Адский договор: Переиграть Петра 1 (СИ) - Агишев Руслан - Страница 5

— Хрен им, — пробурчал парень, делая «морду кирпичом». И, вообще, горделиво привстал, сидя на передке телеги. Мол, не бродяга какой-то едет, а дворянин со своим боевым холопом. Ты, Михайла, сиди смирно и рот закрой! Я буду говорить.

Под башней, выстроенной из внушительных обожжённых дубовых бревен, им перегородили дорогу пара городовых стражников, кряжистых дядек в потрепанных тигеляях с плохо чищенными железными пластинами, кое-где нашитыми на груди. С шерстяными шапками вместо шлемов на головах, с дубинами в руках и кислыми немытыми рожами, они больше напоминали бандитов «с большой дороги». Первый из них, почесывая выпиравшееся брюхо, выразительно вытянул вперед руку и потряс ею.

— Две полушки, — протянул он, презрительно окинув взглядом их старую телегу и тяжело дышавшую конягу. — Что в бочке? — второй, не дожидаясь ответа, уже тянулся руками к крышке. Сильным ударом вышиб деревяшку и едва не всей башкой залез внутрь. — Чаво там?

— Тьфу! Вода! — недовольно бросил второй и тут же удостоился удивленного взгляда Михайлы. Ведь, он точно знал, что там было. До сих пор облизывался, вспоминая вкус того поила, которым его потчевали. — Дурни, воду в город везут! Ха-ха-ха! Еще был земли или навоза набрали! Все лучше было бы…

Тут-то знаменитая выдержка парня и дала трещину. Такое его зло взяло, что просто держись. Дмитрий резко встал и с места огрел ржущего стражника плетью. Что надо получился удар. Тот аж задницей в лужу брякнулся, разбрызгивая в разные стороны грязь.

Не давай никому опомнится, парень спрыгнул с телеги и, выпятив вперед грудь, «буром попер» на второго стражника. С глаз едва молнии не метал, так «накрутил себя». Ведь, эти уроды не знают, с кем связались. Да, самим Дьяволом накоротке общается! Что ему эти два барахольщика⁈

— Ты, козявка земляная, с кого пошлину требуешь⁈ — во все горло гаркнул Дмитрий. Получилось звучно, внушительно, словно от большого начальника исходило. — Совсем ослеп⁈ — остолбеневший стражник, никак не ожидавший такого напора от простых с виду путников, начал пятиться назад. — Не видишь, кто стоит перед тобой?

В таком деле главное напор и уверенность в себе и своих словах. Чтобы все это «перло» от человека так, словно жар от хорошо растопленной печки. Чтобы этот посыл на подкорке ощущался. Тогда и результат будет.

— Ты, червяк в шапке, самого Дмитрия Алексеевича Кобылина, дворянина, члена поместной сотни, остановил и деньги с него требуешь. Мой батька кровь за государя нашего и веру православную проливал, а ты тут в это время штаны протирал, — уже не сдерживаясь, орал парень. Ошарашенные стражники уже и не рады были, что остановили их. — Уж не выше государя ли себя ставишь⁈ Он меня за воина и дворянина почитает, а ты жалким крестьянином считаешь⁈

А вот это уже было очень серьезно. Обвинение в неуважении или того хуже в оскорблении особы великого государя почти равнялось доказательству. Дмитрий где-то и когда-то читал, что за такое можно было без всяких разговоров на дыбе оказаться. Пока будут разбираться, если будут, из обвиняемого все жилы вытянут и все сустав переломают. Иди потом доказывай, ищи правду.

Оба стражника, переглянувшись, мигом повалились на колени и заголосили. Просили не губить их, дурней, что бельма свои толком с утра не открыли еще. Про малых деток кричали, обещали за него Бога всю жизнь молить, и т.д. и т.п.

Грозно сверкнув глазами напоследок, Дмитрий залез в телегу и кивнул холопу. После в полном молчании, хотя вокруг уже столпилось десятков пять простого люда, покатили в город. Себе же в уме парень сделал зарубку про этот случай. Больно уж интересный инструмент влияния на людей получался, если к нему с умом подходить.

— … Ты, головка… куды смотрел? Так и головы можно лишиться… — донеслись до Дмитрия обрывки ругани стражников. Вроде бы дело и до драки дошло: начали за космы друг друга таскать, да рожи бить. — С такого чоловика пошлину драть… С пьяну что ли? Опять вчерась кабаке всю ночь гулеванил… В рожу твою свинячью бы плюнуть… Что? Ах ты, сучья отрыжка, плюнуть?

