"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Тушкан Георгий Павлович - Страница 150

Зейц упрямо продвигался по службе. Теперь, в условиях войны, когда на авиационные заводы Аугс-бурга, в том числе и в мастерские Лехфельда, взамен немецких рабочих, ушедших на фронт, поступало много иностранцев, его должность стала необходимой Мессершмитту.

Впервые после долгой пасмурной погоды наступили погожие весенние дни. Быстро высыхал аэродром, лишь над лесом по утрам держались сырые туманы. Служба аэродромного обеспечения навела порядок, и от того вокруг стало шире, просторней. Неподалеку от офицерской казармы был устроен тренажер для пилотов, готовящихся летать на «Штурмфогеле». С потерпевшего аварию самолета отрезали кабину, установили мелкокалиберный пулемет, а внизу на катки натянули полотно с изображением земного ландшафта. Катки вращались при помощи электромотора, соединенного с сектором подачи топлива в кабине. Летчик двигал ручку вперед, полотно бежало быстрей — создавалось впечатление скорости полета. Кабина перемещалась на шарнирах вверх и вниз, кренилась вправо и влево от движения педалей и ручки управления. Пилот мог «пикировать», «стрелять», «заходить в боевую атаку».

Вел занятия Вайдеман. В это утро на построении летного состава он объявил:

- Сегодня я буду рассказывать банальные вещи. Вы сами боевые летчики и не раз встречались в бою с врагом. Но мне придется говорить о качествах боевого летчир;а-истребителя, который вскоре полетит на «Штурмфогеле». Стоит ли вам рассказывать о том, что каждый из нас должен в известной мере обладать храбростью, выносливостью, знанием своей машины?..

Вайдеман важно прошел вдоль строя и остановился перед Пихтом:

- Но такие требования предъявляются к каждому, кто избрал небо полем боя. А летчик-истребитель в кабине один — ему никто ничего не подскажет. Он поддерживает связь с ведомым или ведущим, следит, что творится вокруг, ищет противника и не упускает его из виду до тех пор, пока не займет выгодное положение для атаки и не расстреляет. Одновременно он контролирует показания приборов, работу двигателей, винта. И все один! Быстрота реакции — вот чем должен обладать настоящий ас…

Вайдеман выдержал длительную паузу:

- Но летчик «Штурмфогеля» должен делать все это в два раза быстрей. Как бы ни был напряжен и скоротечен воздушный бой, на «Штурмфогеле» он сокращается вдвое, потому что эта машина обладает феноменальной скоростью. Едва заметишь точку самолета вдали, через две-три секунды будешь рядом с ним. Малейшая ошибка — и стрелой промчишься мимо. На маневр для новой атаки потребуется время, противник или уйдет, или распорет тебя очередью.

Потом пилоты садились в кабину тренажера и привыкали к системе управления, переживая полет на чудо-машине.

Пихт сидел в кабине «Штурмфогеля», когда увидел приближающихся Зандлера и какого-то новичка. Оба высокие, издалека они даже походили друг на друга.

Профессор Зандлер подошел к Вайдеману:

- Альберт, познакомьтесь, новый инженер вашей машины.

Вайдеман круто обернулся и снизу вверх посмотрел на Хопфица:

- Кто вас рекомендовал, лейтенант?

- Мне сдается, что господин Вилли Мессершмитт уважает фронтовиков и с готовностью предоставил мне самое широкое поле деятельности, — холодновато произнес Хопфиц, чтобы в дальнейшем избавиться от наивных вопросов.

Вайдеман, очевидно, это понял и быстро переменил тон:

- О, я сам фронтовик и уважаю ребят, которые понюхали пороху. Верно, Пауль?

Он обернулся к кабине «Штурмфогеля», ища в лице Пихта союзника.

- Что верно, то верно. — Пихт спрыгнул с тренажера и тоже представился Хопфицу.

Судя по выговору, Хопфиц был северянином или берлинцем.

- По этому случаю сегодня можно выпить, а, как вы считаете? — засмеялся Пихт, пожимая руку новому инженеру.

- Прошу вас к себе, господа, — проговорил Хопфиц.

- Вам, вероятно, дали комнату в общежитии?

- Да, семнадцатый номер.

- Тогда не пойдет. Мы соберемся с позволения господина Зандлера… — Пихт живо повернулся к профессору.

- Разумеется, прошу, — сказал Зандлер.

Видимо, ему тоже хотелось поближе познакомиться с инженером, так неожиданно рекомендованным Мессершмиттом, хотя скупой Вилли редко расходовался на новые должности.

