Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2 (СИ) - Дмитриева Ольга - Страница 17

– Бред, – отрезал герцог. - Это обезумевший байланг, а у девчонки только половина крови стражей.

Тут я обиделась:

– Это правда. Смотрите сами.

С этими словами я отодвинула повязку и показала ему следы зубов.

Лучше бы я этого не делала! Из аккуратных порезов тут же ручьем хлынула кровь. И одновременно у меня закружилась голова. Я пошатнулась, и Вестейн тут же оказался рядом. Натянул мне повязку и рукав, а затем укоризненно сказал:

– Ты что творишь!

– Предупреждать надо, – буркнула я, с удовольствием опираясь на него спиной. 

Я подумывала, а не изобразить ли мне тут обморок. Этот праздник мне нравился все меньше, и мысль покинуть его в притворном бессознательном состоянии становилась все заманчивей. 

Но я боялась, что в таком случае меня оставят во дворце. Поэтому сжала пальцами виски и начала достоверно обмякать на руках у куратора, но глаза держала открытыми.

– Что-то мне нехорошо, – сообщила я оторопевшим мужчинам.

Интересно, герцог так впечатлен моим спектаклем или меткой связи с байлангом? 

– Вероятно, это следствие ускоренного формирования связи, – предположил куратор. – Спонтанный зов уже был. 

– Может, мне лучше вернуться в Академию? – взмолилась я. – К Стуже? А то мало ли что еще случится…

Почему-то в этот момент мне ужасно захотелось оказаться даже не в своей комнате, а в сарае, рядом с байлангом. Присесть у теплого бока, зарыться лицом в белую шерсть и  ни о чем не думать.  Интересно, как там моя новая питомица? Надеюсь, Свейт присматривает за ней. 

Я украдкой взглянула на герцога. Но тот уже потерял ко мне интерес.

– Проводи свою ученицу обратно, – приказал он Вестейну. 

Кажется, правитель и сам был не против того, чтобы такая скандальная персона, какой я теперь являлась, покинула его дом. Мне это было на руку. Вестейн холодно кивнул:

– Хорошо. Мы пройдем к залу перемещений через сад, чтобы не беспокоить других гостей. Я провожу Анну в общежитие и найду лекаря. После этого мне нужно будет проверить ее байланга. Будьте добры передать Чейну Ольсону, что возвращаются они вместе с группой Холла.

Найгаард кивнул и обратился уже ко мне:

– Посмотрим, как примет тебя Лабиринт, Анна Скау.

С этими словами он пошел прочь. Но его взгляд мне категорически не понравился. Вестейн повел меня вдоль стены, стараясь не приближаться к сияющим окнам. В свете фонарей я заметила обгоревший куст. Наверное, отсюда Марта запускала свои фейерверки.

Я едва шевелила ногами и наполовину висела на кураторе. За нами могли наблюдать стражники, так что прекращать спектакль было рано. Да и голова продолжала кружиться, хоть и не так сильно. Когда мы обогнули дворец и вошли внутрь через одну из боковых дверей, я шепотом спросила:

– Зачем ему знать, когда я родилась?

И по глазам Вестейна поняла, что тот знает ответ. И на этот раз темнить куратор не собирался.

Вестейн нахмурился и медленно произнес:

– Ты знаешь, у них ведь нет детей. Поэтому возможным наследником считается Хеймир. Но по слухам, однажды герцогиня все же понесла. И ребенок родился мертвым. Правда, это было очень давно, когда я сам был ребенком, и отец был жив. Он горько шутил, что замужество не принесло Анитре Найгерд семейного счастья. 

От таких новостей я споткнулась и Вестейн привлек меня к себе еще ближе. А я прошептала:

– Ты думаешь…

– Не думаю, что твой отец настолько глуп, чтобы не скрывать твою истинную дату рождения, – покачал головой куратор. – Поэтому прямых доказательств у Найгаарда нет, только догадки.

– Как и у нас, – тихо возразила я. – Это невозможно, правда? Она не могла… Даже если ребенок не от него, почему?

– Наличие магии и ее направленность определяют при рождении, – напомнил Вестейн. – У тебя такая же сильная магия Хранителей. Оба рода – Найгерд и Найгаард – чистокровные северяне. Магии подобного рода у их потомков быть не может, это ясно любому. То, что ребенок не от него, Найгаард понял бы сразу. А может, и понял. Захотел избавиться… Вот только дальше что-то пошло не по плану.