Удовлетворенно хмыкнув, парень засвистел что-то веселое. Дело вроде бы начало налаживаться: деньги сохранил, харизму «прокачал», авторитет свой повысил.

Немало позабавили его и изумленные, а в чем-то даже настороженные, взгляды Михайлы. Его боевой холоп выглядел ни мало, ни много потрясенным, что прекрасно читалось на его лице. На его глазах, сын покойного хозяина, Митька Непутевый, два слова связать не могущий, отчудил такое, что впору было бежать в церкву и свечку ставить во здравие. Где это было видано, чтобы так городовую стражу отчитывали и пошлину за проезд не платили? А как он лаялся на оружных воев! Глаза огнем горели, орел орлом. Сразу же его батька, покойный Александр Филиппович вспоминался. Тот тоже бывало в броне, с саблей и на коне настоящим орлов выглядел. Неужто Господь вразумил Митрия Александровича…

Все это Дмитрий на лице своего холопа читал невооруженным взглядом. Больно уж ярко его эмоции проявлялись. Не надо было быть никаких физиономистом, чтобы «читать» Михайлу.

— Дале куда ехать, Митрий Алексеевич? — Дмитрий едва не заржал, отметив, как изменилось к нему отношение со стороны боевого холопа после этого небольшого концерта.

— Давай, правь, к ближайшему кабаку, что попроще. Выгодное дело у меня к кабатчику есть, — усмехаясь, проговорил парень, неопределенно взмахнув рукой.

Холоп кивнул и уверенно направил коняку в одну из кривых улочек. Сразу было видно, что эта дорога «старому» выпивохе очень хорошо знакома. Видать, немало здесь покуролесил, погулял.

— Вот, господине, — телега остановилась возле довольно большой избы. Неопрятный, совсем без окон, кабак прятался в самой дальней части проулка. Весенняя распутица превратила эту часть улицы в непролазное болото, местами кое-как прикрытое дубовыми досками. Ходить здесь нужно было с особой осторожностью, если не желаешь с головой нырнуть в грязную жижу. — Кабатчик Емелька Кривой здесь кабак держит. Пройдоха знатный, самого Сатану вокруг пальца обведет… А зачем, Митрий Алексеевич, он нам нужон? В бочке же вода. Нежто обмануть его хочешь?

Холоп решил, что кабатчику решили «кинуть» и вместо вина всучить ему воды. Он тут же замахал руками. Мол, даже думать не надо об этом. За кабатчиком непростые люди приглядывают, могут после за обман спросить.

— Хватить балаболить. Быстро иди за своим Емелькой. Скажешь ему, что есть отличное поило, и пусть готовит звонку монету, — улыбнулся Дмитрий, кивая на избу. Оттуда, как раз, выкинули какое-то бесчувственное тело, что, поднимая брызги, ухнуло в самую грязь. — Давай, давай, шевели батонами! Время деньги. Нам нужно до ночи из города убраться. Лучше в лесу переночуем…

Вот тут его план, казавшийся раньше цельным и реальным, дал трещину. Как выяснилось, Дмитрия подвела специфика времени и вопроса. Не оказалось у него под рукой грамотного информатора. Михайла больше по верхам горазд был хватать, поэтому на роль советчика на особые темы годился не очень. Получалось, что Дмитрий пытался продать суперэксклюзивный товар первому встречному кабатчику, не оговорив предварительно условий, цены. Словом, показал себя простаков, не знающим местных реалий. И это вышло ему боком…

Появившийся кабатчик оказался весьма колоритным дядькой. Внушительных статей, с выпиравшим из под расстегнутого полушубка пузом. По правой щеке тянулся глубокий, давнишний шрам, перекосивший все лицо. Казалось, что кабатчик постоянно недобро прищуривается и готовится воткнуть тебе в брюхо ножичек. Под стать внешности был и голос — неприятный, скрипучий и откровенно наглый.

— Чаво надоть? — что-то жуя, пробурчал Емелька Кривой, бросая неопределенные взгляды то на парнишку, то на стоявшую в телегу бочку. Явно не понимал, что от него нужно. — В долг не дам, — сразу же добавил кабатчик. Похоже, подумал, что в долг пришли просить.

Дмитрий смерил взглядом кабатчика и после недолгого молчания заговорил. В двух — трех словах объяснил, что к нему пришли не просители с паперти, а серьезные люди с хорошим предложением. Мол, они ему бочку с вином, а тот им денег.