Духов день (СИ) - Бачурова Мила - Страница 45

Хотя некоторые вещи меня откровенно бесили. К примеру, чтобы поднять уровень Красному Петуху и превратить его в годный огнемёт против среднеуровневых тварей, нужно подняться аж вообще до Боярина! Это жесть. Обидное. Так было бы круто: несётся на тебя, например, толпа русалок, а ты их — сразу, прям до костей. Эх…

Ну, чего нет — того нет. Ладно, пофиг. Все атакующие Знаки, известные мне, я довёл до временного потолка, дальше без соответствующего ранга не поднять. Значит, самое время заняться другими вещами.

Тут я видел для себя богатое поле для развития. Во-первых, можно было открыть Полёт. Цена вопроса — двадцать родий, плюс, сразу же можно качнуть его до второго уровня. Справочник на втором уровне обещал высоту до десяти метров и длительность до пяти минут. Мало ли, где пригодится.

Можно распаковать Невидимку. Знак против тварей не очень полезный, но против людей — вполне себе. А среди людей, как я успел заметить, встречаются те ещё твари. Но важно даже не это, а то, что Знак Невидимка — это необходимая ступенька для открытия Знака Призрак.

Глава 23

Призрак — это уже крутые возможности. Но Призрак мне станет доступен только с Боярина, вместе с третьим уровнем Красного Петуха. Делать вложения настолько загодя я смысла не вижу вот совсем.

И тут я подумал о двух самых интересных Знаках в справочнике. Один из них — Удержать Дух — и с ним я активно сталкивался, находя «консервные банки». Благодаря этому Знаку начинка оставалась живой… сколько? Сотни, тысячи лет?

В быту Знак проходил по категории Целительских и использовался для того, чтобы не дать боевому товарищу врезать дуба в случае сложных и тяжёлых ранений, которые требуют времени, чтобы их заштопать. Я мог бы предложить и ещё один вариант использования — для самых жестоких пыток, например. Но я ж не зверь по натуре. Приличный человек, аристократ даже.

Второй интересный Знак — это Воскрешение. То есть, когда с удержанием духа уже опоздал, а от трупа ещё чего-то надо. Информацию, там. На третьем уровне Знак позволял поднять любого мертвеца, независимо от срока давности, и превратить его в своего раба. Подозреваю, именно это использовал Троекуров в своих экспериментах. Только он ещё и творческий подход при этом реализовывал.

Ну а на последнем, четвёртом уровне Воскрешение позволяло в том числе воскресить умершего до часу назад человека. То есть, совсем воскресить, без дураков, по-настоящему. Единственный нюанс: для этого нужно раскачаться до Воеводы. Что — не хрен собачий по определению.

— А что же это вы, Владимир Всеволодович, не едите? — вмешался в мои приятные думы огорчённый голос тётки Натальи.

Упс. Спалился.

— Да ел я, ел! Ну не лезет больше, вот те крест! Спасибо большое, тётка Наталья, вот от души прям. Пойду спать, завтра ещё тоже предстоит… Всякое.

Тётка Нататлья вздохнула.

— Отдохнуть бы вам, барин.

— Спасибо. Наотдыхался уже — так, что на три жизни хватит.

Тётка Наталья, вспомнив о моей судьбе, смутилась.

— Расположишь Марфу на ночлег?

— Да о чём тут спрашивать, Владимир Всеволодович! Сейчас, Маруську найду — приготовит комнату!

С этими словами вдохновленная новым заботами тётка Наталья убежала. А я встал и, демонстративно зевая, прошёл мимо Марфы. Тронул её за плечо.

Выйдя в зал, откуда начиналась лестница в башню, остановился. Через пару минут послышались шаги, и вошла Марфа.

— Молодец, — похвалил я. — Соображаешь.

— Мне нужно уйти, да? — Марфа опустила голову.

— С чего это вдруг? Здесь будешь ночевать, тебе комнату готовят.

— Но… вы же меня для чего-то отозвали.

— Отозвал. Комнату на ночь изнутри запрёшь. Не открывать никому. Вообще никому! Ясно?

— П-поняла. А…

— Вот и молодец, что поняла. На, держи амулет. Это Доспехи. На шею повесь. Как спать ляжешь — в руке сожми. На всякий случай. А сейчас иди — слышишь, тётка Наталья зовёт? Она тебе комнату покажет. И Захару моргни, чтобы сюда, ко мне вышел — только незаметно.

