Дело петрушечника - Персиков Георгий - Страница 15

— Люди говорят, что твой дядя Лукаш большой знаток в кукольном и марионеточном деле и может по мельчайшей детальке и куклу, и мастера, ее делавшего, распознать.

Левко, нахмурившись, поднял кукольную ручку к глазам, повертел так и сяк и хотел было показать ее шарманщику, но старик смотрел куда-то в ему одному видимую даль, мычал себе под нос и не проявлял никакого интереса к происходящему. Кукловод с досадой махнул на него рукой и извиняющимся тоном ответил, возвращая детальку Барабанову:

— Одно могу сказать, пан полицейский, работа это не моя, да и не дяди Лукаша, это точно вам говорю, он меня марионетки мастерить учил, рука у нас похожая. Так что мы тут ни при чем. Если не верите — сами гляньте!

Кукольник открыл короб, демонстрируя внушительную коллекцию великолепных, искуснейше сработанных марионеток. Мастерство, с которым были изготовлены куклы, не оставляло сомнений, что они не имеют ничего общего с грубыми поделками, использованными убийцей в К. В довершение Левко достал со дна сундука холщовый мешочек с запасными деталями для марионеток. Барабанов скрупулезно осмотрел деревянную ручку из мешочка, приложил для сравнения одну из принесенных с собой, за неимением лупы сощурил глаз для большей точности, взял напряженную паузу и в итоге со вздохом опустил руки.

— Похоже, да не то… Да, я вижу, что это не ваших рук дело. Но кто же тогда этот мастер? Может, твой дядя Лукаш все же сможет что-то сказать?

— Сказать-то может, — развел руками Лев-ко, — да что толку? Он уж несколько лет как с глузду зъихав. Дядько Лукаш! Посмотри на ручку, может, уже видал такую?

Кукловод, разговаривая со стариком нарочито громко, как с глухим, повертел у того перед носом деталькой. Шарманщик пошамкал беззубым ртом и вдруг закричал обиженным голосом:

— Как у ляшских у собак, да из под носу — табак!

Нестор посмотрел на старика с огорошенным видом.

— И эта бессмыслица что-нибудь значит?

— Иногда значит. — Левко пожал плечами. — А иногда и нет. Он с тех пор как «того» теперь только стишками говорит, не может по-другому. Обычно чепуху всякую похабную, но, случается, и по делу выходит.

— Ясно. Дай-ка я попробую. — Нестор забрал у Левко детальки и наклонился к старику, заглядывая в его выцветшие глаза. — Дядя Лукаш! Ответь, пожалуйста, на вопрос! У одного человека нашли такие вот ручки кукольные, штук пять, а может, и десять. Причем все ручки только правые. Этот человек — кукольник? Он кукольный мастер?

В глазах старика вдруг мелькнула искра интереса, он ловко выхватил детальку у Барабанова из руки и, поднеся к своему сизому носу, принялся пробовать на прочность обломок шарнира.

— Это мастер… — прошамкал Лукаш, и Барабанов весь поднялся в стойку, как охотничья борзая.

— Это мастер не простой, его вдарили доской! —

закончил старик, весьма довольный собой, а Нестор застонал и схватился руками за голову.

— Ну это уж точно ерунда! Никакого смысла!

Однако старый Лукаш продолжал с большим интересом гнуть и мять кукольную ручку. Наконец он повернулся к своему ученику и с торжеством заявил, указывая на детальку:

— И не ручкой помахать, и не жопу вытирать!

— Действительно… — согласился Левко, забирая у старика ручку. — Странно шарнир сделан… Так ручка будет гнуться только вверх-вниз, как шатун у паровоза. Для балагана это не годится — как управлять такой куклой? Некрасиво будет… Дядя Лукаш! Где ты видел такую куклу? Помнишь?

Но старик снова впал в прострацию и полностью утратил интерес к разговорам.

— Хм… — Левко нахмурил черные брови. — Странно… Эта работа ему явно знакома, но словно что-то мешает говорить… Может быть, только, если бы…

Он пристально посмотрел на Нестора. Барабанов со вздохом покачал головой и снова полез в саквояж, чтобы выудить из нее слегка початую бутылку коньяка. Он молча протянул ее Лукашу и уселся напротив в ожидании.

