Боксер 2: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 19

— Здрасьте, — поздоровался я, остановившись в проходе в кухню.

Она обернулась, кивнула. Я заметил, с каким трудом повариха выдавила из себя приветственную улыбку.

— Здравствуй, Миша.

Ха, так вот у кого ночка выдалась напряженная. Выходит, прав был Сеня…

— Дежурить пришел? — спросила повариха.

— Ага, Тамара Ипполитовна сказала, что вам в столовой потребуется моя помощь.

— Опаздываешь, — пожурила женщина. — Твои помощники уже здесь.

— А кто? — заинтересовался я.

— У меня сегодня с именами… — повариха отмахнулась, не закончив.

Конечно, не станет же она говорить, что всю ночь пила шампанское в компании Романа Альбертовича.

— Проходи, ребята уже там, я как манку доварю — начнем. Любишь маночку, Миша? А то Сеня все время нос воротит, а она, между прочим, полезна в вашем возрасте…

Я не стал дослушивать и молча последовал в соседнюю комнату. Там стоял длинный стол, застеленный выцветшей клеенкой. На самом столе стояло множество стеклянных стаканов, по которым мои сегодняшние коллеги по цеху разливали компот. Вернее, должны были разливать. Потому что в комнате я никого не заметил. Интересно, куда они успели подеваться? Но ответить на вопрос я не успел.

За моей спиной медленно скрипнула и закрылась дверь. По бокам выросли мои горе-помощники.

— Здорово, пацаны! — поприветствовал я их.

Две хорошо знакомые рожи. Льва и Шпалы. Они прихватили меня за руки и прижали к двери.

— Здорово, Шахматист! — а вот эту рожу я увидел впервые только вчера. И как оказалось, ее обладатель, мастер спорта по боксу Коля Коган, был не меньшим хулиганом, чем его дружочки-пирожочки.

Коля резко сблизился и выбросил мне апперкот под дых. Вот же сученыш мелкий.

Удар был жесткий, защититься возможности не было, поэтому меня согнуло пополам. Дури в этом Коле оказалось не меньше, чем во Льве. Нет, конечно, удар сам по себе был далеко не такой тяжелый, но зато резкий и точный. И урон от него был примерно сопоставим. Я закашлялся, Лев и Шпала ослабили хватку, и мне удалось схватиться руками за живот. Все трое заржали. Ведь им, наконец, удалось застать меня врасплох.

Ну, это они так думали…

Превозмогая боль от пропущенного удара, я рванул к столу, троица пошла следом. Просто так отпускать меня никто не собирался. Я спешно огляделся, ища спасение, и увидел на столе огромную кастрюлю. Над компотом поднимался дымок.

— Стоять! Обварю на хрен! — я схватился за ручки (благо обмотаны они тряпицами) кастрюли, показывая готовность провести контратаку кипятком и превратить хулиганов в вареных креветок.

Троица только захихикала, не вняв предупреждению. Решили, видимо, что я не сдюжу привести угрозу в действие. Не долго думая, я наклонил кастрюлю чуть вперед и ливанул горячий компот на пол. Совсем немного, но хватило, чтобы хулиганы бросились в стороны.

— А-а!

— Ты дурак⁈

— Ты че творишь⁈

Шпала запрыгнул на стол, Лева забился в угол, а Колян бросился к выходу. Правда, не добежал, дверь-то открывалась на себя, и в этот момент кто-то ее таки открыл. Коляну со всего маху прилетело по лбу, и он завалился на пол. На пороге выросла мамка Сени.

— Вы… Вы что натворили?

Повариха обвела строгим взглядом всех по очереди и, нахмурившись, остановилась на пролитом компоте.

Коле от неё, хоть и не намеренно, досталось крепко, он продолжал сидеть на полу, но начал подниматься. Еще одно наблюдение в копилочку — у паренька крепкая голова. Не пробитый, и разовым ударом его не свалить.

— Вы все не так поняли! — Шпала спрыгнул со стола, где решил спрятаться от горячего компота.

Лев тоже вышел из-за угла. Для полноты картины не хватало только Маратика. Обидно даже, что он не пришел.

— Я так пойму, что мало не покажется. Хотите, чтобы я рассказала Тамаре Ипполитовне, и вы вместо похода остались картошку чистить? — строго спросила она.

