Кодекс Крови. Книга Х (СИ) - Борзых М. - Страница 32

В меня летели древние словесные конструкты с вектором атаки, но я даже не отвлекался на них, заткнув Миро рот свёрнутым в ком краем простыни.

— Помолчи, не мешай.

И я углубился в воспоминания. Было противно просматривать память бывшего товарища. Сам же Миро самодовольно скалился, ещё не понимая, как он вляпался. Дело в том, что в процессе обучения каждый корвус открывал у себя личный дар от Матери Великой Крови. У меня это была кровная связь и просмотр памяти, а у того же Миро — арканы подчинения и ядовитая кровь. Именно поэтому, прежде чем поить Агафью, кровь пришлось чистить.

Я плыл на волнах кровной памяти, изучая всю глубину предательства Миро.

Всему виной была зависть. Обычная треклятая зависть. Цитадель мы с Миро покинули практически в один год, перейдя в Башню на обучение. Но где-то в районе шестого этажа Миро застопорился, вкушая многочисленные соблазны, а я пошёл дальше. Это привело к быстро растущей разнице в уровнях владения магией крови.

Оказалось, Миро всё это время мне завидовал и искал выходы на Орден Рассвета и Заката для обмена опытом. Уж очень не терпелось Миро пробить свой потолок развития. Ищущий да обретёт искомое. Когда я достиг пятнадцатого уровня в Башне, Ордена вышли на контакт. Миро согласился за мной следить. Именно он и доложил Альбу о моём намерении не покидать Башню на Летающем острове.

Но и это было не всё. После моего убийства Миро не успокоился. Потолок развития всё также давил на него, и он решил устроить жертвоприношение в пустыне. Его арканы подчинения позволяли взять под контроль жителей целого селения и заставить их самоубиться. Что он и сотворил, поднявшись на один уровень. Особенно ему повезло, что среди жителей был мальчик с магией крови, в перспективе могущий стать достаточно сильным корвусом. Этого мальчика Миро выпил лично и отметил прогресс в освоении силы. После этого отступник принялся охотиться на магов, чтобы выкачать их и возвысить себя. Ему не было никакого дела до кодекса крови и правил Башни. Он паразитировал на силе своих товарищей.

Результаты его деяний обнаружили не сразу, а когда обнаружили, то давность была такая, что почерк силы было не определить. Но Миро не был дураком и решил ударить на опережение, чтобы исключить объявления на себя кровавой охоты. Он вступил в сговор с Альбом. В обмен на обучение магии крови и помощь в уничтожении Обители Миро покинул альма-матер с группой совсем юных корвусов. Их же он и выпил на первой же стоянке, подняв себе потолок владения даром на полтора уровня.

А я всё смотрел и смотрел воспоминания «брата» и вдруг наткнулся на один ничего не значащий эпизод.

Накануне моего возвращения из Великой пустыни Миро встречался с гонцом от Ирликийского Ангела. Тот передал ему ни много, ни мало, а платок с вышитыми инициалами. Я сперва не понял смысла сего действа, пока не обнаружил, как Миро тайком брал образцы моей собственной крови. Сравнив материал на двух платках, Миро выругался:

— А хрен тебе! Остров тебе, дары тебе, ещё и семью теперь тоже тебе? И ладно бы пастух какой или крестьянин, шлюха из борделя или прачка… Я бы стерпел! Так нет же! Тварь! Не дождёшься.

Я видел глазами Миро, как он писал каллиграфическим почерком записку: «Совпадений в интересующих образцах не обнаружено» и передал её кому-то из орденцев для Его Святейшества.

Вот так. Сердце Обители обвиняло меня в нарушении уложения между магами крови и орденцами, что привело к разрушению нашего дома. А оказалось, что виной всему была зависть. Обычная человеческая зависть. Мне до сих пор не верилось, что это правда. Но память крови не врала.

Я вынул кляп изо рта бывшего товарища, своими руками уничтожившего Обитель.

— Кто ты такой? Как ты смеешь⁈ Откуда ты взялся! Ты не из Обители! — Миро уже частично скинул паралич, активно двигая плечами. — Мы можем быть полезными друг другу! Я многое знаю! — пошёл он на попятную, заметив моё брезгливое выражение лица. — Забирай себе девчонку, я не в обиде. Найду себе ещё!

