Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика - Страница 63

— Кто здеееесь?

Джулия видела, как широко открывается призрачный рот, обнаруживая беззубый темный провал. Видела движения едва различимых туманных рук с неестественно длинными пальцами.

Фацио сжал кулаки:

— Потомок Сиджизмондо. Тот, кто стоит на твоем пути.

Призрак зашипел, и Джулия едва устояла на месте, чувствуя, как этот звук облепляет со всех сторон, словно по коже ползут полчища самых отвратительных насекомых.

— Фааааацио сын Аааааальдо…

Повеяло гнилым ветром.

Фацио приблизился на шаг:

— Что тебе нужно? Отвечай мне!

Призрак вновь раззявил рот не то в улыбке, не то в оскале:

— Отдаааай ее…

Джулия сжалась, чувствуя, как ее начинает бить озноб паники. Ноги будто вросли в камень, как тогда, когда она сидела возле раненого Фацио. Но сейчас это был просто страх. Она чувствовала это. Пробирающий до костей сверхъестественный ужас.

Фацио не шелохнулся:

— Кого ты хочешь?

— Моёёёёёё…

— Кого? Назови мне имя! Имя! — его голос сорвался на раскатистый хрип. — Имя!

Призрак вновь подернулся рябью, но лишь затем, чтобы измениться, обретя более явные очертания. Теперь можно было различить правильное лицо, длинные волосы, части одежды. Он молчал. Вдруг снова изменился. Снова и снова. Лица были разными, но до странности похожими. Красивые правильные лица, принадлежащие пожилым мужчинам, почти старцам. И все они неуловимо напоминали… Фацио. Джулия замерла, не в силах отвести взгляд: не было сомнений — его предки. Тираны Альфи, не сумевшие справиться с проклятьем…

Призрак снова изменился. Теперь он казался намного моложе. Старше Фацио, но совсем не старик. Фацио неожиданно склонил голову:

— Отец…

Губы призрака дрогнули. Кажется, ему понравилось, что сын его узнал.

— Отдай мне ее, и я уйду…

Фацио выпрямился:

— Кого, отец?

— Ту, кто прервал мою жизнь. Ты должен отдать ее.

Фацио упорствовал:

— Кого, отец?

— Твою мать… Антонеллу.

Джулия зажала рот ладонями, чтобы не закричать. Смотрела во все глаза, чувствуя, что от ужаса подкашиваются ноги. Призрак требовал тираниху? Тираниха убийца собственного мужа?

Если Фацио и был шокирован, то виду не подал. Стоял все так же прямо, напряженно, сцепив руки за спиной.

— Доказательства, отец! Я хочу доказательств!

— Доказательства уже ждут тебя, сын… Ждут тебя… — утробно протянул призрак. — Отдай ее сейчас, и я позволю тебе уйти.

— А если не отдам?

— Тогда я заберу тебя. Потом ее. Отдай, сын. Ее постигнет кара.

Фацио молчал, наконец, покачал головой:

— Не твоему хозяину, отец, быть карой для моей матери. Если и есть вина, то судить ее вправе только Безликий бог. Не ты. Тем более, не ты.

— Отдай.

Фацио снова покачал головой, раскинул руки:

— Я не отдал бы тебя. Не отдам и ее. Нет!

Призрак Альдо Соврано скрутило спиральной рябью, и его место снова занял смутный силуэт с провалом рта:

— Я освобожу тебяяяя… В обмен на маааать…

Фацио в третий раз покачал головой.

Призрак оскалился и вытянул руку с длинными пальцами:

— Тогда возьму еёёёё. Взамеееен…

Джулию буквально парализовало, когда она почувствовала на себе невидимый призрачный взгляд.

Фацио расставил руки:

— Ее ты тем более не получишь.

Призрак вновь оскалился:

— Ты переоцениваешь себя, Фацио Соврано… Ты слаааб, как все потомки Сиджизмондо. Ты ничто без меня…

Руки призрака мгновенно удлинились, превратившись в быстрые гибкие молнии. Раздался хлесткий звук, и Фацио покачнулся, пятясь на шаг. Он тряхнул головой, выставил руки открытыми ладонями, и они загорелись красным пламенем.

При каждой атаке призрака сердце Джулии обрывалось. Было видно, что Фацио слабел, пламя в его руках бледнело с каждой минутой. Наконец, он упал на спину, но смог подняться и вновь выставить руки. Увы, ненадолго. Еще один удар — и он недвижимо распластался на камнях.

