Эльфийский бык 2 (СИ) - Демина Карина - Страница 7

— И голубой творог, — продолжила Таська. — Голубой йогурт и голубой сыр…

— Что? — Маруся обернулась.

Таська открыла было рот и закрыла, сообразив. Потом посмотрела на поле. На Марусю…

— Быть того не может, — сказала она тихо.

— Чего? — сразу уточнил Иван.

— А… это точно безопасно? Для коров? — переспросила Маруся, чувствуя, как заколотилось сердце.

— Для обычных — не уверен, а вот для эльфийских вполне себе. Им даже понравится… честно.

А если просто совпадение?

Если…

— Марусь, — Таська подхватила под руку и сказала на самое ухо. — А ведь это и объясняет все… ну, что рецепт простой. И не было никаких секретных добавок…

Ну да, не было.

Ни красителей.

Ни растертых цветов василька или там лаванды, с которой Маруся промучилась весь прошлый год. Ни даже порошкового китайского чая. Нет… всего-навсего голубая эльфийская конопля, от которой молоко тоже станет голубым.

А сыр — бирюзовым.

Точнее аквамариновым.

— Марусь… ты понимаешь, что если у нас получится, если… — глаза Таськи загорелись.

— Если нас не посадят, — Маруся давно привыкла к тому, что не стоит радоваться так уж заранее. Что излишняя превентивная радость потом боком выходит… — И если у нас получится, то…

…то появится шанс выбраться из этого болота.

Хороший такой шанс.

Глава 4 Про Сивку-бурку и срочную надобность в богатырях

Медведь, научившийся кричать «ау», никогда не останется голодным.

Мудрость, изложенная старым лесником Ануфриевым после одной охоты

Леший задумчиво изучал бумаги. Во всяком случае пытался. Странное ощущение, что писано вроде бы русским языком, и буквы родные, и даже слова знакомые изредка встречаются, а в сумме выходит какая-то маловнятная хрень, от которой голова начинает болеть. И хуже того, появляется острое чувство его, Лешего, неполноценности.

А ведь кто-то ж это написал…

Вздыхая, Леший отвлекался, поднимал голову, взглядом цепляясь за синее поле травы. Трава была такой, характерною, и если бы не цвет её, Леший бы сказал, что эта ботаника ему знакома.

Но цвет смущал.

Кажется, не только его, если объект к полю приходил сперва в компании двух парней, с которыми долго и весьма эмоционально обсуждал происходящее, потом еще и девицы к обсуждению присоединились. А Леший вернулся к бумагам.

И мыслям.

Мысли были какими-то на диво бестолковыми, что тоже злило. Нет, ну как в здравом уме и твердой памяти можно было это вот подписывать?

Договор на дом.

А оценили этот дом… да его квартира в столице почти в такую же сумму обошлась.

На землю… причем не покупку, а пользование… отягощение. Страхование кредита. Помесячное обслуживание. Штрафные санкции и пени. И главное, Леший чуял, что ему и понятна, хорошо, если третья часть.

Второй договор.

Третий… этот вообще больше на добровольное рабство похожий. Обязательства, обязательства… снова обязательства. А прав и нет. Правильно, какие права у рабов?

Но суммы зарплатные неплохие.

В теории.

Нет, эту малохольную надо вытаскивать, потому что…

…он бы и вытащил. Вот честно. Пусть бы не сам, сам он занят, сторожит объект и конопляное поле, но вот нашел бы кого дернуть. Адвоката какого или еще, чтоб приехал, с этими договорами разобрался, закрыл долги и увез малохольную с Данькой вместе.

Мысль, что он, Леший, может так сделать, грела душу.

И сделал бы. И даже вчера всерьез прикидывал, кого выдернуть, чтоб занять.

Но…

Он оторвал взгляд от очередного листа, в котором за хитросплетением мудреных слов скрывались чужие долговые обязательства с ограничениями вкупе, и подавил зевок.

…Чесменова Леший узнал сразу, пусть даже в спортивных штанах и ярко-лиловой рубахе с пальмами князь несколько выбивался из привычного образа. Но у Лешего память тренированная. И людей опознавать он приучен вовсе не по рубахам.

