Развод. Игра на выживание (СИ) - Коваль Лина - Страница 55

Специалист выслушала нашу предысторию и вынесла вердикт – у дочери ярко выраженный страх потерять близкого и всё дело в том, что на первые месяцы беременности пришёлся наш несостоявшийся развод.

Я была поражена, разве такое бывает? А Богдан сперва отнёсся к данной информации с долей иронии, но сразу перестал настаивать на няне. Сухо произнёс: «Сами справимся».

С переменным успехом, но мы правда стараемся.

Провожу на работе свои законные два часа, занимаясь монотонным трудом по заполнению картотеки многодетных семей, которую сама же и придумала. Запахнув пальто поплотнее, залетаю в соседний книжный магазин и выбираю необходимую литературу для написания курсовой работы.

Пока дожидаюсь на кассе, вынимаю из сумки телефон и наведываюсь в приложение компании, занимающейся видеонаблюдением в новом доме.

Умиляюсь Соболеву, который держит на руках нашу мирно спящую дочь и ведёт очередное совещание, настолько, что пропускаю свою очередь. Так и стою посреди магазина с мобильным в руке и широко улыбаюсь.

Вот оно счастье!

Пока еду в школу за старшими детьми, вдруг вспоминаю события двухлетней давности.

Этот опыт останется навсегда не только в нашей с Богданом памяти, но, как оказалось, ещё и в ДНК нашей дочери.

Болезненный опыт… но такой важный!

Ведь только теряя, можно найти что-то особенное!

Сейчас, спустя время, кажется, ничего страшного тогда не произошло, но каждый раз, проезжая мимо здания городского суда, грудь стискивает пронизывающий страх.

Страх, что всё могло закончиться…

Наверное, спроси у ста женщин: «Развелись бы они тогда, в моей ситуации?», девяносто девять ответили бы: «Да!». Но я оказалась той, что решила по-своему.

Потому что не бывает одинаковых семей и одинаковых разводов.

Каждый развод – это либо избавление, либо боль. Каждая семья – это тяжёлый крест или великое счастье.

И выбираешь только ты!

Вечером, лёжа в постели и целуя в кудрявую макушку чавкающую младшую дочь, чувствую тёплое прикосновение сзади.

– Уснули? – спрашиваю шёпотом.

– Да, – хрипит Даня, упираясь подбородком в моё плечо. – Наконец-то, скоро каникулы.

– Это точно.

Он смотрит, как Софа терзает мою грудь, а потом трудно вздыхает.

– Устал?! – спрашиваю, поворачивая голову и тычась носом в гладко выбритую щёку.

Не ощущать от него запах сигарет необычно. Второй год привыкаю.

– Есть немного. Может, ну его на хрен, Ян? Кому ты хочешь доказать что-то в этой администрации?

– В первую очередь – себе.

– Ничего не изменится.

– Посмотрим.

Даня мотает головой и грубовато целует.

– В кого ты только такая упёртая?!

На отца намекает. Мы практически с ними не общаемся. Редкие встречи ради Маши с Ваней и без присутствия Богдана.

– Может, ты ещё и мэром станешь? – с иронией проговаривает.

Хихикаю в подушку и забираю грудь у спящей Софийки. Осторожно, чтобы не разбудить разворачиваюсь к мужу и крепко обнимаю.

– Может быть, и стану, – отвечаю легкомысленно, заглядывая в лицо. – Сомневаешься?!

– В тебе? Ни разу, – посмеивается он и целует в губы. – В себе сомневаюсь, – прикусывает подбородок, опускаясь ниже.

– Почему?! – запрокидываю голову назад.

Сознание уплывает, но это не мешает мне разразиться тихим хохотом после того, как слышу хриплое ворчание: – Для «первой леди» я, пожалуй, грубоват…

Эпилог. Богдан.

Тринадцать лет спустя.

– Папа, я есть хочу, – заявляет мне Соня деловито. – Вы с мамой совсем заработались. Машка в Москве. Ванька в универе своём пропадает. А я?!

– А ты поедешь со мной сейчас ужинать, – пытаюсь разлепить глаза, которые от долгой работы слезятся.

– Я? – взвизгивает моя младшая дочь. – Одна? С тобой? Папуля, ты такой крутой.

В нашем доме уже давно работает домработница, но как раз сегодня у неё выходной, а у Яны важное мероприятие.

– Поужинаем, а потом за мамой заедем. У неё сегодня приём в администрации.

