Кодекс Крови. Книга Х (СИ) - Борзых М. - Страница 40

Не сразу Ольга поняла, что не одна внутри своего сна. Теперь уже по-настоящему испугавшись, она забралась внутрь кратера, чтобы насыпь скрывала её от поля боя. Эмпатка слышала шелест ткани и чавканье кровавой грязи под ногами, а затем женский голос выругался:

— С-с-суки!

Ольга осторожно выглянула из-за насыпи и увидела, как женщина склонилась над телом её сына. А дальше незнакомка невероятно красиво запела. Её спутники поддержали песнь, и вскоре над полем боя хрустальными колокольчиками зазвенела магия голосов. Серебряные лианы вырывались из-под земли и впивались в давным-давно погибшее тело Ольги и её сынишки.

Когда песня умолкла, Ольга услышала громкий и требовательный детский крик, который полоснул её по сердцу не хуже настоящего меча. Эмпатка рискнула ещё раз выглянуть из-за насыпи, чтобы увидеть, как женщина берёт на руки малыша.

— Не торопись, милая, — ворковала она, удлинившимся когтем отсекая пуповину. — Дай мамочке время, и ты обязательно придёшь в наш мир!

Ольгу прошибло холодным потом. Это оно. Это было оно! Они разорвали проклятие. Но теперь у неё, видимо, будет не сын, а дочь… Слёзы текли без остановки, но теперь это были слёзы облегчения и счастья. Они смогли!

Ходоки ушли так же неспешно, как и пришли. Услышав на грани слышимости разъярённый крик кречета, Ольга вздрогнула от воспоминаний и заметила, как незнакомка в серебряном балахоне с ребёнком на руках, не оборачиваясь, показала за спину средний палец.

«Так тебе, сучёныш! Ты не всесильный! И на тебя есть управа!» — с этой мыслью Ольга проснулась.

Я смотрел, как в Ольгу впиваются серебряные змеи магии, высасывая черноту из её тела и души, но никак не мог понять, почему цвет не розовый? Разве Рассвет и Закат и не имели другую цветовую гамму?

Отчаянно хотелось вмешаться, но ковчег остановил меня:

«Не стоит. Они знают, что делают. Найады никогда не дадут в обиду ребёнка».

«Какого ребёнка? — недоумевал я. — И почему мы не участвуем, если тоже имеем ковчег?»

«Нерождённого, на котором закляли несчастную, — коротко пояснил ковчег, видимо, как-то наблюдая за процессом. — И мы участвуем. Мы проложили им дорогу, указав координаты во времени и пространстве. На остальное у нас пока силёнок не хватит».

«А кто такие Найады?» — ухватился я за неизвестное слово, желая получить хоть какие-то подробности.

«Один из дюжины местных родов. Имели вторую ипостась огромных змей, чем-то похожих на кобр. Ты в обороте на них больше похож, чем на…» — ковчег резко замолчал.

«Договаривай уже!»

«Не положено. Доступ временно ограничен».

«Ты не забыл, кто тебя создал?» — на всякий случай напомнил я ковчегу расстановку сил.

«Не положено. Доступ временно ограничен», — механическим безэмоциональным голосом повторил ковчег.

Ай, боги с тобой. Меня уже порадовала оговорка «временно», так что узнаю со временем. Сейчас других проблем хватало.

Ольга плакала, слёзы текли без остановки, но тихо, без надрыва. Я не хотел знать, что ей приходилось переживать в собственном сне.

Когда спустя пару минут она испуганно дёрнулась и попыталась выбраться из сковывающей её тело густой жижи, глаза эмпатки сияли ярче звёзд.

— У них получилось! У них получилось! Я видела!

Я помогал девушке выбираться из саркофага, а она доверчиво прижималась ко мне своим нагим телом, что вызывало во мне вполне ожидаемые реакции.

Завернув Ольгу в плащ, я, наконец, смог выдохнуть. Эмпатку трясло, но, кажется, это были радостные эмоции. Вцепившись в меня руками, она шептала:

— Я помогу! Я всегда буду на твоей стороне! Я… Я… — слов ей явно не хватало, и она впилась в мои губы поцелуем. Меня накрыло такой волной эйфории и желания, что это можно было сравнить с непрекращающимся оргазмом. Сознание меркло, я уже всецело тонул, не просто отвечая на поцелуй, но перехватывая инициативу, покоряя мягкие губы самой желанной женщины.

Оторвавшись на мгновение для вдоха, я будто нырнул в ледяную прорубь.