Она схватилась за голову, и ребята, видно, подумали, что хозяйка кухни в самом настоящем ужасе, а я снова вспомнил про похмелье.

— Ну чего сразу она, — забурчал Лев.

Я решил вмешаться. Как видно, хулиганить эта троица может на раз-два, а вот отбрехиваться им еще учиться и учиться.

— Я просто мимо стола шел и чуть компот не пролил. Извините.

Повариха задумалась. В таком, как сейчас, состоянии ей явно не хотелось каких-то выяснений. К тому же она знала, что я был другом ее сына, который, по сути, со мной единственным во всем лагере общался. Вот уж не знаю, рассказывал ли ей Сеня про тренировки — но надеюсь, хотя бы про вылазку в библиотеку не разболтал.

— Ладно. Так уж и быть — поверю, — умиротворенно сказала она. — Ну а раз вы в полном составе, то расскажу вкратце, что нам сегодня предстоит сделать. Кроме того, чтобы убрать с пола компот, конечно.

— Вы имеете в виду, до обеда? — вставил Коля. — Мы же потом пойдем в поход?

— А это уже от вас зависит. Будете себя хорошо вести — в поход. Будете ерундой маяться — ну… — повариха развела руками.

— Ты куда-то разве спешишь? — я обернулся к Коле и подмигнул ему. — Сам же сказал, что будешь с удовольствием картошку чистить, если на обед будет суп.

Колян выпучил глаза, понимая, куда я клоню. Я замолкать не собирался.

— А Лева и… — я запнулся, припоминая имя Шпалы. — И Кирилл сказали, что обожают мыть посуду и полы.

— Какие молодцы, ребята, — искренне обрадовалась повариха. — Обычно чистка картошки и мытье посуды и полов — это самое нелюбимое занятие. Так я вас перед Тамарой Ипполитовной точно похвалю!

Все трое молчали и зло пыхтели. Но теперь уже не выкрутиться.

— А Миша, что будет делать? — пробубнил Лев.

Прямо беспокоится, чтобы трудотерапия мимо меня не прошла.

— Миша… ну, поскольку ты, Лева, любишь посуду мыть, то Миша будет подавать эту самую посуду в машину! Моет она хорошо, но обязательно надо домывать.

И повариха рассказала, чем нам сегодня предстоит заниматься. На завтрак планировалась манная каша и батон с квадратным кусочком масла. Я припомнил, как в свое время обожал размазывать такие куски по хлебу вилкой. Вилка от этого пачкалась, но проблема ли — вытереть масло об шорты?

А вот на обед планировался не суп, а целое пюре. И отвертеться от чистки картошки не получилось бы, даже если б я ничего такого не говорил. Правда, чистильщики были заранее определены. Ну а пюре все любили и ели с добавкой, так что работы у Коли было хоть отбавляй.

— Вот, пожалуйста. Несколько ведер, — Тамара подвела Колю к месту, где хранилась картошка. — Все надо почистить, но так чтобы не огрызки оставались, а то знаю я, как вы наспех можете, — она показала рукой рубящие движения. — Картошку-то чистить умеешь?

— Нет, — замотал головой пацан.

— Научишься. А если хорошо справишься, получишь получишь кусочек полукопченного сыра.

Коля не ответил. Но по его лицу было понятно, что идея ему не особенно понравилась.

— Ты можешь уже сейчас приступать, а ребята, как освободятся — помогут.

Колян нехотя сел на табурет, оглядел ведра с картофелем и огромную алюминиевую кастрюлю, которую требовалось наполнить до краев. По комнатке разнесся вздох, которого пионер не смог удержать. Я бы на его месте не вздыхал, а вешался сразу. Ненавижу чистить картошку. В Союзе для этого еще и не было никаких специальных инструментов, и чистить приходилось простым кухонным ножом.

Повариха тем временем подвела нас к посудомоечной машине. Я рано обрадовался — ничего общего с современными агрегатами это «Федорино горе» не имело. Даже выглядела она устрашающе, больше смахивая на огромную и прожорливую печь. Машинка работала по принципу конвейера. Подающий развешивал и расставлял посуду, которую машинка «сжирала», затягивая внутрь. А потом выдавала посуду принимающему, но немного, скажем так, недомытую. Так что Леве придется несладко. Хотя и у меня тоже первая половина дня не из сахара сделана. Все-таки тарелки надо предварительно замочить, и делает это подающий, то есть я.