Шарманщик просиял, вцепился в бутылку и одним сильным шлепком по донышку умело вышиб пробку. Не медля ни секунды, он закинул голову, отставил руку в сторону для равновесия, как канатоходец, и в несколько могучих глотков выпил добрую треть содержимого. Отерев бороду, он взглянул на Нестора уже с куда большей приязнью. Он жестом подманил гостя поближе и доверительно сообщил ему:

— Как в Варшаве, на Петрашке,

Продаются деревяшки.

Можешь их, ядрена мать,

Себе в жопу запихать!

Барабанов посмотрел на Левко в поисках поддержки, но тот улыбался и кивал, словно все прекрасно понял.

— Ну конечно! Как я сам не догадался! На Петрашке! Видишь, как горилка деду мозги прочистила? Одна она, родимая, помогает!

— На Петрашке? — повторил в недоумении Барабанов.

— Ну да. Это в Варшаве, рядом с рыночной площадью. От костела Святого Яна идет бульвар и упирается в улицу Петрашевскую. Там, прямо на углу, есть старый магазинчик деревянных игрушек, на всю округу знаменитый. Там мастерство от отца к сыну передается, поколениями. Там всякие куклы бывают, и марионетки тоже попадаются. Видать, пан полицейский, в этом магазине дядька Лукаш вашу куклу видал!

Нестор в задумчивости опустился на скамейку, уже продумывая новый этап путешествия.

Нестор Барабанов, сопротивляясь холодным ветрам, что дули над Вислой, превозмогая усталость, голод и неутолимое желание помыться в бане, упорно продолжал путешествие. Весь путь от вокзала до заветного магазина игрушек он проделал пешком, задерживая дыхание напротив кафе и булочных лавок, чтобы ненароком не почувствовать волшебный запах и не поддаться соблазну. Денег, выданных Муромцевым, хватало теперь в обрез, и лишние траты были непозволительны, поэтому, весьма скромно позавтракав на вокзале, он отправился на задание с легкостью в теле, тяжестью на душе и урчанием в животе. Ускоряя шаг, он миновал кирпичный треугольник костела Святого Яна, вышел на бульвар, не замечая окружавшей его загадочной готики, старых, прижавшихся друг к другу узких домиков, богатства зелени и суеты рыночной площади, ведь цель была уже совсем близко.

Магазинчик он заметил сразу. Да и тяжело было бы не заметить. Прямо на бульвар выходила огромная витрина, оживленная десятками подвижных механических игрушек, которые крутились, вертелись, кланялись и подпрыгивали в такт музыке, тихо бренькающей, словно из музыкальной шкатулки. Деревянные медведи мчались на велосипедах, деревянные красавицы раскланивались и кружились в вальсе, кавалеры приподнимали шляпы, старый часовщик, шевеля деревянными усами, поправлял стрелки на часах, а деревянная собачка, глядя на него, виляла хвостом и раскрывала пасть в беззвучном лае.

Неизвестно, что было тому виной, долгая утомительная дорога, подозрительный бутерброд, съеденный на вокзале, или общее напряжение сложного расследования, но вся эта картина вызвала у Барабанова ощущение некоторой жути. Теперь он не мог отделаться от чувства, что куклы следят за ним нарисованными глазами, и выражение этих глаз было недобрым. Деревянные ручки поднимались и опускались с дерганой пластикой ожившего трупа и каждый раз безошибочно указывали на Нестора. «Вот он! Держи его! Держи!»

Барабанов потер глаза, стараясь прогнать наваждение, и опрометью кинулся внутрь магазина.

Китайские колокольчики над входом тревожно звякнули, оповещая о вторжении, и почти сразу замолкли. Барабанов осторожно огляделся, словно чувствуя засаду. В магазинчике было светло от утреннего солнца, от лоточка с конфетами, расположенного рядом с блестящей металлической кассой, доносился запах марципана и лакрицы, а с двух сторон тянулись длинные прилавки, уставленные удивительными, прекраснейшими куклами. Простые и с механическим заводом, в нарядных костюмчиках и без, для девочек и мальчиков, принцессы, солдаты, лошади, драконы и паровозики. У Нестора даже закружилась голова от этого разнообразия.