Генерал (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 36

– Как тебе наш сарай? – улыбается отец, выходя из машины.

– Зачет! – Выскакиваю со своей стороны. И тут же попадаю в объятия Насти.

– Моя Димирова, – всхлипывает она.

– Моя Макарова! – рыдаю у нее на плече.

– Начинается, – закатывает глаза отец и проходит вперед, не обращая на нас внимания. Присев на корточки, раскрывает объятия маленькому мужичку, деловито спешащему навстречу.

– Папа! Папа! – вырвавшись от няньки, лопочет Егорка. И упав на широкую грудь отца, заливается смехом.

Наблюдаю, как маленькие ручонки брата обнимают крепкую шею нашего общего родителя и совершенно безотчетно ловлю себя на изумительной мысли. Я хочу ребенка. От Ордынцева. Пусть будет на него похож, или на меня. Но пусть будет…

– Пойдем в дом, – обнимает меня за плечи Настена.

– Красиво тут у вас, – тяну, оглядываясь по сторонам. За три года папа многое тут перестроил.

– У нас! – весело поправляет меня Настя. – Это и твой дом тоже. Всегда был и будет.

– Можешь здесь со своим генералом поселиться, – великодушно разрешает отец.

– Правда, Сашечка! Как же ты хорошо придумал! – порывисто обнимает мужа Настя. И я впервые в жизни смотрю на отца и свою подругу без раздражения и злости. И даже счастлива за них. Улыбаюсь сквозь слезы и не сразу понимаю, что в руке дребезжит сотовый.

Ордынцев! Твою ж мать, товарищ генерал!

– Да, Васечка, – выдыхаю в трубку, стараясь сохранить хоть остатки спокойствия и не разреветься сразу.

– Ты где, Катенок? – нежно интересуется муж. – Давай, быстренько возвращайся в третий люкс. Я тебя жду.

– Ты приехал? – охаю, не скрывая изумления.

– Ну да, – пыхтит Ордынцев. – По пути в Москву на одну ночь к тебе заскочил, птица моя. А ты где? Может, я тебя встречу?

– Я в Москве, Василий Петрович, – воспряв духом, заявляю я. Теперь понятно, почему муж не отвечал так долго. Летел ко мне орлуша мой.

– В Москве? Прикольно, – бухтит озадаченно он и тут же спрашивает требовательно. – Что за дела, Катя? Почему из санатория сорвалась?

– Ордынцев, во-первых, проверь пропущенные, – улыбаюсь я, размазывая по лицу слезы. – А во-вторых, в «Соснах» стало душно.

– И кто же испортил воздух? – шутит в своей манере муж.

– Ты! – выпаливаю я. – Разберись, пожалуйста, во всей чепушне, что про тебя говорят. И завтра приезжай ко мне. Надеюсь, времени хватит.

– Ты ничего не хочешь пояснить? – скрипит сквозь зубы Василий.

– Нет, – печально мотаю головой. – Ты сам во всем должен разобраться, Вася. А я терпеть инсинуации не намерена.

– Ну я понял, Катя, – резко бросает муж. – Завтра встретимся.

«Ну не идиот ли?» – чешу затылок, откинув в сторону сотовый. Сюрприз жене хотел сделать. Гнал изо всех сил. А она в Москве! За каким хреном туда подалась?

Ну да ничего. Завтра узнаю.

В номере нестерпимо пахнет Катькиными духами. Хоть вой от безысходности. Укатила, зараза маленькая! Вот не сиделось ей на месте. Еще голосом командирским приказывает. Начальник генеральский выискался. По попе дам и сразу ласковой станет.

Подхватив, валяющийся на кровати халат, утыкаюсь носом в шелковую ткань и с ума схожу от тоски. Катя, птица моя. Ты почему улетела? Может, напугал кто…

И с чем там она просила разобраться? Что еще за сплетни? Я в «Соснах» в этот раз только ночевал. Да и то с Катей. Никаких инсинуаций. Но Катька нервничает. И если она просит разобраться, кто я такой, чтобы филонить. Проведу разведку боем. А если кто-то вздумал прикрыться моим именем, то пусть пеняет на себя. Будь я один, только бы усмехнулся и пошел дальше. Но если грязные слухи коснулись моей Кати, то я разберусь, мало не покажется.

Аккуратно складываю Катин халат под подушку. И удивляюсь собственным совершенно нерациональным действиям.

Когда это я фетишистом успел заделаться? И внимательно оглядываюсь по сторонам. Может, еще что-нибудь из Катиного гардероба осталось? И вздыхаю уныло. Ни-че-го. Только халат один и остался.

