В объятии Зверя. Том 2 (СИ) - Тирс Зена - Страница 19

— Клянусь в новом году обзавестись сыном, — улыбнулся Лютый.

Тирно довольно покивал, поднося ко рту кубок.

Рейван следом за воеводой потянулся перевязанной после схватки с варгом рукой к щетине кабана.

— Я клянусь, что не пролью крови Ингрид, — едва слышно сказал он.

Кабана понесли дальше. Лютый покосился на кзорга.

— Ты это для меня такой подарок сделал? — шепнул он.

— Просто больше нет ничего на свете, в чём бы я мог поклясться.

Кабана разрезали и разнесли ломти мяса на каждый стол. Пир продолжался. Ингрид поморщилась от запаха, снова перебарывая тугое чувство тошноты.

— Что, у тебя нервы сдают, Верховный ван? — прыснул Стейнвульф. — Не бойся. Утром соберёмся, и ты скажешь, что слагаешь гривну. Поединок отменим. Я оставлю тебя править в Нордхейме — все уважают тебя.

— Хорошо, — натянуто улыбнулась она. — Тогда до утра. Валюсь с ног после дороги. — Ингрид поднялась из-за стола, но, уходя, добавила: — Стейнвульф, отдохни и ты хоть немного в эту ночь: завтра нас ждёт тяжёлый день.

Ван в ответ рассмеялся.

— Разве кто из мужчин желал когда своему сопернику отдыха? Так может сказать лишь женщина!

— Что ж, да, я женщина, но именно я подняла ваши трусливые зады. Благодаря мне мы изгнали набулов, — ответила она. — Я ношу гривну, не забывай, Стейнвульф.

Ингрид скрылась за занавесями подготовленных для неё покоев. Лютый проводил её взглядом и спустя немного времени тоже покинул зал. Стейнвульф видел, к кому он направился, и лишь добродушно усмехнулся.

К Рейвану, Тирно и их соратникам подсел седовласый воин с празднично распущенной бородой и толстой седой косой, одетой в золотые кольца.

— Я ван Гутруд, — сказал он Рейвану, грохнув на стол тяжёлый кубок. — Знаешь меня?

— Теперь знаю, — коротко ответил Рейван.

— Я хочу, чтобы ты знал меня, — голос Гутруда звучал подозрительно весело. — Потому что я знаю тебя.

Рейван настороженно поглядел на него.

— И мы оба знаем, кому служим, — шепнул Гутруд и поднял руку, желая встретиться кубками. — Когда придёт твой час править, не забудь, что у тебя был друг Гутруд.

— Не забуду. — Рейван выпил.

В зале продолжал греметь пир. Жёны усаживались мужьям на колени. В центр между столами приволокли большое полено и подожгли его. Торжественные гимны иссякли и потянулись грязные распевки. Опьяневшие воины плясали вокруг огня, взбирались на столы и колотили друг друга мешками, наполненными сеном.

Стейнвульф наблюдал за гостями, желая, чтобы никто из них не скучал. Он сразу приметил соратника с искалеченной спиной в свите Ингрид. Воин был мрачным, мало ел, много пил и глядел на влюблённые пары с не свойственной обычному мужчине злобой. Стейнвульф не любил, когда его гости были невесёлыми. Он подозвал одну из женщин, сидевших за отдельным столом. То были женщины, явившиеся на пир без мужчин: вдовы и старухи.

Женщина подошла к вану, её звали Эйде. Она была молода и хороша собой. Её муж был охотником и погиб, набредя на медведя года два назад. С тех пор Эйде приходила к вану на все праздники, чтобы помочь готовить пир, а заодно и подыскать себе нового мужа среди воинов. Охотника она больше не хотела.

— Видишь вон того воина? — сказал ей Стейнвульф. — Утешь его. Никто сегодня не должен быть обижен жизнью.

— Смотрю, ты голодный. И богатый, — сказала Эйде, подойдя к Рейвану. Она провела пальцами по его бороде и сжала в кулак медвежий мех на его плечах. — Пойдёшь со мной, заплатишь? Тебе нужна женщина, а мне нужно на что-то жить.

Рейван встал и, шатаясь, пошёл за ней. Вдова взяла его за руку — и тепло женской ладони разгорячило кзоргу кровь. Глаза Рейвана сделались будто звериными, тело закололо предвкушением сладости, которую может подарить женщина.

«Даже если не возьму по-настоящему, то всё равно утолю жажду!» — решил он.

Войдя в покои, Рейван сел на постель. Эйде встала перед ним, принявшись развязывать поясок на талии. Она поднимала взгляд на своего гостя и тут же, смущаясь, отводила. Несмотря на то, что она сама привела его сюда, держалась женщина опасливо.

