Хочешь мира… (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 72

[5] Авторы сомневаются, прав ли Воронцов в этом утверждении, ведь на организации заговоров с целью свержения и убийства монархов не раз тратились немалые средства. Но очень трудно как узнать реально выплаченные суммы, так и доказать сам факт выплат.

[6] Воронцов имеет в виду рассказ «Вилла 'Белый конь» (английское название «The Pale Horse»). Насчет Агаты Кристи он прав, первый её детективный роман, «Таинственное происшествие в Стайлз» был опубликован в 1920 году.

[7] «Ханума» — пьеса Авксентия Цагарели, написанная в 1882 году.

[8] Авторы напоминают, что в реальности романа посёлок Надвоицы не был построен и завод находится в окрестностях Сегежи. Отсюда и название. Состав сегаля авторам в точности не известен, но они предполагают, что это близкий аналог алюминиевого сплава Д16, т.е. дюралюминия повышенной прочности системы А1–Сu–Мg с легируемыми добавками марганца. По твердости и механической прочности он не уступает стали, но, в отличие от нее, обладает в три раза более легким удельным весом.

[9] Без этого уточнения наследниками титула становились дети, рождённые после его получения. Поскольку чета Воронцовых уже немолода, наследника могло и не родиться. Такое уточнение — знак расположения императора к чете Воронцовых. При обычном порядке приходилось обращаться с прошение, которое могло рассматриваться весьма долго.

[10] Орден Святой Великомученицы Екатерины — одна из высших наград Российской Империи. Им награждались женщины (единственное исключение — сын Меньшикова).

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…После столь внезапно выказанного благоволения императорской четы атаки на меня резко сократились. Более того, Императорская Академия Наук вдруг 'неожиданно вспомнила» о моих научных заслугах, и быстренько произвела в свои член-корреспонденты[1].

Даже МИД внезапно проявил инициативу и решил помочь в моих проблемах…'

Санкт-Петербург, Дворцовая площадь, Штаб-квартира МИД Российской империи,

30 ноября (12 декабря) 1912 года, четверг

Сидел я в кабинете, обставленном с казённой роскошью, и мысленно пенял себе за то, что избаловался. Привык, понимаешь ли, с Великими Князьями, премьер-министрами и министрами в неформальной обстановке общаться.

А тут вызвал меня к себе на Дворцовую площадь товарищ начальника Департамента внешних сношений. Я пришёл, но хотя почувствовал себя ущёмлённым, тем, что не сам Сазонов[3] мне время уделил, и даже не начальник департамента, а всего лишь его товарищ. И не пригласил, а вызвал. Чаю не предложил, говорил казённо, сидя во главе стола, а мне предложил сесть в кресло просителя. Ишь ты, какая цаца великая!

Правда, «господином Воронцовым» он меня поименовал только один раз, в самом начале, а потом, перешёл к общению по имени-отчеству. Кстати, перешёл, не спрашивая, можно ли. А я ведь, пусть и свежеиспечённый, но граф. И нахожусь в фаворе у Императора. Да и миллиардщик, в конце концов, то есть, как ни крути, могу причинить ему множество неприятностей.

Могу. Но, пожалуй, не буду. Просто жалко на него время тратить. Да и он не со зла такое творит, просто «встречают по одёжке». А мой наряд купеческого стиля и купеческая же бородка просто провоцировали его считать себя «выше».

В общем, я сдержался и решил послушать, что скажут, а там уж и решать, ставить его на место аккуратно или резко.

— Юрий Анатольевич, дорогой вы наш. Мы, конечно, выкажем озабоченность тем, что конкурс, объявленный в Британии Марсианским Обществом, провоцирует опасность для подданного Российского Императора и угрожает российским интересам. Но скажу вам честно, легко предсказать их реакцию. Ответят, что Британия — свободная страна и её подданные вольны заниматься научными изысканиями, пока те не представляют доказанной опасности для кого-то. И предложат вам обратиться в британский суд.

— Кстати, — вступил в разговор приглашенный специалист по британскому праву. — Рекомендую вам сделать это как можно быстрее.

