Гимн шута 4 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 40

Ну да, он был озабочен. Разницу со словом «озабоченный» понимать надо. Да и возрастом обе-две, скорее всего, были вполне уже совершеннолетние. Во всяком случае, фигурки девочки свои демонстрировали вполне себе с пониманием что они делают и для чего.

— Тебе мало? — поинтересовалась Ирина, в отличие от Вики отсутствием наблюдательности не страдавшая от слова совсем. Так что с кем, пусть и вполне невинно в этот раз, ночевал Волконский в походе, она заметила прекрасно.

Впрочем, взгляд у нее был тоже нифига невеселый. Две подобные нимфеточки на ЭТОЙ улице могли означать оно из двух:

— рядом есть кто-то, готовый порвать любого ради их благополучия;

— они сами готовы порвать кого угодно ради того самого благополучия.

Та же Романова не без оснований относила себя ко второй категории. А вот эти — вопрос.

— Веди, — вздохнул Павел, увидевший чуть больше своей напарницы.

Однако сейчас все его наблюдения особого значения не имели. Они пришли.

— Нам сюда! — подтвердила Ирина, чуть поглубже натягивая капюшон поверх надвинутой на глаза бейсболки.

Таким нарядом тут особо никого не удивишь. Каждый второй не слишком желает огласки.

Парень негромко хмыкнул.

— Тебе сюда, — тут же легко согласилась Бешенная, ничуть не сожалевшая о том, что дальнейший путь клановцу придется проделать одному.

Тянуть кота за хвост смысла не имело. Парень пожал плечами и выдвинулся вперед, накинув на лицо легкую «иллюзию». Он не стал полностью менять личину. Тем более, «неестественная мимика» могла серьезно насторожить местных барыг. Клановец работал тоньше: тут штришок, там акцент, и вот уже в получившемся наркомане из «золотой молодежи» никак нельзя опознать Павла Волконского.

С каждым следующим шагом походка клановца становилась все более расхлябанной. Привычная собранность и легкость шага были «смазаны» легким пошаркиванием и чуть неравномерным выносом ног. Плечи «ушли» вверх и вперед, создавая эффект легкой сутулости.

Встретили его метров через десять. Рассевшаяся по обеим сторонам до того мига шпана, вооруженная цепями и палками, выстроилась нестройными рядами перед очередным «гостем» в попытке померяться твердостью взглядов.

Волконский чуть больше ссутулился. Местным это должно понравиться. «Взгляд опусти!» — напомнил он сам себе и… сделал шаг вперед по очень узкому «коридорчику» между местными привратниками, что провожали каждый шаг «чужого» взглядами готовых броситься питбулей.

«И так не слишком устойчивую волю наркоманов должно ломать на раз!» — оценил парень. Ему было все равно. Пара несложных упражнений легко помогли сохранить оптимальное психофизическое состояние.

— Тебе туда, — буркнул с презрением оставшийся за спинами бойцов толстяк, кивнув в сторону дешевого паба.

Волконский мелко закивал. Судя по тому, как скривились губешки «информатора», клановец мог быть собой доволен — получилось у него очень даже неплохо.

Вид трусливый и жалкий — лучший «камуфляж» городского диверсанта.

— Руки в стороны развел! — рявкнул грубый и, кажется, не совсем трезвый глаз, едва молодой человек распахнул входную дверь.

Липкие здоровенные ладони грубо охлопали тело Волконского.

— Это че? — хрюкнул привратник, задержавшись на уровне карманов далеко не самого дешевого, но чуть грязноватого худи.

— Д-день-ги! — умудрился дважды заикнуться «от страха» в одном слове Павел.

— Покажь! — потребовал верзила, дыхнув в лицо Волконскому непередаваемым «ароматом» выпитого, замешанного на нескольких порциях чеснока.

Клановец даже сдерживаться не стал. Скривил лицо так, чтобы здоровяку вполне хватало ума догадаться о ком именно их «гость» думает плохо.

— Ну! — потребовал он со злостью и металлом в голосе.

— В-вот! — тут же взвизгнул Павел, рывком вырывая сложенную пополам «стопку».

— Норм, че, — хмыкнул привратник, убедившийся в платежеспособности клиента.

