Развод. Игра на выживание (СИ) - Коваль Лина - Страница 36

– Я всё это знаю, – со злостью откидывает пакет со льдом на колени. С сожалением смотрю на изуродованное фингалом лицо. – Я плохая мать, плохая жена и человек не очень.

– Ну кто тебе это сказал, Тась? – примирительно беру девушку за руку.

– Сама вижу. Вы вон какая… красивая. Одеты всегда с иголочки. У вас и дети такие же, я уверена. И муж вас любит, такую машину вам купил. Зарплата-то вряд ли большая…

Усмехаюсь.

– Ты видишь картинку. У меня тоже не всё складывается.

Вообще, ничего не складывается, – про себя договариваю уныло.

– Отчего-то в это сла́бо верится.

В полнейшем молчании доезжаем до отделения полиции. Там проводим около часа. Тася пишет заявление не сомневаясь, активно повествует участковому о произошедшем. Тот поглядывает на меня украдкой, как бы напоминая, что всё это слышал.

– Можно, мы пока в центре побудем? – узнаёт Тася по дороге обратно.

– Очень на это надеюсь. А ещё верю в то, что ты наконец-то позвонишь своим родителям и расскажешь правду.

Семья Таси живёт в соседнем посёлке. О происходящем не знают, и девушка боится рассказывать. Так же, как и я, тревожится, что не оправдала чужих ожиданий.

– Наверное, да, время пришло, – морщится. – Я к нему больше не вернусь.

Качаю головой, не надеясь на её увещевания, но наставляю:

– И не пропускай беседы с Алексеем Геннадьевичем. В жизни может всякое произойти, но ты должна понять, что с тобой обращаться так нельзя. Ты у себя одна.

– Спасибо, Яна.

Закончив с делами, еду за детьми, кормлю их ужином, расспрашивая о том, как прошёл день. Ближе к вечеру не выдерживаю, вызываю на помощь Галину Семёновну.

Часто набираю Богдану, но каждый раз натыкаюсь на монотонный голос автоответчика. Беспокойство звенит в груди всё отчётливее, стараюсь всячески его заглушить. Отмахиваюсь от плохих мыслей.

Чёрт бы тебя побрал, Соболев. Умеешь вывести даже на расстоянии.

Одевшись в спортивный костюм, лёгкий пуховик и утеплённые кроссовки, выбегаю из дома с ключами от машины. Пока снова и снова пытаюсь дозвониться, принимаю входящий вызов от Веры.

– Привет, подруга, – настороженно проговаривает Стоянова.

– Привет, что-то срочное?

– Да нет, хочу узнать, как вы?

– Обычно, – пожимаю плечами.

– Хмм… ясно.

Вера замолкает, а на меня будто бы озарение находит.

– Что-то случилось, да? – пугаюсь. – Что-то с Богданом? – вереницей в голове пролетают разные события, о которых могла узнать журналистка.

Нападение, авария, несчастный случай. Боже мой.

– При чём здесь твой благоверный? – удивляется.

– Не можем его нигде найти. Телефон недоступен.

– Чёрт, – вздыхает Вера, яростно шепча отборный мат, смешанный с фамилией мужа. – Ты меня убьёшь, Янка.

– Что…?

– Я вчера тебя сдала, и он… Богдан, скорее всего, слышал твоё интервью.

– Вера, зачем? – округляю глаза.

– Прости. Подумала, так будет лучше.

– Ну спасибо, Стоянова, – в бешенстве отшвыриваю телефон.

В душе́ рой из мыслей.

Всё слышал!

Господи.

Я бы ни за что не отважилась ему рассказать всё вот так. С деталями, в красках. Не потому, что жалею его чувства, нет.

Просто не смогла бы.

Конечно, сомнения закрадывались, что может по голосу узнать, но Даня практически не включает радио и в дневное время постоянно зависает в офисе.

На улице поздний вечер и я довольно быстро добираюсь по пустынным проспектам до жилого комплекса.

Взлетев по лестнице, давлю на звонок, но в ответ тишина. Плюнув на всё, возвращаюсь к машине и отыскиваю ключи.

Вскрываю дверь, нерешительно озираясь по сторонам.

– Богдан? – зову в темноте.

Скинув обувь, прохожу на кухню и щёлкаю выключателем. Осматриваюсь, пытаясь найти малейшие изменения в интерьере. Но всё на своих местах.

В холодильнике, правда, мышь повесилась. Полупустая упаковка с сосисками и контейнер с едой из соседнего ресторана.

Негусто, Соболев.