— Твою мать, Оля! — выругался я сквозь зубы, усилием воли отрываясь от эмпатки. — Остановись, а не то я сделаю тебе ребёнка прямо здесь, не вынимая из саркофага!

Эмпатка рассмеялась, будто пьяная, лёгким искристым смехом, похожим на пузырьки шампанского.

— Да кто же против? — её румяные щёки, горящие глаза и шальная улыбка пьянили не хуже магического дара.

«Держись, Трай! У неё сейчас эйфория, потом схлынет и будет жалеть».

Но эмпатка продолжила:

— Я всецело «за», но давай сначала твои проблемы всё же решим, а потом уже детей делать будем. А то я видела, как ты беременную жену с поля боя убрал. Не хотелось бы снизить клановую совокупную мощь по неосмотрительности.

— А ты уже в клан собралась? — поддразнил я Ольгу.

— А что, не примешь? — чуть прищурившись, улыбнулась эмпатка.

— Я на идиота похож? — не стал я отпираться от такого подарка судьбы. — Ещё и дорожку красную постелю. Но в кровать ко мне из чувства долга прыгать не стоит.

— Поверь, у меня внутри сейчас такой ураган чувств и эмоций бушует, что любо-дорого взглянуть, но вот чувства долга и обязанности тебе там нет. Скорее уж, уважение, шаткое доверие и чисто женский интерес.

Эмпатка, наконец, полностью выбралась из саркофага, при этом демонстративно эротично виляя бёдрами. Вся она стала более гибкой и пластичной. Если раньше Хельга пыталась слиться с окружением, то теперь Ольга распространяла вокруг себя самый настоящий эротизм и женственность.

Чтобы отвлечься, я прикинул, во сколько мне обойдётся приобретение эмпата такой силы. Так как Ольга официально относилась к роду Бизоненсов, то те захотят кругленькую сумму. Правда, у меня была припасена огромная куча грязи на предыдущего главу рода, которая легко может стоить откупной для Ольги.

— Это не твоя проблема, — вставила ремарку эмпатка, возвращая мне плащ. Она уже успела одеться. — При нынешних возможностях документ об эмансипации я подпишу легко, заодно и фамилию сменю на родную.

Я уже говорил, что Ольга — удивительно полезная в хозяйстве женщина?

Ольга заржала, видимо, вновь уловив направленность мои эмоций:

— Да-да! Ещё какая! Такая корова нужна самому!

На мою вздёрнутую бровь, та только отмахнулась:

— Не обращай внимания. Был в моём мире вид иллюзий для детей, там фраза такая была.

Когда мы вернулись, среди женщин из инкубатория и правда уже было относительное спокойствие. Света чуть подсобила, и женщины отсыпались после эмоционально тяжелого дня.

Посмотрев на Ольгу, Света подвисла на пару секунд, а затем натурально уронила челюсть.

— Да ла-а-адно! — это и всё, что она смогла произнести.

Но Света на то и лекарка, что быстро пришла в себя.

— Этот вопрос потом обсудим, а пока на повестке дня несчастные из инкубатория. Мы тут с Милицей и Агафьей кое-что подумали. Женщин нужно будет собрать в одном месте, как в реабилитационном центре. Чтобы с ними поработали менталисты и ментаторы, как с нашими после бойни в Малых Трясинках. То же самое и с детьми. Если здесь такие порядки были, то в приютах и подавно. Там тоже всё менять придётся на корню. — Света перевела дух и, наконец, сообщила то, что хотела с самого начала. — Ты не будешь против, если я останусь в этом участвовать? Агафья хочет ещё Теней привлечь для нашей поддержки. Здесь безопасно будет. Просто не хочется всё на самотёк пускать.

Я задумался. Обстановка здесь всё же была ещё нестабильной. Оставлять молодую невесту хоть и с поддержкой Агафьи и Теней не хотелось. А Теней и вовсе здесь быть не должно. Вся конспирация пойдёт прахом.

«Им ничего не будет, — подал голос ковчег. — С момента инициации у тебя магии Рассвета она перестала быть для них вредной. Они кровно связаны с тобой, то есть принадлежат к роду».

«Более того, твоим женщинам желательно больше времени проводить здесь, — включился в диалог защитник моих невест Йорд. — Им это будет полезно. Светлану и Тэймэй я смогу перенести в Хмарёво при возникновении любого намёка на опасность. Остальных, по необходимости смогу прикрыть, пока Райо не уведёт».