14-я колония (ЛП) - Берри Стив - Страница 26

И она знала, что его члены серьезно относятся к этой задаче.

Внизу хранилась одна из лучших коллекций книг и рукописей той эпохи. И Война за независимость, и война 1812 года всегда очаровывали ее, и много лет назад она узнала о обширной коллекции общества первичных и вторичных источников. Тайник в Вирджинии казался особенно ценным, и она все еще задавалась вопросом, знает ли кто-нибудь здесь о его существовании. Казалось, что есть только один способ узнать это, поэтому она показала свой значок Magellan Billet обслуживающему персоналу и была направлена ​​в офисы в подвале.

По пути к лестнице, ведущей вниз, она заметила, что мало что изменилось. Вестибюль переходил в длинную прихожую и элегантную лестницу, ведущую в бальный зал и библиотеку. Доминировало то же великолепное множество произведений искусства, мебели, мрамора и фресок. Остался даже тот же запах затхлого запаха из далекого прошлого.

Хотя сегодняшнее общество было просто еще одной некоммерческой организацией, его начало было далеко не благоприятным. В 1780-х годах многие считали братский военный порядок угрозой. Из сплоченных воинов ничего хорошего не выйдет. Понятный страх, учитывая дерзкое высокомерие британских военных, которое до этого было всем, что знали колонисты. Затем был наследственный аспект членства, имевший привкус благородства. Пэра была концепцией, которую новая нация считала крайне непристойной. Сама конституция запрещала предоставление дворянства. Несколько штатов и даже Конгресс подумали о запрете общества. Только присутствие самого Джорджа Вашингтона успокаивало опасения.

Она вспомнила, как ее покойный муж любил посещать ежегодные собрания, проводимые в бальном зале. Он изучал историю, его собственная колониальная библиотека впечатляла. У нее все еще были книги, выставленные на полках в ее доме в Джорджии. Теперь она должна быть там, решая, что ей делать до конца жизни. Вместо этого она была здесь, нарушая прямой приказ своего непосредственного начальника, с каждой минутой все глубже погружаясь во все расширяющуюся дыру.

«Это чертовски потрясающее место», — пробормотал Люк. «Вы, кажется, знаете, что делать».

Она улыбнулась его попытке получить информацию. «Происходит от того, что мы находимся здесь долгое время».

«Хорошо, я получил сообщение. Вы поговорите, когда будете готовы.

Внизу они нашли библиотеку, более практичное пространство, построенное для практичности с мягким ковром, акустическим потолком и прочными металлическими стеллажами, на которых стояли сотни книг и рукописей. В центре стояли три толстых деревянных стола, воздух был наполнен сладким запахом старой бумаги и книжных переплетов. Бестеневые люминесцентные лампы источали слабое голубоватое свечение. Их ждал невысокий худощавый мужчина лет сорока с юмористическими складками на лице, представившийся Фрицем Штроблем, куратором общества. На шее у него на цепочке висели очки. Она объяснила, на что они наткнулись в Вирджинии.

«Владелец этого дома Брэд Харон, — сказал Штробл, — всю свою сознательную жизнь был членом общества. Меня не удивляет, что он собрал такую ​​коллекцию».

«И спрятал это подальше», — заметил Люк.

Штробл улыбнулся. «Мистер. Харон был немного эксцентричным. Но он любил Америку и это общество».

«Он умер внезапно?» — спросила она, уже зная ответ, но немного пытаясь понять.

«Авиакатастрофа. Я был на его похоронах. Было такое печальное время. Позже я читал о битве за наследство между его наследниками, но это было довольно давно».

Двадцать с лишним лет в разведывательном бизнесе многому ее научили. Среди них были жесткая политика, скрытая дипломатия, соучастие и, при необходимости, двуличие. Она имела дело с бесчисленным множеством людей по всему миру, хороших и плохих, и приняла слишком много жизненно важных решений, чтобы их сосчитать. По пути она развивала навыки, одним из которых было обращать внимание. Ее поразило, как мало людей замечают других. Обычно эту неспособность объясняли не эго или нарциссизм. Безразличие казалось самым распространенным объяснением, но она научилась замечать все.

