Выбери любимый жанр

Дочь пирата - Фоули Гэлен - Страница 30


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

30

Все это время Дариус накручивал на палец ее локон. Когда легкое потягивание прекратилось, Серафина увидела, что он дремлет: ресницы темными веерами лежали на щеках.

Мысль о том, что вскоре придется отпустить Дариуса на волю, вызвала в ней мучительную тоску. Серафина чуть не заплакала. Она заставила себя не думать о разлуке. Здесь, на лугу, сию минуту будущего не существовало. Были только она и Дариус.

Сорвав длинную травинку, Серафина пощекотала загорелую щеку возлюбленного.

— На тебе муравей, — прошептала она.

— М-м… нет, — пробормотал он, не открывая глаз. — Это ты ко мне пристаешь.

Дариус открыл глаза.

— В чем дело, Стрекозка?

— Ох, Дариус. — Она нежно обхватила ладонями его голову. — Ты такой милый. Я хочу… хочу, чтобы ты принадлежал только мне.

Смех его был легок и нежен, как вздох.

— Ладно.

— Я хочу, чтобы нам никогда не пришлось отсюда уезжать. Дариус, почему мы никогда не получаем того, что хотим?

Он погладил ее по щеке.

— Такова жизнь. Не грусти. Ты слишком красива, чтобы грустить.

— Я не могу не думать об этом.

— Подари мне поцелуй, — прошептал Дариус, положив руку ей на затылок и пригибая к себе головку Серафины.

Она поцеловала его.

Дариус был прав. Поцелуй прогнал ее страхи. Принцесса глубоко вздохнула и растаяла в его объятиях, жадно упиваясь жгучими поцелуями. Дариус привлек ее к себе. Они опустились на одеяло, и он заставил ее забыть обо всем.

Три дня они были неразлучны.

Словно издали смотрел Дариус на самого доверенного слугу короля, который радостно и беззаботно накликал на себя опасность, совершенно не жалея об этом. Впервые в жизни он ощущал покой, глубочайшую сердечную усладу и безмятежность. Куда-то ушла вечная настороженность, изматывающая душу, ослабла железная хватка борьбы за выживание, не отпускавшая его более десяти лет.

Серафина ластилась к нему и ласкала его словно он был одним из ее ручных зверей. Дариус же наслаждался каждой минутой ее внимания, тронутый нежностью, с которой она заботилась о нем.

Даже слышать, как звучал в коридорах старой виллы голос Серафины, выкликающий его имя, было отрадно Дариусу.

Он не думал, что такое возможно, однако по мере того, как расцветало ее счастье, Серафина становилась все краше и краше. На него наводила страх мысль о том, что он, внебрачный сын цыганки — в сущности, никто! — был тому причиной.

Серафина поглощала все его внимание. Любовь принцессы согревала Дариуса. Он упивался ее невинными поцелуями, которые часто сменялись бурей желания… И все же ощущение, что связывающее их чувство свято и целомудренно, никогда не покидало его.

Они не думали о будущем и не смели говорить вслух о том, о чем оба наивно мечтали: что все это навсегда! Что эта старая вилла с ее выцветшими желтыми стенами — их дом.

Что он — ее муж.

Что она — его жена.

Дариус знал, что это абсурдно. Но ему было все равно. Он понимал, что страшная мука придет потом… Не важно! Они, как дети, играли в воображаемую реальность, которой быть не могло… Но Боже, как легко оказалось забыть о том, что за стенами поместья простирался раздираемый войнами мир!

Дариус ничем не занимался. Лишь написал письмо управляющему своими поместьями в Испании. Он писал его, лежа в их обшей постели… используя нагую спину Серафины, как пюпитр. Дариус забросил свои тренировки с оружием, ни разу не брал в руки элегантного ружья, которое приготовил для поездки в Милан.

Впервые он учился жить и думать, не желая смерти.

На четвертую ночь, когда они лежали в постели, сплетя руки и тела, их взгляды встретились. Они погрузились в неизмеримые глубины души, но не стремились к большему, чем нежные ласки и касания.

Но вскоре Дариус заметил, что кожа Серафины теплеет, а в невинной обольстительнице разгорается возбуждение. Она обвила руками шею Дариуса и прильнула к ней жадным поцелуем. Каждый мускул его тела задрожал, потому что не было ничего проще, чем скользнуть в нее, взять то, что ему принадлежало, и утолить наконец беспредельную жажду.

