"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Шахмагонов Федор Федорович - Страница 114

Это был критический период войны, её поворотный пункт, начало её конца. Изучая материалы Цицерона, германские лидеры могли понять и, быть может, на самом деле поняли, что союзники гораздо сильнее их, но они не хотели признавать этот неприятный факт.

В те дни я наивно верил, что германские руководители столь же ясно, как и я, увидят в документах то, что должно произойти, а следовательно, и то, в чем состоит их долг. Эти исчерпывающие и точные сведения заставят их понять, как я надеялся тогда, что перед Германией стоит уже не старая альтернатива – победа или поражение, а новая – поражение или полное уничтожение. Как я думал, осознав это, они будут действовать соответствующим образом. Я считал их патриотами.

Теперь, конечно, я вижу, как страшно я ошибался. Теперь мне понятно, что Риббентроп и остальные не могли взглянуть правде в лицо, не уничтожив себя. Союзники никогда не станут вести с ними переговоры о мире – это они прекрасно знали. Итак, ценой неисчислимых страданий своей страны и всего мира они решили игнорировать те неприятные факты, которые раскрыл перед ними Цицерон.

Вот в чем настоящая причина подозрительности Берлина к документам, продолжавшейся даже тогда, когда подлинность сведений Цицерона была установлена наверняка. Но они верили им, если содержавшиеся в них сведения были им желательны. Я очень хорошо помню, как упивались они каждой подробностью о серьезной болезни Черчилля. Черчилль на смертном одре – это то, что приятно слышать фюреру, а значит, это абсолютная правда. В то же время они отмахивались от гораздо более важных, хотя и менее приятных сведений, содержащихся в документах, словно они не имели никакого значения, или, что было ещё глупее, как будто они были подстроены англичанами.

Риббентроп считал чрезвычайно важным всякое, содержащееся в документах Цицерона доказательство раскола или простого непонимания между восточными и западными союзниками. Именно это он и хотел слышать, так как это соответствовало его теории. Он никогда не предпринял ни одного дипломатического шага, чтобы использовать эти документы для заключения мира на Восточном фронте путем переговоров.

Нежелание взглянуть действительности прямо в лицо, неумение понять, что происходит в мире, – вот в чем заключалась величайшая глупость нацистских лидеров. Их отношение к операции «Цицерон» было типичным примером этой глупости. Она стоила миру, уже достаточно пострадавшему от их преступной деятельности, дальнейших неисчислимых мучений, последствия которых до сих пор чувствуют на себе миллионы безвинных людей.

Руководители Германии того времени не были настоящими политическими деятелями. Странное совпадение, но за сведения, которые эти люди не сумели использовать, они заплатили фальшивые деньги.

Литературная запись Г. НОГЛИ

Перевод с английского М. П. ХВОСТОВА

Он сказал мне по телефону на довольно плохом английском языке, что зовут его Эльяс Базна, что он бизнесмен из Стамбула и не кто иной, как Цицерон — знаменитый шпион времен второй мировой войны. Мы договорились встретиться в Мюнхене в гостинице «Фир Яресцейтен».

Войдя в вестибюль гостиницы, я увидел пожилого лысого полного человека небольшого роста с задумчивыми глазами. Он смотрел на девушку, которая направлялась к выходу.

«Как много в Мюнхене красивых девушек!» — обратился он ко мне (на этот раз на французском языке).

Вначале мы говорили о разных не относящихся к делу вещах. Как я узнал, Базне нравится сидеть в вестибюле гостиницы и смотреть на ее обитателей. Потом я спросил его, действительно ли он тот самый Цицерон.

Базна сидел, развалившись в кресле, и беззаботно поглядывал по сторонам, но, когда услышал мой вопрос, глаза его засверкали, сам он выпрямился и посмотрел на меня пронизывающим взглядом. Его явно возмутило то, что я не доверял ему. Только его глаза, тогда и позже, позволяли угадать в нем опасного человека.

Он положил на стол обычную зеленую ученическую тетрадь.

