Без памяти (СИ) - Мейер Лана - Страница 22

— Ты так вкусно пахнешь. Всегда так ахуенно, что действуешь на меня как афродизиак, — почти нежно заверяет Леон, обхватывая чувствительный эпицентр губами.

Не могу поверить, что он это делает. Зачем? Лучше бы изнасиловал, потому что подобные действия действуют на меня как самые жуткие американские горки.

Горячо — холодно. Грубо — нежно. Сильно — плавно.

Я дрожу, и искренне ненавижу себя за то, как реагирует мое тело на его действия. Из меня буквально течет на простыни, и это вызывает стыд, непонимание, отчаяние, боль и горечь.

Мои слова в его сторону расходятся с языком моего тела. Я не припомню, чтобы такое случалось, когда меня пытались развести на секс, прежде.

Стоит мне дернуть руками или ногами — боль в запястьях и лодыжках проявляется, но ласки мужчины заглушают все остальные эмоции. Терпеливо и размеренно Леон ласкает языком мою щель, опускаясь еще ниже. Лижет, сосет, целует, все в идеальной пропорции, сводящей с ума.

— Трахнуть тебя? — мой болезненный всхлип служит ему ответом. Слезы обжигают лицо, я чувствую, как он заполняет меня изнутри, вытворяя самый чувственный танец в моей жизни.

На мгновение, его язык покидает мое отверстие, и я готова взвыть от ощущения несправедливости, боли и дикой пульсации внизу живота, которая ощущается так, словно внутри меня поселился жадный и голодный зверь, погибающий без движений мучителя.

— Прекрати издеваться, — хнычу я, пока Леон растягивает меня пальцами. В первый раз входит один. Когда он покидает меня полностью, мышцы болезненно сокращаются, лишаясь необходимого. На второй — два. Когда он вставляет три пальца, мне уже больно. Но ощущение приятной наполненности, заставляет меня, не выдержав, двинуть вперед тазом и бедрами… в ответ я слышу мужскую усмешку.

— Мне нужна полная капитуляция моей непослушной жены, — озвучивает то, чего намерен добиться. — Полное признание. Покорность, Ми. Давай, я ждать не буду, — командным тоном изрекает Леон.

Черт. У него властный голос, словно перед ним вся земля по канату ходит и ему все должны. Президент, блядь, что ли? Я не пойму. Кем себя возомнил.

Эмоции накрывают с головой. Ненависть к происходящему становится такой же уничтожающей, как и страсть к обезумевшему и страстно одержимому мужчине, убеждающему в том, что является моим мужем.

Я ненавижу себя за слабость, но сквозь слезы, действительно… не выдержав, начинаю двигаться на встречу его языку и пальцам. Шиплю, проклинаю, ругаюсь, плачу, стискиваю зубы… но двигаюсь, ощущая, как ослепительное блаженство нарастает внизу живота.

— Господи, да, это так невыносимо приятно, — вырывается из моих губ непроизвольно. Ненавижу. Не-на-вижу. Зачем я это сказала? Изнасилуй меня, хочу тебя ненавидеть, мудак.

Прекрати целовать меня там, где не целовал еще ни один мужчина.

Или целовал…? Именно он?

— Не расслышал? Господи? Мне больше нравится, «Мой Бог», мотылек, — и вновь усмешка. Его рот накрывает клитор сильнее, губы всасывают в себя крохотный бугорок. Я кричу, мечтая взять его за голову и вжать в свою киску так, чтобы он захлебнулся моим оргазмом.

Сдох прямо там, куда и завел себя сам…иначе мою ненависть не передать словами.

С моих губ срывается стон, затем вскрик…я кусаю губы, чтобы хоть как-то сдерживать себя, но моя задница елозит по простыне таким образом, чтобы ему было удобнее меня ласкать и трахать.

Но, как и следовало ожидать, в планы Леона не входило только ублажать меня. По крайней мере, «бесплатно». И за удовольствие он возьмет высокую цену. Непосильную.

Разрушительную…

— Скажи, Ми. Я даю тебе последний шанс, — шепчет он. — Скажи, что хочешь меня. Будь послушной девочкой. Примерной женой. И ты кончишь так сладко, что вспомнишь меня.

— Я не жена тебе и никогда ею не буду. Ты никогда не сможешь довести меня до оргазма, — заставляю себя говорить, словно бесчувственный робот.

На мгновение, все затихает. Я не слышу его. Но чувствую. Он передвигается по постели надо мной.