— Не бойся меня, — сказал Рейван, протянув к ней нетерпеливые руки.

Эйде улыбнулась уголками губ и положила ладонь ему на плечо, затем пробежала пальцами к шее и погладила косу.

— Только сама меня не трогай, — сказал он, вывернув голову из-под её прикосновения. — Разденься и дай мне твою грудь.

Он притянул её себе на колени, помог спустить платье с плеч. Прислонился лицом к белой и, как молоко, тёплой груди и закрыл в блаженстве глаза. Он желал обрести покой и приют, но услышал, как бешено колотится сердце женщины, несмотря на внешнюю её покорность.

Рейван вспомнил Маррей. У той тоже бойко колотилось сердце, но не от страха, а от любви. Он отстранился от Эйде и поглядел на неё с жалостью, а затем вздёрнул платье обратно ей на плечи.

Эйде встала, недовольная собой, опустила глаза в пол и, завязывая тесьму на груди, тихо заплакала.

— Не понравилась, значит, — прошептала она.

Рейван отцепил с пояса нож, что дал ему Лютый. Эйде вздрогнула.

— Я не богатый, как ты решила. Ничего, кроме оружия, у меня нет. Возьми. Это воинский нож — дорого продашь.

Рейван оставил нож в комнате и ушёл. Вернувшись в зал, он увидел, что бодрствовать остались немногие. Тирно лежал на скамье, вытянувшись во весь рост, и храпел. Ван Гутруд развалился подле него на столе, уложив голову на руки. Эрвульф и Тори бессвязно бормотали, дожёвывая кабанье мясо.

Ван Стейнвульф затеял среди самых стойких соратников развлечение. Воины собрались вокруг стола и наблюдали, как двое из них меряются силой рук. Рейван чувствовал, что ему необходимо с кем-нибудь подраться, и подобный, в общем-то, мирный способ выплеснуть спесь сразу заинтересовал его.

— У тебя ещё остались силы после женщины? Она не уложила тебя спать? — усмехнулся ван Стейнвульф. — Кто хочет в поединок с увечным?

— Я с тобой хочу, — сказал Рейван.

— Вызов вану — серьёзное дело, — усмехнулся Стейнвульф. — Вызов вождю может бросить только вождь. Любому другому я вправе отказать. Но ладно, давай померимся с тобой, раненый воин, чтобы ты знал своё место.

— Левыми, — сказал Рейван, принявшись стягивать наруч со здоровой руки.

— Хорошо, это будет честно, — кивнул Стейнвульф и предложил усесться друг против друга за столом.

Ван был широк и массивен, как гора. Рейван на его фоне выглядел жилистым и тощим, словно молодое дерево. Стейнвульф стиснул ладонь кзорга и навалился на него всей мощью. Рука Рейвана провалилась под усилием вана, но у самого стола кзорг удержался. Сухожилия и мускулы напряглись до предела, сжались: многолетние тренировки с щитом хорошо натренировали его руку.

Стейнвульф быстро устал, его старые мышцы задрожали. Он угрожающе зарычал, чувствуя, что вот-вот проиграет. Рейван сделал рывок и с грохотом уложил ладонь вана на стол. Он победил. Стейнвульф неверящим взглядом уставился на его запястье, по которому разбегались чёрные рисские руны.

— Кто ты такой? — затряс бородой Стейнвульф. — Это знаки Ингварова рода.

Рейван промолчал, потянувшись за наручем. Не хотел он выдавать себя прежде времени, но оказался неосторожен.

— Ты — Эйнар, сын Ингвара! — понял ван Стейнвульф. — И что же ты, одолел меня, получается?

— Получается, — ответил Рейван.

— Почему ты под сестрой ходишь?

Рейван был слишком пьян и слишком разбит после неудавшейся любви. Он решил сказать всё как есть. Стейнвульф производил впечатление человека, с которым стоило быть честным.

— А ты не знаешь? — сказал он. — Я кзорг и служу набульскому царю. И мне дан приказ приволочь золотую гривну Виггу. Но на Ингрид я не пойду. А тебя я хотел одолеть завтра, когда ты примешь власть.

— Собака! — брызнул слюной Стейнвульф.

— Знаю.

И без того красное от хмеля лицо вана побагровело, ноздри расширились.

— Может быть, ты лучше пойдёшь и набульскому царю вызов бросишь⁈ — выпалил он. — Ведь по закону ты — рисский вождь! Ты равен Виггу, и ты сильнее его.