— Думаете, суд примет мою сторону? — с явно выраженным скепсисом уточнил я.

— Разумеется, нет! Суд будет тянуться и тянуться. Ваши юристы будут подавать апелляции, обращаться в суды высшей инстанции, но! — тут законник поднял вверх указательный палец. — Эти интриганы сами себя перехитрили, давая объявления в газетах. Через какое-то время этим же путём пойдут потенциальные наследники и предприниматели, желающие устранить конкурентов. Причём не только в Британии. Так что эту «лазейку» через какое-то время прикроют, причем в разных странах.

— Насколько нам известно, — оживился хозяин кабинета, министерство внутренних дел уже готовит распоряжение, запрещающее подобные действия в Российской Империи. А там подтянутся и наши союзники, потом и другие страны. В общем, хочу вас ободрить, дорогой вы наш! Продержитесь несколько лет, а там вы снова, как показывает опыт, станете нужны тем, кто реально правит Британией. После этого, уверяю вас, их суд «внезапно прозреет» и быстро и окончательно закроет этот дурацкий конкурс.

— Это всё?

— Да, можете идти, сударь!

— Ваше сиятельство! — громко и твёрдо сказал я, встав в полный рост.

— Ш…Что? — оторопело переспросил этот чинуша.

— Указом Его Императорского Величества от 30 ноября сего года мне присвоен титул графа Беломорского! — затем я ещё повысил голос до звенящего и потребовал: — Извольте титуловать, как положено!

— Да, Ваше сиятельство… — выдавил из себя товарищ министра, сообразив, что несколько перегнул палку.

— Благодарю вас, за то, что нашли время нас навестить! — уже тише, почти шёпотом подсказал я.

— Благодарю вас… — начал он завороженно, а потом вдруг стряхнул с себя гипноз и громко повинился:

— Извините, Ваше сиятельство. Помутнение какое-то нашло. Был неправ, прошу вас, простите уж дурака.

Тут он широко улыбнулся и прижал руку к сердцу. Не уверен, что искренне, все дипломаты должны владеть навыком лицедейства, но… Придраться было не к чему.

— Полноте, пустое! — я великодушно махнул рукой и удалился.

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…Забегая вперёд, скажу, что этот МИДовец почти точно угадал. В разгар Великой войны, когда Британии позарез были нужны поставки нашего Холдинга, судебный процесс, до того тянувшийся, как густая смола, внезапно ускорился и суд скоренько принял окончательное решение в мою пользу.

Правда, эти хитрецы не стали ущемлять британцев в «праве на научный поиск». Конкурс продолжался. Постановление суда лишь запрещало производить выплаты до тех пор, пока совершенно точно не будет установлено и доказано, что смерть произошла от естественных причин или от несчастного случая. При малейших сомнениях выплату производить запрещалось. О чём я, немного потратившись, сообщил потенциальным киллерам через те же самые газеты, из которых они раньше узнавали о возможной премии…'

Санкт-Петербург, Миллионная улица, 7 (20) декабря 1912 года, пятница

Между тем всё шло своим чередом. Фан Вэй с приданным отрядом успел добраться до Кашгара, на полигоне отстреливали уже второй вариант автоматической пушки конструкции Браунинга. Правда, чтобы нормально работала автоматика, пришлось сделать снаряды безрантовыми. Токарев представил на рассмотрение очередную модель самозарядной винтовки, более надежную и технологичную[4] и трудился над модернизацией пулемёта Максима.

А Сан Саныч носился между Беломорском, Москвой, Питером, Интой и Воркутой. После памятного разговора с Генри и его совета, я решился загрузить Малиновского милыми его сердцу задачами. Свёл с Оксаной Рябоконь и озадачил идеями создания компьютера, потом осторожно поведал ему про основные принципы стахановского движения. Он заинтересовался и начал ездить на наши шахты. А задачу создания систем по забору, хранению и переливанию крови в обеих столицах я ему поставил ещё в Америке. Вот и приходилось ему значительную часть времени проводить в дороге.