Зандлер с Хопфицем пошли к ангару, где стоял опытный «Штурмфогель», а Вайдеман стал продолжать занятия.

- «Штурмфогель» — это самолет-перехватчик, — сказал он. — Истребитель стремительно набирает высоту, обладает сильной огневой мощью. Генерал Рихтгофен, гроссмейстер вертикального маневра, мог бы по достоинству оценить этот самолет.

- Я слышал, что русские тоже начинают применять «воздушную этажерку», — проговорил пилот Новотны.

- Да, они идут попарно на разных высотах и однажды — Пихт это хорошо помнит — мы попали в такую карусель, что я едва унес ноги, а Пихт чуть не отправился на тот свет. Но «Штурмфогелю» не страшна «этажерка».

- Быстрей бы его запустили в серию! — Новотны сжал худые, бледные кулаки.

Летчики знали, что Новотны отличился в бою над Гамбургом. Он поднялся во главе тридцати истребителей навстречу английской армаде из шестисот четырехмоторных «ланкастеров», прикрываемых сотней «харикейнов» и «спитфайров». Тысячи пушек и пулеметов создали такую завесу, что, казалось, простреливался каждый метр неба.

Новотны все же пробился к бомбардировщикам и лично в этом бою сбил четыре самолета. Когда он вернулся на землю, техники насчитали на его «мессершмитте» сорок пробоин.

Стриженный под бокс, нервный, узкогрудый капитан с перебитым носом мало походил на воздушного аса, но в самолете, очевидно, пробуждалась в нем вторая натура. Над аэродромом он показывал настоящие чудеса. Переворачиваясь на крыло, он, например, падал почти до самой земли, потом резко прибавлял газ, уходил свечкой вверх.

Не раз Вайдеман схватывался с Новотны в учебных боях.

Отчаянный каскад фигур, лобовые атаки, когда истребители, казалось, неминуемо должны столкнуться, приводили в восхищение всех летчиков. Но однажды Зандлер, увидев такой бой, запретил обоим полеты — он не на шутку испугался за жизнь своего шеф-пилота.

Все это время Зандлер лихорадочно работал.

«Детские болезни» опытного истребителя не прекращались. Зандлер с рвением одержимого вносил новые и новые изменения. Недостающие детали вытачивали в токарных цехах, ковали в кузнечных, собирали в механических.

Мессершмитт, как всегда, торопил.

Эрика умела принимать гостей. Гостиная быстро наполнялась веселым гулом, суматохой, звоном посуды. Уроки домоводства, когда-то усвоенные ею в местном отделении объединения национал-социалистских женщин, как нельзя больше пригодились для нынешних времен, когда появилось много женатых «холостяков», военных, оторванных от своих семей. Она искренне радовалась, когда к ее особняку подъезжали машины во главе с «фольксвагеном» Пауля Пихта, и утомительное ожидание превращалось в несуразный, взбалмошный праздник.

Профессор Зандлер обычно поднимался к себе в кабинет и не мешал молодежи. Но на этот раз он рассматривал визит Курта Хопфица как деловой и остался с гостями. Рассказывая новичку о «Штурмфогеле» и показывая ему самолет, он с удовлетворением отметил большой интерес к машине и сообразительность нового инженера. Хопфиц, сбросив френч, тут же начал копаться в двигателях, высказывать свое мнение о самолете. Профессор понял, что приобрел толкового помощника.

Теперь же, за столом, Зандлер с радостью заметил еще одну импонирующую ему особенность инженера — он был воздержан в напитках, не в пример Пихту и Вайдеману. Реактивная авиация, очевидно, была давним увлечением новичка, и он с интересом расспрашивал профессора о работах в этой области у Хейнкеля, на фирмах «Арадо» и «Юнкерс». К сожалению, профессор знал о них лишь по довоенным статьям в технических журналах, позднее все это было засекречено, и каждому энтузиасту пришлось вариться в собственном соку.

А в это время Зейц звонил по прямому телефону штандартенфюреру Клейну. Он хотел лично удостовериться в надежности документов Хопфица. На тот случай, если Клейн выразит неудовольствие его звонком, Зейц придумал оправдывающий его ответ: он скажет, что хотел просто доложить о том, что человек гестапо устроен и Зейц уделяет ему внимание. Однако телефон в Берлине молчал. Зейц позвонил через час, потом через полчаса. В трубке по-прежнему раздавались продолжительные гудки. Тогда Зейц переключился на телефон оберштурмбаннфюрера Вагнера — заместителя Клейна.