Как легкая дрожь в руках Штробля. Не только слева или справа, что может сигнализировать о физической проблеме. Оба его тряслись. И была тонкая полоска пота на верхней части его лба, которая блестела в свете верхнего света. Температура в комнате была достаточно комфортной, достаточно прохладной, чтобы ни она, ни Люк не сбрасывали пальто. Тем не менее, ударом был прикус губы, который, по ее подсчетам, Штробл делал четыре раза, возможно, чтобы подавить их заметную дрожь.

«В каком агентстве, вы сказали, вы работали?» — спросил ее Штробль.

«Министерство юстиции».

«А почему именно ты здесь?»

Она решила увернуться от этого. «Сообщить об обнаруженном нами архиве. Там есть редкая книга, выставленная под стеклом, в которой рассказывается об основании общества. Это то, что привело нас сюда».

Она показала ему фотографию, сделанную на ее телефон незадолго до отъезда из Вирджинии.

«Это оригинальное издание нашего учредительного журнала», — сказал Штробл. «Только несколько членов владеют одним. Я не знал, что мистер Харон обладал этим».

«Теперь он может быть твоим», — спросил Люк.

Штробл бросил на них обоих странный взгляд, который сказал, что он не согласен. «Я ценю предоставленную вами информацию. Теперь, если вы меня извините, у меня есть работа, требующая моего внимания. В понедельник вечером мы устраиваем торжественный прием, и наш бальный зал готовится к работе».

«Большое дело?» спросила она.

«Он не будет включать президента, но нам сказали, что будут присутствовать вице-президент и несколько членов нового кабинета».

Она скрыла отвращение и решила так просто не отпускать этого человека. Люк отступил в дальний конец комнаты, позади Штробла, якобы изучая книги. Но он бросил на нее понимающий взгляд, который подтвердил ее собственные подозрения.

Штробл лгал.

Она осмотрела комнату и заметила небольшой темный шар, прикрепленный к потолочной плитке в одном углу. Камера слежения. Не удивительно. Она предположила, что вся вилла была оборудована для картин, учитывая ценность искусства и антиквариата, разбросанных по верхним этажам.

«Мой покойный муж, Ларс Нелле, был членом общества».

Она надеялась, что этот лакомый кусочек может немного ослабить Штробла, но, похоже, на это не повлияло.

«Он был активен в филиале Мэриленда», — сказала она. «Мы с ним несколько раз бывали здесь, в доме Андерсона».

Еще ничего.

Но Люк уловил информацию.

«Вы можете пойти и забрать эти книги в доме Харона», — сказала она Штроблу.

«Как такое возможно? Как вы говорите, он находится внутри поместья. Это было бы воровством».

«Только если тебя поймают», — сказал Люк. «Но я не думаю, что кто-то будет возражать. Он там давно сидит. Это может быть нашим маленьким секретом».

«Боюсь, что мы здесь не так действуем. Нисколько.»

Явное напряжение в голосе Штробля можно объяснить тем фактом, что кто-то из Министерства юстиции явился в пятницу утром без предупреждения, показав значок и задавая вопросы.

Опять же, может, и нет.

«Если задуматься», — внезапно сказал Штробл. «Возможно, вы правы. Эта библиотека может быть важной. Мистер Харон профинансировал приобретение многих книг и бумаг, которые вы видите здесь, вокруг себя. Он сам был заядлым коллекционером. Он хотел бы, чтобы у нас было все, что он накопил».

Интересно изменение тона.

Более уверенно. Менее тревожный. Даже наводит на размышления.

Штробл потянулся за блокнотом и ручкой, лежащими на одном из столов. «Назови мне место еще раз».

Она написала, и он писал, пока она говорила.

«Это верно?» — спросил он, протягивая ей блокнот.

Она читала.

Русская женщина в офисе службы безопасности на втором этаже, сразу за кладовой, с пистолетом. Она видела, как ты подходишь. Сказал мне избавиться от тебя, иначе она убьет человека, который там работает.