Кодекс Крови. Книга Х (СИ) - Борзых М. - Страница 26

Но Трай справился. Подтверждением тому стало возрождение их рода. Совет одобрил появление нового устройства переноса и хранения генетических и ментальных баз данных, признав Трайа новым нулевым носителем рода. Всё честно. Райо молчал до последнего, хоть и переживал за внука. Не раз и не два дракон боялся, что внук сорвётся. Слишком необычной была его основная сила, но боги уберегли. Сиротское детство создало такой якорь в душе Трайа, что противовесом кровавому безумию стала забота о безопасности близких.

Теперь можно было постепенно приступать к обучению внука. Но уже не как эрга, а как аспида. Одно дело подсказки устройства рода и совсем другое многотысячелетний опыт, запертый в теле, лишённом магии Рассвета. Райо посмотрел на иглы-присоски, выкачивающие благодать из тел людей, и хмыкнул.

Кто ещё кого учить будет. Интуитивная комбинаторика у внука была выше всяких похвал. Что ни говори, а дочь не ошиблась в выборе отца для Трайа.

Дракон обернулся к Обители крови и буквально почувствовал касание Рассвета к своей душе. Единожды ощутивший в себе пожар Рассвета и лишённый его на тысячелетия, Райо чуть ли не мурлыкал от удовольствия. Да, сила к нему не вернётся. Но Рассвет хотя бы перестал обжигать его, считая чужаком и предателем.

Осталось только уговорить внука почаще бывать в этом мире хотя бы для восстановления Обители крови, а дальше уже сманить в пустыню.

Я в некоторой нерешительности ожидал завершения выкачки благодати из орденцев, когда Агафья притащила ко мне за шиворот грязного оборванца с избитостью не первой свежести.

В мычащем нищем я с удивлением узнал Серва, паладина из легиона Альба. Вид у него был…цветастый. Это я о том, что всё его тело было покрыто кровавыми разводами, из-под которых виднелись синяки всех цветов радуги.

— Вот, — швырнула мне под ноги паладина вампирша, — шпионил за нами в горах. Удивительно, что не уснул.

Я смотрел на Серва и понимал, что ответить он всё равно ничего не сможет. Но вот взгляд… Он смотрел на меня с такой преданностью, будто я вдруг стал смыслом его жизни. Такая перемена напрягала. Ещё фанатика мне не хватало.

— Кровь.

Серв меня понял без разъяснений, сорвав грязными ногтями корку с одной из многочисленных ссадин. Алые капли свежей крови тут же выступили, давая мне возможность просмотреть его память. Занимательно.

«Он не шпионил. Вернее, следил, но для себя. Орденцы его чуть не убили. Серв обиделся и решил переметнуться к нам», — коротко пояснил я ситуацию Агафье по кровной связи.

«И на кой-нам такое счастье? Бывших предателей не бывает», — была категорична в своих суждениях Агафья.

Я же напротив задумался. Мне остро был необходим человек, знавший всю обстановку в Орденах изнутри: численность адептов, боеспособность, места расквартирования сил, кроме резиденций, систему реагирований на прорывы. За сто пятьдесят лет моего отсутствия очень многое могло измениться.

Мне всё ещё нужно было придумать нечто, чтобы не оставить людей без защиты от прорывов. Даже если принимать во внимание боевую подготовку орденцев, физической силой и холодным оружием они смогут противостоять тварям, максимум, третьего уровня, и то с большими потерями. Все, кто выше, подписывали воинам смертельный приговор без вариантов.

Оставлять же воинам магию при убитых главах орденов было равнозначно объявлению грызни между паладинами за тёпленькие местечки у кормушек ковчегов.

Получалась у меня неразрешимая дилемма. Я, как собака на сене, и сам не мог переварить отгрызенный кусок, и другим не давал к нему приобщиться. Решать что-то нужно было быстро, а у меня подходящие идей не рождались с учётом полного отсутствия информации о местной ситуации. Поэтому я взял, да и вывалил свою проблему Серву. Без подробностей, конечно.

К моему удивлению, паладин даже не озадачился. Выслушав проблему, он жестами попросил бумагу и пишущие принадлежности.