— Это моя жизнь, — вызывающе и решительно проговорил он, словно отвергая мой скептицизм.

Я заметил, что человек никогда не лжет и не приукрашивает правду, когда рассказывает о своем жизненном пути. В ответ он бросил на меня острый взгляд. Затем выражение его лица неожиданно изменилось — и он широко улыбнулся. Теперь передо мной был остроумный собеседник, стремящийся только к одному: заключить выгодную сделку. Улыбаясь, он заметил:

— Вы безусловно правы. Но в этой тетради я сделал из себя героя и даже патриота. — Он подморгнул одним глазом. — Как и каждый человек, я очень большого мнения о себе.

Он раскрыл мне все свои карты и не сделал ни одной попытки что-либо скрыть от меня. В исповеди этого человека я увидел неподдельное тщеславие, какой-то тайный страх и сумасбродное стремление к праздности и роскоши.

Я спросил его, почему вдруг после долгих лет молчания он решил продать свой дневник.

— Мне нужны деньги, — ответил он. — Я хочу начать дело против правительства ФРГ. Германия должна мне деньги. Германский рейх бессовестно обманул меня. Я хочу получить от федерального правительства компенсацию за те фальшивые деньги, которые немцы давали мне, когда я шпионил для них.

(Если он действительно попытается получить компенсацию за те фальшивые английские банкноты, которые выдавались ему в качестве вознаграждения за его шпионаж в пользу Германии во время войны, это дело наверняка протянется бесконечно из-за его упрямства. Но об этом речь пойдет позже.)

В его памяти были явные провалы. И это объяснимо. Ведь со времени его приключений прошло семнадцать лет.

Но он всегда был готов подсказать, где можно получить необходимую справку, чтобы восполнить тот или иной пробел. Два журналиста — Ганс Шварц из Мюнхена и Томас Бейл из Голливуда — потратили месяцы на проверку и уточнение всего того, что рассказал Базна. Третий журналист — Герберт Кауфолд из Мюнхена — проверил те моменты из его воспоминаний, в которых он а какой-то степени сомневался из-за давности описываемых событий.

И наконец, последняя деталь, которая требовала подтверждения, — это подлинность человека, назвавшего себя Цицероном. С этой целью мы обратились к господину Мойзишу, с которым Базна был связан. В настоящее время Мойзиш живет в Инсбруке.

Очная ставка состоялась. Это было какое-то очень странное свидание, холодное и формальное. Партнеры по такому необычному делу мало что могли сказать друг другу. И все же господин Мойзиш явился недостающим звеном в цепи. Он подтвердил, что Эльяс Базна в самом деле был нашумевшим на весь мир Цицероном.

Мюнхен, февраль 1962 года

Ганс Ногли

«Дейли экспресс», 30 января 1950 года.

«В бельгийской газете рассказывается поразительная история о том, как в 1943 году немцы добыли очень важные военные секреты союзников, заплатив за это 300 000 фунтов стерлингов камердинеру сэра Хью Нэтчбулл-Хьюгессена, английского посла в Турции. Так гитлеровцы узнали о решениях Московской и Касабланкской конференций, о массированных налетах бомбардировочной авиации союзников, о планах вторжения союзных войск в Европу. Немцы также завладели ключом к английскому дипломатическому коду».

Да, все это именно так и было. И человеком, который продал эту информацию немцам, был я, Эльяс Базна.

Англичане всячески старались замолчать мою деятельность, но они не смогли опровергнуть факты.

Протокольная запись заседания парламента «Хэнсард» 478.2023-4 (18 октября 1950 года):

«Мистер Шеперд обратился к министру иностранных дел с запросом по поводу сообщений о том, что совершенно секретные документы, включая документы, касающиеся операции „Оверлорд“[22], были украдены из нашего посольства в Турции и переданы немцам. Мистер Шеперд спросил, было ли проведено расследование по данному делу, каковы его результаты и какие меры приняты для того, чтобы предотвратить повторение подобных случаев.