А потому и узнал.

Сразу.

Хорошо, что издали глядел, да и сам князь был весьма увлечен беседой с Софьей Никитичной, которую Леший тоже признал. И совсем уж… удивился.

Мягко говоря.

А потом еще раз удивился, ибо Софья Никитична, запомнившаяся Лешему дамой весьма строгой и суровой даже — даром, что и сам Кошкин в присутствии матушки робеет — весело смеялась и, ручкой помахивая, что-то князю отвечала.

Он тоже улыбался.

И вовсе беседа эта, подслушать которую Лешему весьма хотелось бы, да он не посмел, казалась этакою, весьма душевною и любезною разом.

— Это бабушка Софья? — спросил Леший тихонечко, в тень отступая.

— Ага, — подтвердила Данька и тоже в тень отступила. — Я сказала, что спать пойду… они хорошие, но бабушка Софья боится, что меня украсть могут, вот и никуда не пускала.

— И ты сбежала? — Весняна отступать не стала, но руку вытянула и по воздуху провела. — Они же волноваться будут.

— Не… они гулять пошли. К речке.

Судя по тому, что в руках Софья Никитична держала крупную кувшинку, а штанины спортивных брюк князя были подвернуты выше колен, прогулка к речке состоялась.

— А откуда они тут взялись? — поинтересовался Леший и тогда даже обрадовался, потому как репутация у Чесменова была своеобразная.

Да и нужные люди, в число коих Леший входил, знали о небольшом таком подразделении, столь секретном, что и названия у него не имелось, главою которого числился князь. Где-то там наверняка числился. В совсем уж секретных бумагах.

В общем, тогда Леший подумал, что с бумагами ему можно не разбираться, если Чесменов тут, но, возможно, стоит предложить посильную помощь в делах.

Трупы там убрать.

Допрос провести…

— Приехали, — ответила Данька. — Недавно. Говорила же, что поженились и приехали…

Вот тогда-то Леший окончательно завис.

— Они раньше тут жили, когда молодыми были… давно еще. И теперь вот тоже. Молодость вспомнили. Так бабушка Софья сказала. А Яков Павлович сказал, что чего её вспоминать, когда он и сейчас молодой. Он смешной…

Ну да… хотя многие, кому случалось столкнуться с Чесменовым, пожалуй, не согласились бы.

— А бабушка Софья сказала, что ему надо быть серьезным и ответственным. А он сказал, что он серьезный и ответственный на службе. А тут он несерьезный и вообще отдыхает.

Вот в отдых Леший не поверил.

Во все остальное…

Тоже не поверил бы. Но Софья Никитична засмеялась, да и кувшинка. И мокрые шлепанцы, которые босой князь в руках нес… и не стал бы он так шутить. Все ж Кошкина — это княгиня целая, к Её императорскому Величеству приближенная, чтоб с нею шутить…

В общем, всю ночь Леший маялся, пытаясь понять, чего видел, а потом плюнул и бумагами занялся. Хотя получалось ничуть не лучше, чем с пониманием.

— Леший! — прервал размышления громкий крик объекта. — Леший, выходи…

Чтоб вас всех.

Не задание, а цирк какой-то, с императором в главной роли. А Леший, выходит, то ли клоун, то ли…

— Леший, я знаю, что ты тут…

К опушке леса его императорское величество направились бодрым шагом, весьма надеясь, что не ошибаются. Потому как если ошибаются, выглядеть он будет преглупо.

Над головой качнулись ветки.

Повеяло прохладой. И привычно уже, приветственно, зазвенели комары.

Император огляделся, на всякий случай бросил сканирующее заклятье, которое, как и ожидалось, ничего-то и никого не обнаружило.

Оглянулся…

Девушки ушли. Иван все так же бродил по краю поля, размахивая руками. Издали, долговязый и худой он чем-то напоминал голенастого журавля. Но конопле махания нравились и она, покачивая верхушками, тянулась к солнцу.

Урожайный будет год…

Император вздохнул.

Не хотелось ему, но…

— И что дальше? — осведомился Бер, осматриваясь. — Если думаешь поле сосновыми ветками замаскировать, то вряд ли выйдет…