А я же подумал, что Альб за старания мог бы и наградить своего верного слугу. Общаться с немым было, как минимум, неудобно.

«Ковчег, а мы ему язык вырастить обратно можем?» — поинтересовался я.

«Можем», — без раздумий ответил тот.

«А затратно?»

«Бесплатно. Там очень интересное благословение наложено с обратной полярностью силы. То есть вроде бы как его лечат на постоянной основе и отращивают язык, но обратная полярность вместо этого уничтожает любые регенерационные процессы, запускаемые самим организмом».

«А почему другие этого не видели?»

«А здесь благословение высшего ранга. Скорее всего, более слабые маги просто не видели ошибку».

«Тогда лечи!» — дал я команду ковчегу, и из моей груди вышло розовое облачко, что тут же впиталось где-то на уровне горла паладину.

Хм. Я не ожидал, что Серв от такого облачка вдруг подтянется телом, заживит все синяки и ссадины, выпрямится и расправит плечи. До того он держался за рёбра и старался дышать неглубоко, по-видимому, имея переломы. Он будто даже помолодел. Когда к паладину пришло осознание произошедших с ним изменений, он упал на колени и принялся благодарить меня.

— Благодарю, Святейший! Рассвет благословил меня в тот день, наши пути пересеклись. Вы — надежда и опора Ордена! Вас избрали само небо и солнце! Вы…

Серв продолжал восхвалять меня, будто величайшее чудо света, а у Агафьи на лице отразился такой скепсис, что я чуть не рассмеялся.

Казалось, Серв готов говорить часами, лишь бы слышать собственный голос, но мне благодарности были не интересны.

— Серв, я жду предложения по ситуации. Как защитить людей и не допустить резни между паладинами, — прервал я потоки благодарностей, льющиеся из врага.

— Способ один. Самому возглавить Орден!

— Способ один. Самому возглавить Орден!

Серв при этом сиял как начищенный золотой, только что выпущенный с императорского монетного двора.

— М-да, если не можешь победить зло, возглавь его! — невольно вырвалось у меня. — Даже если отбросить абсурдность этого предложения, то как ты собираешься провернуть подобное? Меня сюда пришли убивать пятьдесят тысяч человек, а ты хочешь сделать меня для них мессией. Как?

У меня действительно не укладывалось в голове, как можно совершить нечто подобное.

Вот здесь уже Серв смотрел на меня с некоторым недоверием.

— Во-первых, вас в человеческом обличие никто не видел. Только в змеином, — принялся объяснять свою идею паладин. — А, во-вторых, вы же летаете! До этого полётами мог похвастаться лишь Его Св… — Серв оборвал себя на полуслове, — Альб Ирликийский. У остальных благодати не хватало. А у вас, судя по тому, что я вижу, её даже больше, чем у него было.

— А как вы определяете ёмкость? — заинтересовался я.

Всегда было интересно, ведь у нас в Обители считалось, что собственный предел не знает даже сам маг. Предела нет. Есть лишь собственные костыли и стопоры в голове. Поэтому работали и развивали абсолютно всех, у кого просыпался дар.

— Так в приютах же проверяют, — неуверенно ответил Серв, — вы же в прошлой жизни сами были из такого приюта. Туда всех детей отправляли, у кого кто-то из родителей обладал хотя бы минимальной ёмкостью благодати Рассвета или Заката. Их в одной только Ирликии больше десятка, а то и двух.

Я задумался. Я совершенно точно помнил, что у меня не обнаружили способностей к благодати, но саму проверку не помнил. Может, возраст был слишком маленьким, а может, после прорыва часть воспоминаний полностью была отрезана магами крови, чтобы сгладить травмирующие воспоминания. Убирать совсем их не рекомендовалось, ведь в первое время магия крови просыпалась в нас исключительно из-за сильных эмоций, связанных с травмирующим прошлым. Кого-то изнасиловали, кто-то выживал после эпидемии, кто-то, как и я, оставался едва живым после прорыва изнанки… Вариаций была тьма. Но, на моей памяти, хорошие эмоции никогда ещё не были причиной для пробуждения магии крови.