Долг чести - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 28

– Что чужак желает? – спросил он, видя, что я один. Спрашивал на английском, пусть и плохоньком. Видимо, определил принадлежность машины, тактические знаки на ней остались, закрасить было нечем.

– Хочу продать уважаемому человеку машину и оружие, – сообщил я на арабском, за столько лет в других телах я изучил несколько языков, арабский был среди них. – Все взято с бою, мои трофеи.

– О, вы – отличный воин, Шариф-бей будет рад с вами поговорить и услышать увлекательную историю вашего сражения, – ответил тот на арабском. Похоже, со мной общался толмач купца.

– Благодарю.

Меня сопроводили к главе каравана, он оказался с земель Сирии. В этой истории Турция тоже распалась после Первой мировой, потеряв изрядно земель, Франция взяла под свою руку часть как раз сирийцев, а они не объявляли войну России. Уже легче.

Поздоровавшись уважительно, я представился, и меня усадили рядом с караванщиком, выдав плошку с пловом. Перед этим – тарелку с водой, помыть руки, что я и сделал. Ел руками, так было принято, сворачивал еще горячий плов в шарики и ел. Мы пока не общались, сначала прием пищи. Для меня, скажу честно, слишком жирная пища, но отказать – обидеть караванщиков, а я этого не хотел.

К машине не подходили, но с интересом поглядывали, о том, что я хочу ее продать со всем содержимым, уже было известно. Хозяин каравана, он в Царьград шел, его турки снова в Стамбул переименовали, сам из Дамаска, явно не собирался отказываться от сделки.

Когда закончили с пловом, подали фрукты, виноград и персики, попили зеленого чая из небольших пиал, я и описал, как захватил машину, ну рассказал, что я из плена сбежал. Кстати, об этом было известно, караванщики тоже слышали.

Потом перечислил, что есть в машине. Оказалось, у купца Шарифа, хозяина каравана, были русские деньги, он раньше торговал с русскими в Царьграде, и даже порадовался, теперь он может отдать их мне. Две тысячи сто двенадцать рублей. На самом деле это даже не половина, но я кивнул: продано.

Свои вещи, рюкзак и винтовку со снайперским прицелом, я уже снял. Остальное теперь принадлежало караванщикам. Они быстро все распотрошили и изучали, вертя в руках. Шариф был доволен.

Я его предупредил что с проданной техникой и имуществом могут быть проблемы, но он отмахнулся: как незаметно переправить покупку с содержимым в Сирию, он знал. Вскоре во внедорожник действительно сел один из его людей, еще двое – в кузов к пулемету, запустили мотор и укатили по дороге. Не знаю, куда, но предполагаю, что в надежное место, где машина отстоится. Возможно, недалеко, раз лошадей с собой не взяли. А нет, взяли, один всадник, привязав трех верховых, поскакал за ними следом, а купец на радостях подарил мне дорогой кинжал с каменьями на рукоятке и ножнах. Черт, да он стоит в два раза больше чем то, что я продал. Только продавать его не буду, подарок от души, оставлю на память. Да и лезвие отличное, дамаск. У меня такой был, пропал в рюкзаке Ивана, наверняка в той лодке нашли.

Задерживаться я не стал, купил у караванщиков осла, обменял на наручные часы, попрощался с ними, хорошие люди, навьючил на ослика свои трофеи и винтовку, при себе только разгрузку и автомат оставил, даже офицерскую сумку на него повесил, и, потянув за повод, энергичным шагом направился прочь.

Причина, почему я продал технику и оружие, находясь в центре Турции, была веской. На карте сбитого летчика указаны все аэродромы, что английские, что турецкие. Турецкий аэродром находился всего в двадцати километрах от меня, у окраины небольшого городка. Там была железнодорожная станция. Туда и решил направиться.

Также я замаскировался. Снял с себя всю одежду и обувь, надел купленную у караванщиков, обменял на вторую пару часов. Было чистое исподнее, шелковое, серый халат, туфли с длинными носками, два шемаха и красная феска, все надел, кроме фески, спрятав пистолет под одежду. Теперь я безобидный путник.

Оружие замотал в коврик, я его тоже приобрел, спать мягче будет. Пока темнота, на халат нагрузку и накинул, автомат на плече, если что, скинуть и спрятать можно быстро. Направился прочь.