Страх на лице засранца помог ему забыть скривившееся от его дыхания недоноска.

— Мне… куда теперь? — поинтересовался клановец.

— Туда топай! — неопределенно махнул мужик в сторону кулисы, разделившей зал на две части.

В «предбаннике», где полагалось встречать покупателей, помимо гориллаобразного вышибалы, сидели еще четверо охранников. Форму они фирменную, конечно, не носили. Но и оружие не прятали. А цепкие взгляды были куда красноречивее, например, поясняющих подписей на бэйджиках.

Эти на нового гостя никакого внимания демонстративно не обратили. Слишком демонстративно, чтобы Павел в это поверил.

— Туда! — хрипло указал один из местных «эсбэшнков», когда Павел приблизился к кулисе.

Послушно откинув полог, он шагнул в куда более светлое помещение. «Пугающая» атмосфера осталась где-то там за кулисой.

— Чего хочешь? — вполне мирно бросил мужчина лет тридцати, больше всего напоминавший либо бухгалтера, либо маньяка.

Клановец подошел к единственному столу. По обе стороны от него тут же выросли две тени. Глаз на затылке у Волконского не было, а вертеться и рассматривать «конвой» явно не стоило. Потому он просто отметил появление двух новых целей и «потянулся» в своему Дару. Какой-то свербеж в районе пятой точки этого просто потребовал.

По счастью, присесть ему никто не предложил. Работать со стула было бы куда неудобнее.

— «Красного», — «уверенно» заявил Павел, все-таки бросив испуганный взгляд за левое плечо.

В отличие от большинства встреченных молодым человеком ранее, этот боец не демонстрировал ярко свою принадлежность к криминальной структуре.

— Сколько? — едва ли не плотоядно улыбнулся маньяк.

— Три!

Павел постарался, чтобы лихорадочный блеск его глаз был виден всем вокруг. Ну а с местными мерами его в «Гараже» познакомили.

— А нет трех! — весело отозвался «бухгалтер».

Что-то крысиное проступило в его облике, а улыбка стала похожа на усмешку Табаки.

— А сколько? — «забеспокоился» Волконский.

— Для хорошего человека и двух не жалко! — раскинул руки с таким радушием плешивый мужчинка, что отчего-то захотелось немедленно принять душ.

Взгляд же торговца дурманом был еще тот: весь какой-то маслянистый и липкий.

А вот по доже все понятно. Три — это шесть грамм. Уже за пять можно конкретно так присесть. А вот четыре еще, вроде как, для личного употребления.

— Давай! — потребовал клановец.

Ему просто необходим был образец, чтобы понять, тот ли это «красный», каким торгуют «свободовцы».

Продавец взмахнул рукой. Где-то за кулисой началось непонятное шевеление.

— Ну, как для хорошего человека не найти «красненького»… — продолжил приговаривать «крысеныш», натурально потирая явно плотные ладошки.

— Сколько? — аккуратно уточнил Павел, «стесняясь» доставать деньги из кармана.

Ему тут же продемонстрировали пять пальцев.

«Ну надо же!» — мысленно поразился он. Его если и накололи, то чисто символически.

— Хорошо! — мелко закивал он, доставая из кармана «котлету». — Сейчас я, да…

Отсчитывать купюры дрожащими руками было неудобно. Молодой человек дважды сбивался и начинал заново. Остальные вполне себе терпеливо ждали. Они и не такое видели в этих стенах.

Наконец нужная сумма легла на стол.

— Это вам, — зачем-то неловко подтвердил очевидное Волконский.

К этому тоже отнеслись нормально. Ну, волнуется паренек, мол, подумаешь. А, может, и ломка уже приближается.

— Ну, бывай!.. — начал было барыга, но тут же нахмурился. — Эй, что там у вас⁈

Павел, услышавший какую-то странную возню за кулисами еще секунд десять назад, напрягся. С той стороны занавеса раздалось лаконичное «Ща!».

И «Ща!» наступило. Вернее, вступило. Количеством в три верзилы, двое из которых заломили руки, кто бы мог подумать, Бешенной!

Волконский вздохнул, сосредоточившись на своем образе. Вот еще не хватало потерять концентрацию!

— Ментовка, — коротко представил Романову верзила, что совсем недавно шмонал Павла на входе.