— Я, Трайодасан, тринадцатый маг крови, удостоенный возвышения… — начал я древний ритуал суда.

— Нет! Нет! Ты же сдох полтора века назад! — запаниковал отступник.

— … обвиняю тебя, Миро, в предательстве кодекса крови, кровавом безумии, измене братьям Обители и убийстве корвусов…

— Я не виноват! Это всё ты! Ты нарушил уложение! — пытался отпираться маг перед смертью, всё активнее двигая руками, но ниже локтя они всё ещё висели плетями.

— … Волей и силой, данной мне Великой Матерью, я приговариваю тебя к смерти! Пусть нас рассудит Кровь! — завершил я ритуальную фразу и пустил себе кровь.

Миро смотрел на меня испуганными глазами, ведь я только что перед Матерью Великой Кровью силой своего дара призвал его к ответу за клятвопреступление. Отступник знал, что ритуал кровного суда мог иметь смертельные последствия как для истца, так и для ответчика.

На протяжении нескольких следующих минут Миро в панике пытался сбросить с себя оковы паралича. Каждая капля моего дара приближала его смерть. Тот, кто обращался к Матери Великой Крови за правосудием, платил за это своей кровью, иногда до последней капли. Сейчас моя кровь воспламенилась, из моих вен лилось чистое алое пламя. Это означало, что Мать признала обвинение справедливым.

И теперь только от моей силы зависело наказание для Миро. Огонь змеёй извивался по мраморным плитам пола. Вокруг отступника вырастали алые силуэты людей, в смерти которых он был виновен. Их становилось всё больше и больше, пока в спальне перестало хватать места. От каждого из них к моему потоку присоединился едва заметный тончайший ручеёк алого пламени. Сливаясь в единое целое, кровавое пламя обвило Миро смертельными кольцами, выжигая его душу.

Отступник выл не хуже раненного зверя и всё пытался выбраться из смертельных объятий, но ему не позволили. Каждая его жертва, растворялась в его теле, испепеляя его изнутри. Нескончаемая череда, не оставившая от предателя даже горстки пепла. Лишь на полу поблескивала серьга, инкрустированная гранатом и костью.

Я убрал серьгу в карман, когда услышал тихий вопрос Агафьи:

— Если твоя Кровь так карает, то как же она вознаграждает?

— Согласно деяниям, но большинство всё равно почему-то недовольны, — я вернулся к вампирше и присел на кровать. — Как себя чувствуешь?

— Устала, если быть честной, — она откинулась на подушки и смотрела на колышущиеся от ветра занавеси балдахина на постели. Я не закрыл двери на балкон, и ветер игриво забавлялся с полупрозрачными тканями. — Чувствую на все свои триста с хвостиком.

Я улёгся рядом и закинул руки за голову. Лучшего момента могло не представиться, и я предложил:

— Как ты смотришь на то, чтобы перебраться в этот мир?

— Насовсем? — в голосе Агафьи проскальзывали нотки интереса.

— Как сама решишь. Я когда-то обещал тебе отправить обучаться в Цитадель Крови, но теперь Обитель наполовину разрушена и не осталось никого, кто мог бы тебя обучать, — я повернул голову к вампирше, почувствовав её пристальный взгляд. Баронесса подпёрла кулачком щёку и, прищурившись, разглядывала меня.

— Ты остался.

— Я не смогу разрываться на два мира. Они оба стали для меня родными. У меня обязательств, как у дурака фантиков. Но я бы предложил тебе стать смотрительницей Обители, постепенно занимаясь её восстановлением.

— Что я могу? — удивилась вампирша. — Ты сам говорил, что наши знания о магии крови — лишь огрызок от настоящего искусства. Да я и сама не раз и не два видела в твоём исполнение такие конструкты, до которых никто в нашем мире не дорос.

— На самом деле обучать, присматривать и направлять корвусов нужно лишь в Цитадели, — поспешил я успокоить Агафью. — Если они достигнут Башни, она сама обучит каждого своего жителя индивидуально.

— Да я и не пройду эту твою Цитадель без наставника, — почему-то вдруг разуверилась в своих силах вампирша и даже села на кровати, обхватив колени руками.