Возвращение Безумного Бога 4 (СИ) - "Архимаг" - Страница 15

— Конечно! Папа говорил нам, что сила дана Одаренным для борьбы с порождениями Бездны… ну то есть с Аномалиями. Я бы никогда не стала обижать кого-то просто так.

— Твой папа — мудрый человек, — сказал Волков, бросив на меня быстрый взгляд, — Вам повезло с ним.

Сахаринка улыбнулась.

— Это точно. Он лучший папа на свете. Хотя иногда и бывает слишком строгим.

Они рассмеялись, и я почувствовал, как теплая волна нежности разливается в моей груди. Приятно было видеть, как мои дочери находят общий язык с людьми, которые еще недавно относились к ним с подозрением и страхом.

Перчинка тоже присоединилась к их разговору. Я заметил, что она вела себя с Волковым на удивление мило и дружелюбно, словно забыв о том, как он сильно ранил ее совсем недавно.

В какой-то момент Волков, вздохнув, произнес:

— Перчинка, я хотел извиниться перед тобой. За то, что напал на тебя тогда, в лесу. Прости меня.

Перчинка мягко улыбнулась и ответила:

— Я принимаю твои извинения, Игорь. Мы все совершаем ошибки. Главное — уметь признавать их и исправлять.

Волков кивнул, на его лице отразилось облегчение.

— Спасибо. Я многое переосмыслил за последнее время…

Я невольно улыбнулся, глядя на эту сцену.

Громов, проследив за моим взглядом, тоже усмехнулся.

— Кажется, наш Игорь наконец-то прозрел, — заметил он, — Лучше поздно, чем никогда.

— Да уж… — согласился я, — Иногда нужно пройти через ад, чтобы увидеть истину.

— Думаете, он действительно изменился? — спросил Лебедев, — Или это временное помутнение?

Я пожал плечами.

— Время покажет.

Я еще раз окинул взглядом всю нашу разношерстную компанию, собравшуюся за столом. Перчинка, Сахаринка, Вафелька, Громов, Лебедев, Волков… Каждый из них привнес что-то свое в общее дело. Каждый сыграл свою роль.

Громов, словно подслушав мои мысли, поднял стакан с чаем и произнес:

— За нас. За тех, кто заглянул в бездну и не дрогнул.

Все дружно подняли свои стаканы, присоединяясь к тосту. Даже Волков, еще недавно сторонившийся мирмеций, теперь чокался с ними, как с равными.

Я тоже поднял свой стакан, чувствуя прилив гордости за свою необычную команду.

— За нас, — повторил я, — И за будущее нашего мира.

После того, как мы допили чай, разговор продолжился в непринужденной атмосфере. Громов рассказывал забавные истории из своей практики борьбы с Аномалиями, Волков с интересом расспрашивал мирмеций об их жизни и способностях. Лебедев время от времени вставлял комментарии, демонстрируя свои обширные познания в самых разных областях.

— Парни, а помните тот случай с летающими рыбами в Приозерске? — смеялся Громов, откинувшись на спинку стула, — Вот уж где мы намучились! Быстрые, заразы, были…

— Ха-ха, да, было дело, — рассмеялся Лебедев, почему-то потирая плечо, — Эти острые зубы мне до сих пор по ночам снятся…

— Летающие рыбы? — удивленно переспросила Вафелька, — Разве такое бывает?

— В нашем мире, милая, бывает все что угодно, — ответил Громов, — Особенно когда Аномалии шалят. Представь себе целую стаю карпов, летающих по городу словно птицы. И каждый размером с хорошую собаку!

Все рассмеялись, представив эту картину. Даже обычно серьезный Волков не смог сдержать улыбку.

— А вы, Игорь Александрович, — обратилась к нему Сахаринка, — наверняка тоже много интересного повидали за годы службы?

Волков на мгновение задумался, потом кивнул:

— Всякое бывало. Но знаете, что я понял за эти годы? Самое страшное — это не монстры или Аномалии. Самое страшное — это люди, потерявшие человечность.

В комнате повисла тишина. Все понимали, о чем говорит Волков. О тех, кто готов предать, убить, пойти на что угодно ради собственной выгоды.

Внезапно Сахаринка закашлялась и побледнела. Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Что с тобой? — встревоженно спросил я, подходя к дочери.

Лебедев тоже поднялся со своего места.