– Кайф, пап, – улыбается Сонька пританцовывая. – Чур, ресторан я выбираю.

– «Кайф»? – хмурюсь. – Что это за слово такое?

– Ну, это значит «просто замечательно», папуль.

– Так может… так и говорить: «Просто замечательно»? – недоумённо спрашиваю.

– Какой ты у нас скучный, пап, – качает головой дочь.

Усмехаюсь и выключаю рабочий ноутбук.

– Да уж, куда мне до весёлого? Собирайся давай.

Несмотря на вечерние пробки и обрушившийся на город снегопад, довольно оперативно доезжаем до ресторана и впервые ужинаем с младшей дочерью вдвоём.

Сонька вертит головой по сторонам, безостановочно болтает и постоянно хихикает. Удивительно, но это заставляет меня немного расслабиться и забыть о работе.

– Расскажи пап, как вы с мамой познакомились? – спрашивает дочь, помешивая трубочкой молочный коктейль.

Это её любимая история с детства. Может слушать до посинения и никогда не надоедает.

– В школе познакомились, – улыбаюсь. – В первый раз увидел её и влюбился.

– Раз и навсегда? – мечтательно произносит дочь.

– Именно так, – киваю.

– А какая мамочка была?

– Красивая, – пожимаю плечами. – Такая же, как и сейчас, только менее серьёзная.

– И вы никогда-никогда не ругались?! – прищуривается хитрюга.

– Ну почему, ругались бывало.

Дочь лукаво на меня поглядывает, опускает глаза в тарелку и наматывает спагетти на вилку.

– А Машка говорила, что вы даже развестись хотели…

Усмехаюсь.

– Много болтает Машка твоя. Как она, кстати?

– Сегодня созванивались. Говорит, рожать боится.

Покачиваю головой и чувствую внутри противную сентиментальную щекотку, как и всегда при упоминании о том, что наша старшая дочь скоро станет мамой. Охренеть!

Первое время мы с Яной были шокированы. Мне почти сорок пять, жене – сорок три.

Разве мы похожи на бабушку с дедушкой?!

Это надо было принять!

Потом вспомнили себя в начале семейной жизни. Когда Машка родилась, Яне было всего двадцать. Это даже на три года меньше, чем нашей дочери сейчас.

Эх…

После школы Маша уехала учиться в Москву. Поступила в МГУ на исторический факультет. Сама, без нашей помощи. Мы со своей стороны помогли. Купили квартиру недалеко от университета и поддерживали финансово.

Там же наша дочка и познакомилась с Кириллом, своим будущим мужем. Начали жить вместе. Потом женились. Парень вроде смышлёный, всё у них сложится, надеюсь.

Но внук…

В голове не укладывается.

Я же Машку на плечах таскал. Вот, по ощущениям буквально лет пять назад это было. А жизнь вжу-ух и пролетела.

А сколько ещё впереди?!

– А хочешь, я тебе секрет расскажу? – шепчет Сонька, перегибаясь через стол.

Озорная, светленькая, с ямочками на щёчках – полнейшая Янкина копия. Снимаю очки в тонкой оправе и накрываю хрупкую ладонь своей.

– Рассказывай.

– Ванька-то у нас влюбился.

Закатываю глаза шутливо. Пора бы уже.

Двадцать лет, а серьёзных отношений пока не было. Есть у меня подозрения, что всё дело в безответной любви, но пацан у нас – кремень.

Ничего не рассказывает, как бы мы ни старались. Слова не вытянешь. Яна смеётся и намекает - это у него в меня.

– Ты что, подглядывала за братом, егоза? – усмехаюсь.

– Больно надо, – хмыкает Сонька. – Я у него рисунки нашла, – снова наклоняется. – Много.

– И что там? – постукиваю пальцами по скатерти и начинаю переживать как бы моя тринадцатилетняя дочь ни отыскала у брата какую-нибудь похабщину.

– Там девушка… красивая… Мия зовут. Он подписывает.

– Ясно, – вздыхаю с облегчением. – Сам разберётся. Ты поела, ребёнок?

– Да.

– Тогда поехали за мамой.

Выйдя из ресторана, заставляю Соньку натянуть на голову шапку, а потом уговариваю добраться прогулочным шагом до здания администрации.

Как я отношусь к тому, что моя любимая жена теперь градоначальник?!

По официальной версии, отлично.

Я действительно все эти годы старался поддерживать все её начинания, какими бы сумасшедшими они ни были.