Включив свет в гостиной, исследую территорию, боясь натолкнуться хотя бы на малейший намёк о наличии другой женщины в жизни мужчины, с которым развожусь.

Вопреки ожиданиям ничего такого нет.

На столике куча сваленных документов и наручные часы. В кресле рабочий портфель. Прихватываю полупустой флакон мужской туалетной воды. Вдыхаю любимый аромат, вызывающий в моей голове разнообразные картинки.

Со стороны двери слышится звук открываемого замка и я, чувствуя себя воришкой, начинаю метаться по комнате. Потом, конечно, успокаиваюсь и отправляюсь в прихожую.

Я, вообще-то, беспокоилась. Он отец моих детей.

– Привет, Ян, – здоровается Даня, уводя покрасневшие глаза.

Скидывает ключи от мотоцикла на комод, начинает разуваться.

Наблюдаю за неловкими движениями и застываю.

– Привет, – отвечаю шокировано.

Глава 31. Яна.

– Только не кричи, – предупреждает Богдан, не поднимая взгляда.

Мои руки дрожат от ужаса, когда он, тяжело вздыхая, расстёгивает заляпанную кожаную куртку и осторожно её снимает, сваливая у порога. Его футболка в тёмных высохших пятнах.

И это не грязь.

Не выдержав громко «ахаю», прикрывая рот ладонью.

Я в ужасе.

Богдан освобождается от футболки, отправляя её в ту же кучу.

Хаотично кружу глазами по сильному телу, которое знаю наизусть. Вдоль и поперёк, мать его.

Ни одной царапины.

Ни одной раны на груди у Соболева.

Это значит… Боже мой!

Даня подступает ближе, аккуратно обхватив мои плечи, отодвигает, чтобы пройти в ванную комнату.

По инерции плетусь за ним, ощущая распространяющийся солоноватый запах. Сердце колотится как ненормальное. На широкой спине тоже чисто. Слава богу, конечно. Я бы вряд ли пережила, если бы с ним что-то случилось. Но… Это ведь кровь на футболке?!

– Со мной пойдёшь? – усмехается, расстёгивая ремень на джинсах.

– Нет, – резко мотаю головой, пугаясь. – Ты… ты что кого-то убил?

Богдан упирается ладонями в мойку, чуть наклонившись и, наконец, смотрит на меня через отражение в зеркале.

Замираю, пытаясь разгадать послание, запечатанное в серых глазах. Но там ничего нет. Словно мёртвые. Впервые в жизни такие пустые, будто из них совком выскребли весь смысл.

Его тело напряжено. Всё – поза, движения – выражают лютую агрессию, но не ко мне. Он будто на взводе.

Тронешь – взорвётся.

Страх разъедает кровь, но я упорно отказываюсь воспринимать действительность. Для меня настолько удивительно видеть мужа таким. Как бы Даня ни злился, как бы я не доводила бесконечными истериками, он никогда по-настоящему не сердился вот так чудовищно. Я всегда, стопроцентно была уверена в том, что он никогда не причинит мне вред.

Мне.

А другим?!

– Что ты наделал? – шепчу.

– С осуждёнными разводят без вопросов, Ян, – шутит мрачно, перекидывая взгляд на своё отражение. – В одностороннем порядке.

– Соболев, – рычу сквозь зубы, подлетаю ближе и бью кулаком по спине. – Что ты натворил, признавайся?!

Богдан мгновенно расслабляется. Резко разворачивается и привлекает меня к себе. Хрипло смеётся, но получается немного нервно. Меня окутывает теплотой, хочется, чтобы не выпускал из объятий, хоть и развод — дело решённое.

– Всё в порядке, Ян, – твёрдо проговаривает. – Все живы. Я сейчас приду, хорошо?!

Потерянно киваю и выхожу из ванной, плотно закрывая дверь.

Вынимаю из ящика в прихожей объёмный пакет и складываю туда куртку с футболкой. Стараюсь не дышать. Чувствую себя грёбаной соучастницей. Словно патроны ему подаю.

Убрав всё, хожу из угла в угол на кухне.

Шум воды в ванной комнате стихает, через минуту Даня проходит в спальню. Вокруг узких бёдер – белое полотенце, по мышцам на спине стекают прозрачные капли. Вопреки здравому смыслу смотрится довольно сексуально, поэтому от греха подальше остаюсь на кухне.

Усаживаюсь на стул и лихорадочно перебираю пальцами по столу.

– Тебя все потеряли, – произношу, когда он появляется на кухне. Босой, в спортивных штанах и чистой футболке.