Американец. Хозяин Севера - Злотников Роман - Страница 8

В конце концов, оказалось, что «в натуральном обличье» идет только Юрий Семецкий, которого севернее столицы судьба раньше не заносила. А Кошко, трое агентов и мы с Алексеем – все прибегли к маскировке.

Впрочем, мой тёзка выделился не только этим. Он еще и играть решил. Причем на свои собственные. Азартный он парень, как я погляжу.

Я ведь сам по казино и не ходил никогда, так что при словах «двухэтапный покер» я представлял себе нечто вроде того, что в фильме «Мэверик» показывали. Сидят себе за разными столами суровые игроки, сосредоточены на игре, ничто их не отвлекает, от каждого равная ставка, и играют они «до победного», пока все фишки со стола у одного из них не окажутся. То есть, пока один из игроков не разденет всех остальных, сидевших с ним за одним столом. На чём первый этап заканчивается, делают небольшой перерыв, а потом чемпионы от каждого стола собираются и снова играют, но ставят все, выигранное на первом этапе. Так что на кону стоит большой приз, да и звание чемпиона такого турнира выходит очень почетным.

Так вот, в России снова «пошли своим путем».

Начать с того, что мероприятие это было, прежде всего, развлекательным. Работал буфет, играла музыка, люди переходили и общались. В здание биржи пропускали и дам с детьми, причём совершенно бесплатно. Вернее, любой из гостей, купивший билет, мог привести с собой совершенно бесплатно одну спутницу и любое количество детей. Более того, глядя на количество дам, девушек и детишек, можно было подумать, что они тут главные.

Скорее всего, именно поэтому Кошко настаивал, что брать преступника мы будем тихо, без пальбы, либо в уборной, либо уже на выходе. Ему были не нужны не только лишние жертвы, но даже и ненужная суматоха. Нам троим пришлось согласиться.

С остальным тоже все не так просто. Столы первого этапа делились на две категории. Чтобы попасть за одни, надо было показать, что у тебя есть не менее одной тысячи рублей. Для допуска же за вторую достаточно было и пятисот. Но при этом верхнего предела не существовало. Хоть миллион с собой принеси.

Аналогично обстояло и с билетами. Те, кто заплатил сотню, могли по своему желанию, или за любой игровой стол попасть, или просто за игрой посмотреть. А вот обладатели «полусотенных» билетов могли лишь смотреть.

И, кстати, никаких тебе фишек. Играли вживую, выкладывая на стол банкноты. Думается мне, две трети зрителей смотрят не столько за игрой, сколько за огромными суммами наличных, лежащих на игровых столах. Честно говоря, даже меня, отнюдь не бедного здесь и сейчас человека, зрелище многих тысяч рублей, выкладываемых на стол, заводило.

Приходилось брать себя в руки, и продолжать сновать от одного стола к другому, отыскивая Лисичянского. Но того все не было и не было. Похоже, я зря выложил три с половиной сотни за билеты, да и напрасно потел под этой имитацией толстого брюха. Играли тут не до выявления «чемпиона стола», на время.

Причём, вот ведь удивительно, хотя покер и числился игрой коммерческой, но игроки легко могли, к примеру, отойти в уборную или буфет, попросив компаньонов прерваться, и никто не возмущался, что типа «время уходит». Впрочем, даже несмотря на такие перерывы, почти две трети игроков покинули столы раньше, чем истекли три часа, отведенные на первый этап.

Однако наш Семецкий чувствовал себя вполне уверенно, и стопка денег перед ним росла. Когда первый этап истек, по моим оценкам, он выиграл уже не менее семи тысяч.

– Рад, тёзка, что хоть вам повезло! – негромко сказал я ему в перерыве, – И что же, планируете продолжать?

– Разумеется, mon cher[10], разумеется! – весело откликнулся он. – И вам советую не унывать. Ваш беглец, как говорят, хороший игрок. И при этом нуждается в деньгах, верно?

Я лишь коротко кивнул. И вовсе не потому, что вспомнил совет Аркадия Францевича «молчать побольше». Просто я был зол, и не мог разделить веселья этого любимца Фортуны.