Джулия обезумела от увиденного. Она все так же неистово зажимала рот ладонями, чтобы не закричать. Едва ощущая себя, опустилась на четвереньки и поползла к Фацио, надеясь вернуть его к жизни своим прикосновением. Она стиснула его безвольную руку и принялась считать вслух, чтобы хоть немного совладать с паническим ужасом. Вдруг, замерла, чувствуя на себе пристальный взгляд призрачной сущности. Она обернулась и отчетливо увидела на бестелесном подобие лица недоумение. Но недолго, потому что в то же мгновение по глазам ударила нестерпимая белая вспышка.

Джулию словно окатило кипятком, из зажмуренных глаз невольно брызнули жгучие слезы. Мгновенная сиюминутная боль, которая тут же рассеялась. А, может, не было боли, всего лишь нестерпимый свет с невероятной силой резанул по глазам, а все остальное довершил страх. Но уши вдруг наполнились густым липким шипением, в котором слышалось завывание шквального ветра, хлесткие бичевые посвисты, скорбный утробный вой, который словно заползал в грудь и выворачивал, разрывая плоть. Хотелось зажать уши ладонями, бежать прочь, не разбирая дороги, лишь бы больше не слышать. Живой человек не мог издавать такие звуки. Даже дрогнули руки, но Джулия тут же опомнилась и лишь сильнее стиснула пальцы на запястье Фацио, точно намеревалась переломить его крепкую руку. Может, именно этого тварь и добивается, чтобы бросила, струсила. Не дождется! Джулия сбилась со счета, но это теперь не имело никакого значения. Она станет держать эту руку столько, сколько понадобится. Пока хватит сил.

Необходимо было знать, что происходит вокруг. Джулия с трудом приоткрыла глаза. Не с первого раза, потому что слепящий свет вынуждал снова и снова жмуриться. Поначалу она не различала ничего, кроме мутной молочной белизны, но позже рассмотрела корчившуюся в каких-то немыслимых муках уже знакомую бестелесную сущность. Она разевала провал беззубого рта, размахивала руками с длинными и тонкими, словно гибкие ветки дерева, пальцами. Она будто таяла и уменьшалась, хирела, нервно сотрясаясь от какой-то невыносимой мучительной пульсации и собственного вопля. Свет жег ее. Разливался откуда-то сверху.

Джулия подняла голову и снова зажмурилась, не в силах вынести такую белизну. Взглянула сквозь ресницы и едва не выпустила руку Фацио. Она не увидела глазами — просто поняла сжавшимся сердцем. Лапушка. Словно маленькое раскаленное солнце. И от этого света сущность слабела, иссыхала и… сдыхала. Джулия чувствовала это. Но единственное, что сковало ее в это мгновение, — понимание того, что Лапушка тоже может исчезнуть. Погаснуть, раствориться. Погибнуть… С этим невозможно будет смириться.

Свет поблек. Медленно и мягко. Кошмарный вой прекратился, будто истончился и оборвался, и повисла оглушающая плотная осязаемая тишина. Пронзительная, звенящая. Неестественная. Полная мутного молочного марева, будто пара. Джулия не отрывала глаз от Лапушки. С замиранием сердца смотрела, как он обрел свой прежний вид и медленно опускался на пол, словно в толще воды. Сверкал хитрыми золотистыми глазами, точно его спускали мягкие заботливые знакомые руки. Он был жив и, казалось, совершенно здоров. Хвала Безликому богу!

Джулия посмотрела в сторону колодца. Лишь обычные старые камни. Больше ничего. От темных сил, царивших здесь, не осталось ни следа. Ни отблеска, ни отзвука, ни клочка сияющего голубого тумана. Все исчезло, будто привиделось в воспаленном кошмаре.

Джулия чувствовала себя опустошенной, беспомощной, но не от того, что Фацио забирал ее силу… Он ничего не забирал. Не мог… или не хотел. Джулия склонилась над ним, всматриваясь в спокойное лицо. Тронула вену на шее. Замерла, даже перестала дышать, лишь бы уловить самое слабое биение жизни, но под пальцами ничего не дрогнуло. Его сердце не билось. Джулия сцепила зубы, распахнула его куртку. Она уже знала, что увидит — рубашка была красной от крови. Она знала эти ужасные раны.