Марфа убежала. Ещё через пару минут появился Захар.

— Чего такое?

— Спать вполглаза, — приказал я, — а лучше — вообще не спать. За комнатой Марфы надо присмотреть, но сам внутрь ломиться не вздумай.

— А что такое? — тут же сдвинул брови Захар.

— Ты заметил, как Земляна к тварям относится?

— Ещё б не заметить!

— Видел, как на Марфу смотрит?

— Так Марфа ведь уже не…

— Ты на это «уже не» её жизнь поставить готов?

Захар тяжело сглотнул.

— Но как же… Это ж Земляна…

— Земляна нам не враг, — веско сказал я. — Она — друг, каких поискать. Только у неё, как у любого человека, есть свои загоны. А для этих загонов — весьма уважительные причины, я уверен. Однако Марфе от знания причин вряд ли станет легче. Так что гляди в оба, понял? Оберегай свою любовь. А то мне с башни неудобно. Да и вообще… Короче, всё, пошёл!

Посерьёзневший Захар удалился. А я, вздохнув, поднялся к себе.

Дом, милый дом… Будку телепортаций плотник восстановил. Опять. Может, хрен уже с ней? Сломается в другой раз — пусть без неё, просто Знак на полу. Хотя, с другой стороны — какое-никакое, а удобство…

Постель была расстелена, подушки заботливо взбиты, угол одеяла откинут. Я разделся, лёг и ещё несколько минут таращился в темноту, додумывая свои крайне важные мысли, сводящиеся к вопросу: «Во что вложить родии?»

Возможно, лучше всего было бы оставить этот вопрос до утра. Утро вечера мудренее, и всё такое. Но какое-то шестое чувство назойливо свербило и что-то нашёптывало. В общем, я махнул рукой и открыл Воскрешение первого уровня.

Всё, не жди меня, мама, хорошего сына, твой сын теперь немножко некромант. Ну, так, на пол-шишечки, могу поднять умершего до часу назад человека и жить он будет до часу же. А потом — всё, сорян, закапывайте.

Я вспомнил, засыпая, как Гравий сгоряча прибил Иоганна Головина сосулькой. Вот, кстати, хороший случай был бы для этого Знака. Воскресить и закончить допрос… С этой благодатной мыслью и уснул.

А проснулся вовсе не утром, как хотелось бы, а среди ночи, от всхлипываний. Проснулся мгновенно, открыл глаза и приподнялся на локте, вглядываясь в темноту.

Комнату я спецом не закрывал. Чтобы, если начнётся тарарам, быстро выскочить и присоединиться к веселью. Чем и воспользовалась ночная плакальщица.

Это была не Маруся, я сразу понял — всхлипывания звучали грубовато. И, кажется, не Марфа…

— Проснулся? — сдавленным голосом произнесла Земляна.

Она сидела в кресле у моего стола, практически неподвижно, опустив голову.

— Ты чего это?.. — начал было я. Потом спохватился. Резко спросил: — Марфа⁈

Земляна шмыгнула носом.

— Да не трогала я твою русалку! И не трону. Чай, не совсем дура, понимаю, где нахожусь. Тоже, додумался, Захарку на стражу поставить! Чего бы он мне сделал?

— Заорать бы успел.

— Ну, только если заорать…

— Землян, ты извини. Обидеть не хотел. Хотел бы — в лицо бы сказал, мол, не вздумай девку трогать.

— Да поняла я. Знаю, что со мной трудно бывает. Самой от себя иногда выть охота. Вот, вышла из комнаты, а там Захар возле её двери стоит. И посмотрел на меня, как на вурдалака. Мне до того на душе погано стало — пришла к тебе наорать. А тут… Разревелась, как баба.

— Так ты, собственно, баба и есть. Ничё?

— Я охотница.

— Одно другому не мешает.

— Мешает и ещё как. И ты сам это прекрасно знаешь. Сильной нужно быть, никаких слабостей не позволять, иначе сожрут.

— Слабости у всех есть.

— Да ну? И у тебя, что ли?

— А то ж! У меня слабостей вообще — два обоза. Жрать люблю, спать люблю. Ещё — кости и родии.

— Вот уж нашёл слабости…

— Ну, какие есть, извиняй. Вообще, чужие слабости надо уважать, а не осуждать. Это, если что, основа цивилизованного общества.

Земляна хихикнула.

— Иди сюда.

— Чего? — тут же напряглась она.

— Иди, говорю.

— Да иди ты сам!