Однако Дариус поклялся себе не делать этого. Поклялся остатками чести, которую еще сохранил. Он не покинет ее сломанной и погубленной. Когда он уйдет на смерть, Серафина не останется с ребенком. Достаточно того, что ей придется оплакивать его.

Ветерок шевелил оконные занавески, донося до них благоухание ночи. Они ласкали друг друга и шалили, отдаваясь прелестной игре, беззаботные и счастливые… Минуты шли и в песочных часах судьбы песок непрерывно и неумолимо сыпался вниз.

Дариус вдруг проснулся среди ночи. Встревоженный, настороженный.

«Что-то неладно!»

В спальне было темно. Рядом с ним мирно спала Серафина. Он замер, прислушиваясь.

Дариус различил лишь стрекот цикад и тихое дыхание Серафины.

Он сел в постели, спустил ноги на пол, бесшумно натянул штаны, сорочку и сапоги. Тихо подкравшись к двери. Дариус прислушался, но ничего не услышал.

Бросив прощальный взгляд на Серафину, он приотворил дверь и выскользнул в коридор. Так же бесшумно спустился по деревянным ступеням, избегая ступать на те, что могли заскрипеть. На первом этаже Дариус заглянул в столовую. Здесь, как и во всех комнатах первого этажа, он расставил караульных у каждого окна.

— Все в порядке, солдат?

— Да, сэр. Все тихо, — отозвался тот.

— Который час?

— Три часа, сэр. Дариус кивнул.

— Не зевай, солдат.

Затем он обошел другие посты, но знакомое ощущение опасности не проходило. Интуиция столько раз спасала его, что Дариус не мог пренебречь этим. Встревоженный, он прошел в маленькую по-спартански обставленную комнату, покинутую им с первых же дней, и достал из гардероба черный кожаный футляр, в котором хранился его арсенал.

Взяв с бархатного ложа любимый кинжал с рукояткой слоновой кости, Дариус почувствовал себя лучше: оружие вселяло уверенность. Пистолет он сунул за пояс брюк.

Беспокойными шагами Дариус обошел весь дом и вышел на заднее крыльцо, где встретил Томаса, сержанта своего эскадрона, курившего сигару.

— Что-то не так, полковник? — спросил сержант, предлагая ему закурить.

— Не знаю. — Дариус склонился, чтобы взять сигару. — У меня дурное предчувствие.

Томас пожал плечами, сдерживая зевок.

— Пока все тихо.

— Возможно, слишком тихо. — Дариус глубоко затянулся и, подойдя к краю ступенек, всмотрелся в лес. Воздух дышал прохладой и ароматом хвои. Высоко в небе плыл месяц.

— Ничего необычного не заметили?

— Нет, сэр. У часовых есть собаки. Уверен, если кто-нибудь появится поблизости, эти чудовища поднимут лай.

— Будем надеяться, что все так и есть.

Дариус выпустил струю табачного дыма, затянулся второй раз и отдал сигару Томасу. Затем вернулся в дом. Беспокойство не покидало его. Он мерил шагами коридоры, выглядывал в окна, но ночной пейзаж казался тихим и спокойным.

В конце концов, он зашел на кухню напиться воды. Взяв из буфета металлическую кружку, Дариус направился к ручному насосу, чтобы накачать прохладной родниковой воды с гор. С тихим звоном она ударила тонкой струйкой в дно. В этот момент Дариусу послышался какой-то звук… возможно, тихий топот копыт.

Он насторожился. От парадной двери доносились громкие голоса, но звук льющейся в кружку воды не позволял разобрать слова.

«Идиоты. Они же разбудят Серафину», — с досадой подумал Дариус.

Он подошел к окну и стал всматриваться в темноту. Около фасада стояла черная правительственная карета, бока коней бурно вздымались после недавней скачки. Дариус разглядел королевский герб на дверце и увидел, что на месте кучера восседает капитан Орсини.

«Что за чертовщина? Что делает здесь этот боров? Ему же полагается сейчас ловить шпионов», — подумал Дариус. Он заметил, как Томас направился к Орсини. Вода перестала течь, и теперь Дариус слышал их разговор.

— У меня пропуск, и вот данный мне приказ! — говорил Орсини. — Они хотят, чтобы я немедленно привез ее назад. Не знаю почему. Думаешь, мне что-то объясняют?

30

Вы читаете книгу


Фоули Гэлен - Дочь пирата Дочь пирата
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело