбивающие "Помогите".

О Боже, да, да, я подписалась на идиотскую авантюру и теперь вынуждена чувствовать на своих щеках настоящий пожар каждый раз, когда наши взгляды с Павлом Александровичем пересекались, отчего-то чаще обычного, в коридорах университета.

Итак… описать секс – задача не из простых, особенно для таких, как я – по пояс деревянных и не имеющих разнообразного и обширного опыта для этого.

С каждым разом удивить читателя становится все труднее. Приходится подключать все свое мастерство к детальным описаниям анатомических особенностей. С воображением проблем у меня нет, а вот, чтобы назвать вещи своими именами… Язык просто не поворачивался. Поэтому я старалась заменять пикантные названия на более поэтичные.

Например, женская грудь – холмики, полушария, спелые дыньки, девочки, бюст, холмы возбуждения. У мужчин еще хлеще. Кроме очевидного фаллоса и нефритового стержня, сюда можно было добавить: младший приятель, длина, каменное возбуждение, дубинка, гигант, мужское естество.

Глаза преподавателя бегают по строчкам и как обычно, на его лице абсолютно бесстрастное выражение, которое неимоверно начинает раздражать. Моя нижняя губа уже искусана до крови, и я не понимала, насколько сильно нервничаю, пока не ощутила на языке солоновато-металлический вкус.

Но тут из его груди вырывается короткий смешок, а уголок рта приподнимается в нечто напоминающее улыбку.

И это при прочтении сцены эротического содержания!

Это провал, милая. Полнейший.

— Можете не продолжать, — вздохнула я, с прискорбием вспоминая о зря потраченном времени. — И так понятно, что не справилась.

Павел Александрович отложил в сторону лист и, сняв очки, посмотрел на меня, откидываясь на свое кожаное кресло.

— Если ты планировала написать юмористический роман с возрастным цензом 18+, то тебе удалось.

— Хорошо. Я перепишу, — тянусь за своей очередной неудавшейся рукописью и уже почти коснулась пальцами листа бумаги, как на него резко опускается ладонь преподавателя, мешая.

— Как ты думаешь, в чем твоя главная ошибка? — спросил он, все также не поднимая руки, не позволяя мне взять свою работу.

Мне потребовалось пару секунд, чтобы собраться с мыслями и произнести, отводя взгляд:

— Видимо, в отсутствии опыта в этом самом плане и возможно, не знание всех деталей во время самого процесса.

Слова довались с трудом, заставляя уже в сотый раз за минут десять, что я нахожусь в его кабинете, пожалеть обо всем и проклясть тот момент, когда отвлеклась и сдала свой черновик романа вместе с сочинением.

— Василиса, — многозначительно протянул Павел Александрович, — ты же будущий филолог, а изъясняешься, как студент ПТУ.

Я молчу, признавая его правоту. Прелюдии мне давались обычно с легкостью. Ведь можно очень красочно описать, как руки подрагивали, пока она, смущенная до предела, расправлялась с пуговицами на черной рубашке. Как его прокаченные мышцы живота напрягались, стоило ей задеть их подушечками пальцев…

Но вот описать сам секс со всеми названиями анатомических частей тела, да и просто произнести это слово из четырех несложных букв в слух – было проблемой.

Преподаватель поднялся с кресла, вальяжно обошел стол и встал в свою излюбленную позу – опираясь бедрами об стол. На первый взгляд ничего необычного: простые и уверенные движения и действия, которые мы совершаем каждый день в повседневной жизни. Только было одно «но». Он сократил между нами расстояние на столько, что я теперь ощущала запах его парфюма.

В самых первых нотах я услышала кориандр и сочный освежающий грейпфрут. Я втянула побольше носом, раскрывая для себя еще смесь кедра с … О Боги, мне нужно еще… Но поймала себя на том, что уже слишком долго позволяю себе насладиться мужским запахом, немного переходя за рамки приличия. Черт бы их…

— Тебе нужно научиться называть вещи своими именами, — говорит он, чуть склонившись ко мне, но я почти не слушаю, радуясь тому, что узнала еще нотки апельсина в его аромате, что так гипнотически на меня действуют. — И именно этим мы сегодня и займемся.

Он снова это делал – смотрел на меня сдержанно, но с интересом, читая эмоции на моем лице, что сейчас менялись со скоростью света.

— Василиса, так не пойдет, — он закатил глаза вверх. — Я буквально слышу, как ты громко думаешь. Это не экзамен, расслабься.

— Вы собираетесь научить меня ругаться…

— Называть вещи своими именами, — поправил он и, оторвав бедра от стола, сделал крохотный, но сейчас казавшийся такой большой шаг ко мне.

Эта близость… волновала.

Было бессмысленно отрицать, что мне нравилось слышать рядом с собой запах его парфюма и ощущать тепло крепкого тела. Нравилось, как он превосходит меня в росте на целую голову. Это позволяет почувствовать себя женственной и даже чуточку уязвимой в мужском окружении, что обычно я позволяла себе крайне редко.

С глотком воздуха, застрявшем в горле, я наблюдала, как его рука поднялась, и пальцы еле ощутимо взяли мой подбородок, чуть приподнимая его.

— Кажется, я знаю, в чем дело, — сказал он серьезно.

Не отнимая руки от моего лица, пальцы скользнули по щеке, поддели выбившуюся прядь волос и одним движением заправили её за ухо. Мелкие покалывания образовали дорожку из его прикосновений, что были приятно новыми для меня. Но внезапно я ощутила легкость на затылке и тяжесть у корней, когда мои русые волосы упали на плечи.

— Должно быть, эта причёска вызывает страшную мигрень. И строгий учительский пучок тебе не идет. Твоему образу подходит что-то легкое, воздушное, как ты сама.