Приподнимает мой подбородок пальцами, поддевая его.

— Раскрой рот.

Что он делает? Мне не нужно видеть, чтобы примерно понимать это.

— Нет.

— Будет хуже, Ми. Раскрой рот, — приоткрываю губы, он надавливает на скулы, чтобы я закричала. И затыкает меня членом.

— Ахуеть, да, — у него не получается войти слишком глубоко в такой позе. Он мог бы, едва ли бы я не задохнулась после подобного. — Люблю твой рот, Ми. Он самый лучший.

Его член ощущается просто гигантским, но не вызывает неприязни. Отвращение вызывает лишь то, как он ведет себя со мной. Хотя где-то внутри раздаются убедительные голоса, нашептывающие, что он не убьет меня. Хочет унизить, поставить на место, сломать — не более.

Я кашляю и ною, когда он вынимает член из моего рта с характерным хлопком. Ударяет по губам с властным требованием:

— Теперь высунь язык.

Выполняю, в надежде на то, что это защитит меня от горлового проникновения. При всем при этом, я до сих пор возбуждена, и мое влечение ничуть не утихает, когда чувствую, как Леон накачивает свой член, потираясь об мой язык и губы. Я чувствую ими гладкую головку, его запах, и даже немного забываюсь во времени и пространстве, пока его сперма, выпущенная прямо мне на лицо и рот, не отрезвляет и не возвращает в реальность. Влажное местечко между моих ног сжимается и пульсирует сильнее, реагируя на его сдавленные и чувственные стоны. Этот каменный человек может выражать эмоции — удивительно.

— Оближи губы, — тяжело дыша, бросает Леон, ударяя членом по моим губам и размазывая свое семя. Мое сердце колотится, выбивая ребра. Мотаю головой, выражая сопротивление.

— Глотай, Ми. Кому сказал. Глотай, — требует тоном, не обещающим мне совершенно ничего хорошего.

Мне приходиться это сделать, чтобы все быстрее закончилось… проглатываю, ощущая его вкус. И он снова не кажется мне противным, мерзким или отвратительным. Скорее, обычным. Как будто, я действительно делала с ним это много раз…

Леон вновь спускается к области между моих бедер. Меня всю потряхивает от происходящего — ведь я еще не дополучила свою дозу наслаждения, не дошла до той точки, где уже больше ничего не хочется, кроме сна и забвения.

Его пальцы лишь слегка нажимают на клитор, а меня вновь бьет током до полусмерти. Черт.

Он вводит два пальца внутрь, продолжая требовать «оплату»:

— А теперь поблагодари меня за то, что я позволил тебе проглотить мою сперму, Ми.

Что?

— Хватит. Я не буду этого делать, — он достает свои пальцы из меня, но мое тело выгибается дугой ему на встречу и я, черт возьми, не могу остановиться танцевать бедрами, мечтая о разрядке без его пальцев и языка…но так не получается.

— Просто скажи «спасибо, мой Бог» и все. Хватит себя мучить.

Я вновь извиваюсь змейкой, захныкав от отчаяния. Мне так больно и плохо, что осознаю: на этот раз он меня сделал. Он победил. Я дам ему то, что он хочет.

— Спасибо, Бог мой, — шепчу едва слышно, и к счастью, ему этого достаточно. Всасывая мой клитор губами и проникая внутрь пальцами, он доводит меня до пика за две секунды, правильно нажав на точку внутри.

Я отключаюсь, словно вылетаю из тела, выкрикивая непонятные слова, и стоны, ругательства…сознание вырубается, а по телу проходят бесконечно приятные волны. Хочется, чтобы они не заканчивались и длились вечно.

Прежде, я не испытывала оргазм. Даже наедине с собой. Это первый мой в жизни оргазм, точнее, первый, который я помню…и это потрясающее чувство, вызывающее лютую ненависть.

И ощущение слабости, хрупкости, некой безвольности.

И я знаю, что он наблюдает за мной, вбирает своим прицельным взором каждое движение, буквально выпивая мою душу через этот интимный процесс.

Когда все стихает, Леон срывает с меня маску. Развязывает меня бесшумно, беззвучно, не произнося ни слова.

Я сворачиваюсь в позе эмбриона на постели, тело до сих пор бьет крохотная дрожь. Нет ни миллиметра кожи, где не выступил бы холодный пот. Волосы прилипли к лицу, закрывая обзор.