"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Шахмагонов Федор Федорович - Страница 15

Все это, однако, было только началом. После того как противник оккупировал всю Францию, сфера действия Мишеля увеличилась почти вдвое, а это требовало расширения группы, которая теперь должна была охватывать территорию от Па-де-Кале до Средиземного моря и от Альп до Атлантического океана.

Сначала Мишель увеличил число постоянных членов организации с шести до десяти человек. Затем завербовал еще восемнадцать железнодорожников — начальников станций, ревизоров, диспетчеров. Они сообщали в основном о передвижениях немецких войск, хотя часто давали и другую ценную информацию.

В то же время Мишель обеспечил себе помощь со стороны новой категории осведомителей — гостиничной и домашней прислуги. Это были люди, обслуживавшие немецких офицеров в реквизированных гостиницах и частных домах. Они часто давали полезную информацию. Хотя немцы применяли обычные меры предосторожности, лакею было не так уж трудно узнать фамилию генерала, чьи брюки он гладил каждый день, а затем установить, чем этот генерал командует. Если же это ему не удавалось, он, по крайней мере, мог узнать владельца брюк на фотографиях, которые ему показывал Мишель.

Вскоре организация Мишеля начала действовать в шестнадцати городах юга. Она не только хорошо работала, но и сохраняла своих членов в относительной безопасности. Мишелю не было необходимости проникать в логово противника: он просто договаривался с осведомителем встретиться где-нибудь в городе в часы, когда осведомитель не был занят по службе.

К концу 1942 года в состав организации входило уже более шестидесяти человек, разбросанных по всей Франции.

Кроме того, в различных стратегических пунктах Мишель организовал так называемые надежные дома. Это были жилища патриотов, которые, зная, что Мишель находится вне закона, могли в любой момент предоставить ему или его агентам убежище, предупредить об опасности или просто передать донесение. Некоторые из этих надежных домов были в пригороде, где Мишель останавливался на пути к границе, другие — в городах, в которых он время от времени появлялся. Они были абсолютно необходимы и ни разу не подвели его.

Наконец, у Мишеля была «стоянка» около Компьена. Это были заброшенные, но частично оборудованные торфоразработки в Марест-сюр-Матц, в болотистой пойме Уазы, которые купил по настоянию Мишеля один из его богатых друзей.

Формально считалось, что здесь добывается газ для газогенераторных двигателей, но в действительности это было место, где мог укрыться человек, скрывающийся от гестапо, уклоняющийся от принудительных работ, и вообще любой, у кого были какие-либо неприятности с властями.

На торфоразработках действительно получали некоторое количество газа (с большими убытками для владельца-патриота), но все рабочие были снабжены необходимыми документами, свидетельствующими о том, что они занимаются законным производством газа.

«Стоянка» эта оказалась на редкость ценной и функционировала, причем без единого налета полиции, вплоть до ухода немцев из Франции. Она давала убежище и средства к существованию не только членам организации «Действие» (так Мишель решил назвать свою группу), но и лицам, которым надо было на какое-то время исчезнуть из поля зрения гестапо.

После ноября 1942 года произошло еще одно важное изменение в деятельности организации, о котором следует упомянуть. Вскоре после встречи Мишеля с полковником Картрайтом Б. познакомил его еще с одним англичанином, с которым они условились поддерживать связь по определенному адресу в Лозанне.

Это явилось большим событием в жизни Мишеля. Как представители военного министерства, военный атташе и его помощник интересовались прежде всего военными вопросами. Теперь же у Мишеля появилась связь с секретной службой, для которой интерес представляла информация по значительно большему кругу вопросов.

Хотя личные отношения Мишеля с Б. всегда были дружескими, Б. никогда не выходил из официальных рамок и всегда принимал донесения Мишеля несколько холодно. Он тщательно избегал их оценки и, за исключением своей первой директивы, никогда не высказывал никаких пожеланий, которые могли бы помочь Мишелю в работе.