— Позвольте мне взглянуть, — сказал он, доставая из кармана какой-то прибор, — Возможно, это просто аллергическая реакция.

Но не успел он подойти к Сахаринке, как Громов тоже схватился за горло, хрипя и задыхаясь. Волков побледнел и начал оседать на стул.

— Что происходит? — в панике воскликнула Вафелька, но через мгновение и ее огромное тело начало содрогаться в конвульсиях.

Я попытался прочитать заклинание исцеления, но слова застревали в горле, а пальцы не слушались, отказываясь складываться в нужные печати. Магия словно покинула меня, оставив полностью беспомощным.

— Держитесь! — крикнул я, пытаясь сконцентрироваться, — Сейчас я… сейчас… я что-нибудь…

Но мой голос звучал все слабее, а в глазах темнело. Я чувствовал, как неведомая сила подтачивает мою волю, лишает сил.

Перчинка упала на пол, потеряв сознание. За ней последовали остальные. Даже могучая Вафелька не устояла и рухнула, заставив подпрыгнуть столы и стулья вокруг нас.

Я чувствовал, как слабость разливается по телу. Ноги подкосились, и я рухнул на колени, опираясь руками о пол. Голова кружилась, в глазах темнело. Я пытался бороться с наступающим беспамятством, но это было все равно что плыть против мощного течения.

«Что происходит?» — билась в голове отчаянная мысль, — «Почему магия не действует? Почему я не могу…»

Сквозь шум в ушах я услышал чьи-то шаги. С трудом подняв голову, я увидел… Лебедева! Он стоял над нами, совершенно спокойный и невозмутимый. На его лице читалось лишь любопытство, словно он наблюдал за интересным экспериментом.

— Удивительно, — произнес он, глядя на меня, — Вы демонстрируете поразительную стойкость, княжич. Любой другой уже давно потерял бы сознание. Даже для Одаренного ваша сопротивляемость зелью просто феноменальна.

— Зелью? — прохрипел я, с трудом ворочая языком, — Так это ты… подмешал что-то в чай?

Лебедев кивнул, словно это было самым обычным делом.

— Да, это моих рук дело. Признаюсь, состав подобрать было непросто. Нужно было что-то достаточно сильное, чтобы вырубить даже Одаренного, но при этом не убить. Настоящий вызов для алхимика. Я даже горжусь собой немного…

Он буднично проверил мой пульс и реакцию зрачка на свет. И покивал, словно сделал некие выводы.

— Зачем? — выдавил я, — Какой в этом смысл?

Лебедев пожал плечами.

— Честно говоря, ни одного разумного повода что-то подсыпать вам у меня не было. Просто… захотелось проверить свои возможности.

Его слова звучали настолько нелепо и жутко одновременно, что я на мгновение подумал, не галлюцинация ли это. Может быть, все это — просто кошмарный сон?

Но боль и слабость, разливающиеся по телу, были слишком реальны. Это происходило на самом деле.

Распрямившись, Лебедев подошел к сверткам с легендарным оружием. Развернув один из них, он достал Копье Айсштиль. Лебедев повертел его в руках, любуясь изяществом работы.

— Какая красота, — произнес он с восхищением, — Знаете ли вы историю создания этого копья? Легенды гласят, сама Айсштиль выковала его из осколка падающей звезды, закалив в водах подземного ледяного озера.

Естественно, я знал. Это ж я ей и посоветовал использовать ту упавшую звезду. Которая была вовсе не звездой, а деталью от разбившейся колесницы Ноктуса. Я и Ноктус в ту ночь изрядно нажр… перепили амброзии, а потом в нетрезвом виде гоняли по ночному небосводу на его колеснице… ничем хорошим это, разумеется, не закончилось…

Впрочем, сейчас не об этом.

Я молчал, стараясь незаметно перестроить свои духовные потоки. Магическая отрава текла по ним, отравляя тело и разум, но я упорно пытался минимизировать ее воздействие. Это была сложная задача, требующая предельной концентрации, но у меня не было выбора.

Лебедев тем временем отложил копье и взял золотой Браслет Громовержца.

— А это просто шедевр, — сказал он, надевая браслет на руку, — Знаете забавную историю? Говорят, однажды сам Громовержец проиграл его в кости обычному смертному. Правда, потом все равно забрал обратно, испепелив беднягу молнией.