На машине двадцать километров – это не много, а вот пешком – это да, немало. Да еще в моем состоянии. Однако я лучше двое суток на время в пути потрачу, чем напорюсь на засаду или поисковую группу. А так на меня не обратят внимания.

Кстати, санитарную сумку с лекарствами я взял с собой, там хватит на полный цикл лечения. Да и перевязочные есть, мало ли пригодятся. Не хотелось бы, но загадывать не буду.

Двигался я даже не двое суток, а четверо. Двое суток отлеживался, все же плов сильно ударил по мне, но ничего, отлежался, может, лекарства помогли, даже немного отъелся на вторые сутки, голод проснулся. Да и силы с каждым днем пусть понемногу, но прибывали.

К моменту, когда дошел до аэродрома, я уже мог пройти три километра, прежде чем мне требовался отдых. Прогресс. Правда, скотина эта тупая, осел, мне всю душу вымотал: то идти не хочет, гад, то наоборот не остановишь.

С водой проблем не было, на три дня хватило. Я все семь фляжек забрал, раз канистра с остатками воды с внедорожником ушла. Хватило как раз. У караванщиков немного фруктов и овощей купил. Я и супчики варил, они мне сейчас полезны. Так и добрался до конечного пункта.

Уже начинался рассвет, когда я рассмотрел вдали строения. Достал бинокль и стал изучать, что там есть.

– М-да, – только и пробормотал я.

Лицо у меня было замотано платком, вроде как от солнца встающего прячусь, на меня не обращали внимания, поэтому я изучил аэродром. Да какой там аэродром, одно название только. Пара грузовиков, в кузове одного – цистерна, видимо, роль топливозаправщика исполняет. Шесть полуразобранных самолетов, в стороне – свалка сгоревшей техники. Видимо, наши налетали, разбомбили, все туда стащили. Ангар стоял в стороне, с заметными заплатами. Внутри было какое-то копошение, но какое, непонятно. Здание диспетчерской с башней, два склада и обломки трех других, их не восстанавливали. Это все, что я обнаружил. Визуально ни одного работающего аппарата, того, что может подняться в воздух, я не видел.

Вздохнув, убрал бинокль и, потянув осла за повод, направился к городку. Осел нехотя пошел за мной, он колючки подбирал с обочины и жевал, а тут пришлось идти дальше. Осла я напоил, речка встретилась по пути, сам воды набрал, да и искупался, хорошенько помывшись. По привычке накипятил воды и все фляжки заполнил, в двух – чай подслащенный.

Рассвело окончательно, но никаких работ на аэродроме я не заметил, разве что из здания диспетчерской вышел турок в комбинезоне техника и ушел в ангар, больше не показываясь, на этом все.

Добравшись по обочине дороги до окраины, меня со спины два грузовика догнали, полные турецких солдат, и скрылись в городе, я прикинул расклады. Нужен новый план. Хм, а что там в ангаре? Я так понимаю, аэродром тут запасной, на карте английского летчика это не было отмечено, просто как военный аэродром, но сейчас визуально было понятно его назначения. Меня ангар интересовал, не может быть, чтобы там не было чего-нибудь интересного.

Отвлекая меня от размышлений и громко свистя, в город вошел поезд с грузовыми платформами, втягиваясь на станцию. На платформах – бревна, а на них сидело множество народу. Дернув осла за повод, опять гад остановился и колючки подбирал, я сошел с дороги и направился к аэродрому. Он не огорожен был, видимо, смысла нет, и так беспрепятственно дошел до ангара. Большие створки ворот, они в бок открывались, были полуоткрыты. Если проще, одна створка закрыта, другая на пару метров отодвинута, что позволяло зайти внутрь.

Подойдя к открытым створкам, я зашел внутрь, втянув осла следом. Обнаружил первым делом трех турок в черных комбинезонах техников, что сидели на ящиках и резались в карты на ящике побольше, что исполнял у них роль стола. А вот другая находка заставила мою душу воспылать от радости. Турки сидели справа, там разные ремонтные механизмы, бочки стояли, а слева стоял «Аист», русский самолет, такой же я угнал и летал по России. С виду был как новенький, хотя еще два полуразобранных таких же аппарата давали понять, что из трех собрали один. Камуфляжная пятнистая раскраска осталась прежней, ее, похоже, обновили, снизу самолет окрашен голубым, также и тактические знаки ВВС РИ тоже были на месте. Странно. Видимо, самолет планировалось использовать для высадки диверсантов в тылу русской армии.