– Ну, так вот, некоторые игроки, из серьёзных, специально подходят лишь ко второму этапу. Они при этом свежи и полны сил, а их манера игры – тайна для соперников. Соперники же, в свою очередь, утомлены. Да и их манера игры раскрыта.

– Но его же не было в зале! – недовольно прошипел я.

– И снова верно. Но зато его приятель-картежник – был. И, вопреки своим привычкам, не играл, а ходил от стола к столу и наблюдал.

Он помолчал и добавил уже совершенно спокойно и уверенно:

– Так что не тревожьтесь понапрасну, Юрий Анатольевич, шанс, что он будет сидеть со мной за одним столом, очень высок.

– Ну что же, вскрываемся! – произнес Лисичянский, и выложил на стол четыре дамы. – У меня каре!

С этими словами он откинулся на спинку стула и благожелательно посмотрел на оставшуюся в игре пару партнеров. Да уж, играть парень, и правда, умеет.

До конца второго этапа оставалось минут десять, когда случилась она, та самая партия, которой ждут все серьёзные игроки. Сразу троим, похоже, пришла хорошая карта. Ставки быстро поднимались, и на кону сейчас стояло около пятидесяти тысяч. Так что тот, кто выигрывал эту партию, получит и основной куш игры. Комбинация у Лисичянского хорошая, но не самая сильная. Тем не менее, глядя на него, совершенно не заметно волнения.

– Фулл хаус! – слегка скривившись, признался следующий игрок, и выбросил на стол пару тузов и три шестерки.

Лисичянский буквально на секунду-другую напрягся, а потом довольно ухмыльнулся и требовательно посмотрел на Семецкого.

Пару секунд спустя и до меня дошла причина его довольства. Дело даже не в том, что комбинация у второго игрока была младше, а в том, что теперь, судя по «засвеченным» картам, единственной выигрышной комбинацией для моего тезки оставался флэш-стрит, пять карт от семёрки до валета, причем все одной масти. Флэш-стрит и так редкая комбинация, а уж требование строго определенного старшинства ещё сильнее снижало вероятность.

«Чёрт, а этот Лисичянский быстро соображает!» – с невесть откуда взявшейся досадой подумал я. И тут же сам себя утешил: «Ну да ничего, деньги он теперь будет тратить в тюрьме. На адвоката!»

Тёзка тем временем начал по одной открывать карты. Девятка пик. Валет пик. Десятка. Тоже пиковой масти. Пауза секунды в три, выдержанная им, показалась мне вечностью. Черт, да что ж он тянет-то?! Четвертая карта оказалась семёркой пик.

Ну! Ну же!! Я был готов убить этого Семецкого прямо тут! И это была бы самая нелепая смерть из всех виденных мной. Быть убитым своим напарником, причем даже не из-за невеликой, в общем-то, суммы в полсотни тысяч, а просто из-за слишком длинной театральной паузы!

Лично я уже не сомневался, что Юрий не блефовал, и что у него на руках как минимум стрит или флэш. То есть, последняя, ещё не открытая карта почти обязана быть либо восьмеркой, либо пиковой масти. Но вот выиграет он только в том случае, если у него именно восьмерка пик.

Мельком я бросил взгляд на Лисичянского. Уголок рта его мелко дрожал, а на лбу выступила испарина. И вот тут я простил Семецкому всё. Он издевался не надо мной. Он мстил Лисичянскому за покушение на жизнь сестры своего друга. Пока так.

Я посмотрел на Юрия и обозначил улыбку. Он ответно улыбнулся, и сбросил на стол восьмёрку пик.

Зал взревел так, что даже мне, стоящему в паре метров, совершенно не удалось расслышать, застонал ли Лисичянский от разочарования.

Дальше все тоже шло совсем не так, как я себе представлял. По окончании игры никто не разбежался. Напротив, все пошли в буфет, где Семецкий угощал народ шампанским, все говорили тосты в его честь, пили за удачу победителя и за его ум, а пара довольно милых девушек даже прочла ему стихи, судя по качеству, собственного сочинения. Но все энергично аплодировали.

Лисичянский, злодей этакий, тоже не спешил удалиться, а напротив, будто приклеился к Семецкому. Пару раз чокнулся с ним, благодарил «за редкое удовольствие от игры» и вообще, вел себя так, будто совершенно не нуждался в уплывших от него деньгах.