Куратор замолчал, позволяя мне осмыслить услышанное. В этот момент мы дошли до зала, в который прибыли. Сейчас он был пуст. Но стоило нам выйти в центр, как из другого коридора появилась фигура в белом платье. Я сразу же узнала Правящую герцогиню. 

И вот тут мне стало плохо по-настоящему. К горлу подкатила тошнота, а головная боль стала невыносимой. А правительница Севера неуверенно произнесла:

– Мне нужно поговорить с Анной.

Ах, так? Мне лгали все, лгали всю жизнь. А теперь, значит, ей нужно со мной поговорить?! Меня начал захлестывать гнев. Нельзя злиться, нельзя злиться, это может повлиять на Стужу…

Я подняла глаза на куратора и едва слышно прошептала:

– Забери меня отсюда. 

Его ответ я уже не услышала – сознание рухнуло в милостивую тьму, сквозь которую иногда прорывались голоса байлангов.

Но разбудило меня рассветное солнце. Я приоткрыла глаза и обнаружила, что лежу в своей постели. Розовые лучи освещали комнату. Одна за другой в памяти всплывали картины прошедшего вечера. Из моего горла вырвался стон. Я целовалась с куратором и нашла свою мать. Оба события настолько неоднозначны… Даже не знаю, что хуже.

Я ощутила вибрацию и увидела на краю постели свой меч. Мистивир сам метнулся в мои объятия и прислал волну сочувствия. Похоже, с Вестейном они уже обменялись новостями.

“Дурак. Замуж”, – охотно подтвердил клинок, и я зашипела сквозь зубы. 

В этот момент дверь медленно отворилась, и на пороге появилась… Тира. Притвориться спящей я не успела. Девушка заметила, что мои глаза открыты, и я прижимаю к себе меч. И тут же вздохнула с облегчением.

– Очнулась? – спросила она. – Наконец-то! Твои парни тут уже все пороги истоптали… Пей, тебе пока больше ничего нельзя.

Тира поставила передо мной поднос. А я обнаружила, что вместо алого платья на мне сорочка.

– Тебя переодевала я, – сообщила старшекурсница. – Пей, а то снова упадешь в обморок.

Она протянула мне кружку, и я узнала горький запах отвара, похожего на утренний суп. Я медленно села и без колебаний выпила горькую дрянь. Тира смотрела на меня внимательно и спокойно. 

– Хеймир… – начала было я.

– Все мне рассказал, – кивнула она. – Но тебе сейчас нужно думать о своем байланге. Чем скорее стабилизируется связь, тем лучше для всех.

– Со Стужей что-то не так? – тут же насторожилась я.

– Твоя собака жива и здорова, – поспешно сказала Тира. – Но она создает некоторые проблемы уже сутки, поэтому…

– Какие проблемы? Сутки?

– Сейчас утро воскресения.

Дальше я уже не слушала. Хотела вскочить с постели, но получилось скорее сползти. Меня пошатывало, но до ванной я добралась без помощи Тиры. Быстро умылась, собралась и побрела к загонам. Старшекурсница шагала рядом и молчала. 

К счастью, по дороге мы никого не встретили. Адепты пытались отоспаться перед еще одной учебной неделей. В голове постепенно прояснялось, и мой шаг становился тверже. Наконец, я увидела ворота загона. Выглядели они потрепанными, и от этого екнуло сердце. Сеть тоже мерцала не так, как обычно, будто… да, как будто на ней сделали большую заплатку.

Я с ужасом открыла ворота и замерла, разглядывая открывшуюся мне картину. А затем укоризненно посмотрела на Тиру, потому что картина оказалось просто-напросто идиллической!

Стужа и Свейт лежали рядышком на снегу. При этом морда у Свейта была невероятно довольной. Широким крылом он укрывал подрузгу, а лапой прижимал ее к земле. Но моя пушистая радость и не думала сопротивляться, а восхищенно взирала на байланга.

– Они так лежат с прошлой ночи, – попыталась оправдаться Тира. – Куратор Ааберг не смог отправиться в патрулирование, потому что Свейт побоялся оставить Стужу.