«Что же тебя так подбросило, Катерина Александровна?» – думаю, открывая ящик в тумбочке. И достав санаторно-курортную книжку, внимательно смотрю на прописанные там процедуры.

Четырнадцать тридцать пять. Массаж.

Кошусь на часы, висящие в гостиной. Половина третьего. Как раз успеваю. И спину разомну после долгого сидения в самолете и заодно все новости узнаю.

Переодеться? С сомнением гляжу на военную форму. Да фиг вам!

– Добрый день, – Вваливаюсь в кабинет.

– Ой, Василий Петрович, – улыбается смущенно Олечка. – Куда это вы пропали? Мы уже запись скорректировали с учетом вашего отъезда. Евгений Ильич распорядился.

– То есть принять ты меня не можешь? – уточняю хмуро.

– Нет-нет, что вы! Конечно, приму! – всплескивает руками Ольга. А сама косится на погоны. – Вы снова к нам вернулись. А я думала, планы поменялись…

– Планы? – уточняю, сдергивая гимнастерку. Грузно укладываюсь на кушетку. – Какие еще планы?

– Ну говорят, вы жениться надумали, – тянет осторожно Ольга. Выливает на спину какое-то пахучее масло. Медленно проводит ладонями. Вот только я расслабиться не могу. Весь на взводе.

– Бессовестно врут, – усмехаюсь я, вспоминая расхожую цитату из мультика. – Я вообще-то женат, Оля. А кого мне тут сосватали, не подскажешь?

– Люду, – запинаясь, признается Ольга и выдыхает порывисто. – Она ребенка ждет. Сказала, что вы отец. Все и поверили.

– Ну дурное дело не хитрое. У нас люди вместо того, чтобы мозгами пошевелить, верят во всякие небылицы, – вздыхаю я. – А Люде язык лучше прикусить и постараться вспомнить, от кого могла залететь. Список большой, понимаю. Но меня в нем точно нет.

– Так вы же к ней ездили. И машину вашу я лично несколько раз под окнами видела, – порывисто возражает мне Ольга. Хорошая баба и за подругу горой.

– Видела? Когда? – спрашиваю, подрываясь с места. Схватив с кушетки полотенце, наскоро стираю с себя пахучую дрянь.

Давлю взглядом искателя истины. А она тушуется. Отводит глаза.

– Да еще на прошлые выходные стояла. Я мимо шла. Позвонила Люде. Она говорит, занята. Не одна. Ну я и решила…

– Так это ты тут народ баламутишь? – Натянув гимнастерку, рыкаю строго.

– Нет, что вы, Василий Петрович? Это Люда всем растрепала… Я первая ей не поверила…

– Я женат, Ольга. И люблю свою жену. Запомни это и другим передай, – быстрым шагом выхожу из кабинета.

– Но вы бы поговорили с Людочкой, – растерянно бросает в спину массажистка.

– О чем? – поворачиваюсь к ней резко. – У нее есть мой номер. Она мне не звонила и ничего не сообщала. А знаешь почему? – усмехаюсь криво и не дожидаясь ответа, поясняю раздраженно. – Потому что знает, что навесить на меня ничего не удастся. У нас с ней ничего не было. И быть не могло…

– Простите, Василий Петрович, – ойкает девица, прикрывая ладонями алые щеки. – Я не хотела… Правда, не знала.

– Ну так теперь знаешь и другим передашь, – усмехаюсь я криво и быстро выхожу в коридор. И только в лифте мысленно бью себя кулаком по лбу.

Вот же баклан!

Показал бы Ольге свадебную фотку. А так голословный разговор получился. Еще решит, что я отметился и теперь избегаю ответственности. Надо с Макаровым поговорить. Пусть в учредительные документы внесет изменения.

Ордынцева теперь Катерина Александровна. Ордынцева!

Лифт на полной скорости опускается вниз, на нулевой этаж. Видимо кто-то вызвал раньше, чем я успел нажать на нужную кнопку.

«Ну что ж, покатаемся!» – думаю раздраженно и открыв телефон, привычно листаю галерею, где у меня в отдельной папке собраны все фотки жены.

Катя моя. Птица певчая. Сегодня увидимся. Я тут все уладил. И больше задерживаться не собираюсь. Мимолетная идея кажется мне просто гениальной.

Рвануть к Катьке. Обнять. Завалиться вместе в койку и оторваться там по полной программе.

«Адрес мне напиши», – печатаю сообщение жене и терпеливо жду, когда сообщение отправится. Но лифт, проклятый лифт, неумолимо несется вниз. Я даже телефон подкидываю к потолку, торопя отправку эсэмэски. Но все бесполезно.