Такая сдержанность была вполне оправданной, поскольку от атташе требовалась крайняя осторожность во избежание обмана со стороны двойника, то есть агента, работающего на обе стороны или притворяющегося, что он работает на одну сторону, в то время как в действительности он работает на другую. Агент должен доказать свою преданность, чтобы ему стали доверять. До этого от Мишеля принимали все, что он мог предложить, но ничего не давали взамен. Лишь после того, как англичане убедились, что Мишель полностью предан делу союзников и может внести в это дело свой вклад, они начали по-настоящему сотрудничать с ним.

Таким образом, важность изменения заключалась прежде всего в том, что Мишеля передали разведчикам-профессионалам. Из осведомителя, дававшего информацию лишь время от времени, он превратился в облеченного доверием союзника.

Его напарник, которого он знал только как О. П., оказался на редкость приятным человеком. О. П. был преуспевающим дельцом, который хорошо знал Европу и имел широкий кругозор. Он сразу же оценил достоинства Мишеля и стремился помочь ему.

Теперь Мишель получал вполне определенные задания. Ему давали ценные советы и информировали по отдельным вопросам. В результате у Мишеля появилось чувство, что англичане полностью поддерживают его.

И поощряли его не только морально. Почти до последнего своего визита в Берн Мишель никогда не просил у англичан ни гроша и все расходы организации оплачивал из своего собственного кармана, а расходы эти с расширением организации резко возросли.

Поэтому продолжать работу без финансовой поддержки практически было невозможно. Теперь ее охотно предлагали.

Имея в своем распоряжении шестьдесят агентов, которые работали в различных уголках страны и которых надо было регулярно посещать и инструктировать, Мишель теперь почти постоянно находился в пути. Ввиду резко увеличившегося объема информации и ее срочности он вынужден был участить свои поездки в Швейцарию и довел их до одного раза в две недели, но он едва успевал объездить всех своих агентов и собрать нужную информацию за те двенадцать дней, которые оставались у него после возвращения из поездки до следующего отъезда.

Агенты, действовавшие в северных и восточных районах, приезжали на встречу с ним в Париж, но оставалось еще сорок агентов в центре и на юге. Как правило, маршрут Мишеля включал Дижон, Шалон-сюр-Саон, Валанс, Лион, Ле-Тей, Пьерлат, Авиньон, Тараскон, Арль, Э-ан-Прованс, Ниццу, Тулон, Марсель, Ним, Монпелье, Сет, Безье, Нарбонн, Каркассон, Кастельнодари и Тулузу. Он ездил поездом.

Могут спросить: как ему удавалось разъезжать столь свободно? Ведь хотя немцы и оккупировали всю Францию, они по-прежнему сохраняли старую демаркационную линию между северной и южной зонами, и для пересечения ее требовался специальный пропуск.

Числясь представителем фирмы «Французское бюро газогенераторной техники», дела которой требовали его присутствия во всех точках страны, Мишель без труда получил аусвайс. Но как только Мишель пересекал демаркационную линию с севера на юг, он уже пользовался фальшивым удостоверением, чтобы не оставлять никаких следов.

Конечно, поездки в поезде всегда опасны. Помимо обычных пунктов проверки немцы часто устраивали обыски на ходу поезда, и пассажиры обязаны были предъявить документы и подготовить багаж к досмотру.

Вот почему вначале Мишель всегда сходил с поезда в Дижоне и въезжал в «красную зону» на велосипеде. Но в начале 1942 года немцы ослабили контроль и проводили проверку лишь время от времени. Через друзей по обе стороны демаркационной линии Мишель заранее узнавал, на какой день назначена проверка, и не ехал в этот день.

Но однажды его неправильно информировали, и о том, что в Оксонне будет проверка, он узнал всего лишь за пять минут до подхода поезда к этой станции. Поскольку он возвращался из Швейцарии с компрометирующими его документами, включая пачку фотографий высокопоставленных офицеров вермахта, и к тому же не имел разрешения на пребывание в «красной зоне», последствия могли оказаться очень серьезными. Единственная надежда заключалась в том, чтобы успеть спрятать документы.