Обольстительная леди - Фоули Гэлен - Страница 25

• Предыдущая
• 25/72
• Следующая

— Ты слышала, сестренка? — со злорадством спросил Алек.

— Кроме того, — добавила Лиззи, и румянец выступил у нее на щеках, — Алек совершенно прав. Это — твое наказание, и я не понимаю, почему я должна ехать с тобой в сельскую глушь и скрашивать твое пребывание в деревне. В конце концов ты не подумала обо мне, когда отправлялась во Францию. Я нужна лорду Алеку и останусь здесь. — И девушка положила руку ему на плечо. — Ее милость и слуги не смогут ухаживать за ним так, как я.

Алек положил ладонь на руку Лиззи.

— Ну что ж, поступай как знаешь, — промолвила Джесинда и бросила на подругу выразительный взгляд, предупреждая, чтобы та не теряла бдительности, общаясь с сердцеедом Алеком.

— Пойдемте, миледи, — сказала мисс Худ, поднимаясь из кресла. Взяв корзинку с рукоделием, она направилась к выходу. — Мы должны упаковать вещи. Завтра рано утром мы отправляемся в деревню.

На следующее утро уже в семь часов экипаж и слуги были готовы к отъезду в имение Хоксклифф. Джесинда сухо попрощалась с родственниками.

Поездка из Лондона в Камберленд, где находился наследственный замок Найтов, длилась обычно четыре дня. Но на этот раз дорога показалась девушке бесконечной. Ей было невыносимо скучно трястись в карете рядом с обиженно поджавшей губы мисс Худ.

Гувернантка все время молчала с оскорбленным видом, а если и отвечала, то односложно. В конце концов горничная Джесинды Энн, не выдержав напряженной атмосферы, царившей в карете, решила продолжить путешествие на крыше экипажа, где имелось пассажирское сиденье. На второй день пути леди Найт осознала, что встреча с Билли Блейдом сильно изменила ее.

Она много раз проезжала по Большой северной дороге, ведущей из Лондона на север страны, но только сейчас заметила, как бедно живет местное население. Нужда и человеческое горе поражали. Они проезжали мимо безжизненных пейзажей, разрушенных, наполовину сожженных корпусов хлопкопрядильных фабрик. Пьяные инвалиды, герои Ватерлоо, стояли у обочин, прося подаяние. Когда путешественники остановились на ночь в Йорке, Джесинда слышала, как на площади под окнами гостиницы один крестьянин, обращаясь к толпе, пламенно говорил о том, что новые машины, заменившие труд людей, лишили народ средств к существованию. Джесинда хотела послушать эту речь до конца, но мисс Худ велела ей отойти от окна.

Лежа ночью в постели, девушка думала о том, что Блейд не только открыл ей глаза на то, что происходит вокруг — он познакомил ее с миром человеческих чувств и страстей. Она вспоминала обжигающие прикосновения его губ и рук. Когда она закрывала глаза, перед ее мысленным взором возникали его причудливые татуировки. Во сне Джесинда дотрагивалась до них и… целовала Блейда.

«Я должна раскаиваться и сожалеть о совершенных проступках», — напоминала себе Джесинда, пытаясь подавить желание снова увидеть Блейда и насладиться его ласками. Она с горечью признавала правоту Роберта. Брат недаром боялся за нее, Встреча с Блейдом доказала, что Джесинда унаследовала от матери ее неудержимый темперамент и способность безоглядно увлекаться. Это могло довести до беды. Но ей так не хватало в жизни мужской нежности и ласки.

Впрочем, возможно, она испытывала физическое влечение лишь к Билли Блейду, разбудившему ее чувственность. Что ж, тем хуже для нее.

Следующую ночь Джесинда тоже провела без сна, ворочаясь в постели и сгорая от желания снова оказаться в объятиях бандита и негодяя Блейда. Она с отчаянием думала о непреодолимой пропасти, разделявшей их. Они не могли быть вместе не только потому, что принадлежали к разным социальным группам. Джесинда убеждала себя в том, что, даже если бы Блейд был принцем, они не сумели бы найти общего языка. Он уже доказал на деле, что обладал таким же властным характером, как и ее братья. А Джесинда не хотела, чтобы муж все время опекал ее и учил, как жить. Мысль об их полной несовместимости немного успокоила ее и привела в чувства. Девушка вспомнила ледяной взгляд, которым Блейд окинул ее в Гайд-парке. «Забудь его», — внушала она себе. Как бы хорошо им ни было в постели, на их отношениях был поставлен крест. И Джесинда считала, что это к лучшему.

Прошла неделя. Сидя в своей комнате, Блейд курил сигару и точил нож. Его ждала обычная ночная работа. На следующий день после событий в Гайд-парке он, вымещая злобу, совершил несколько преступлений в роскошных кварталах Лондона, где жила знать. Услышав шум в коридоре, Блейд бросил настороженный взгляд на дверь и спрятал алмазное колье Джесинды в сапог.

Он еще не заложил драгоценности и опасался оставлять в доме, где жили воры и разбойники. Он должен был сохранить колье, чтобы однажды бросить его в лицо надменной красавице. И тем не менее Блейд осознавал, что это была единственная вещь, напоминавшая ему о прекрасной леди Джесинде. Кто знает, может быть, эти драгоценности принесут ему удачу. Раздался негромкий стук в дверь.

— Да! — крикнул Блейд.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Нейт.

— Пора идти, — сообщил он.

— Джимми приготовил экипаж?

— Да.

Переступив порог, Нейт закрыл за собой дверь. Он потирал руки, как будто пытался согреть их.

Зажав в зубах сигару, Блейд не спеша закончил точить любимый нож.

— Ты видел сегодня маленького Эдди? — спросил Нейт, остановившись у окна.

— Нет.

— Похоже, никто из наших его уже дня два не видел.

— Может быть, он упал в канализационный люк? — предположил Блейд.

— Тебя это не волнует?

— Маленький негодник удивительно живуч. Думаю, что он еще потребует от меня те золотые монеты, которые я отобрал у него и отдал обворованной им девушке. Не беспокойся, он вернется.

Нейт пожал плечами и стал внимательно разглядывать голую стену.

— В чем дело? — спросил Блейд.

Нейт нахмурился и, повернувшись к главарю, почесал в затылке.

— Мне кажется, нам не следует ходить сегодня на дело.

— Но почему?

— Не знаю. Не нравится мне все это. Пойми, я не шучу, у меня дурные предчувствия.

Блейд усмехнулся.

— За четыре ночи мы ограбили шесть богатых домов, — хмуро продолжал Нейт, — Мне кажется, что мы утратили бдительность и осторожность. Может быть, прра остановиться?

— Прекрати скулить! Если ты не хочешь идти сегодня на дело, то устрой себе выходной. Попроси Эндрю или Микки заменить тебя.

— Да нет, я вовсе не устал.

— Тогда в чем дело?

— Не знаю. Мое сердце чует недоброе.

Блейд фыркнул и, встав, бросил окурок сигары в камин.

— Неужели тебе не кажется подозрительным то, что О'Делл в последнее время приутих? — спросил Нейт.

— Это неудивительно. После моего удара в глаз он стал плохо видеть, — с усмешкой сказал Блейд, заряжая пистолеты.

Надев свою черную кожаную куртку, он похлопал друга по плечу и подтолкнул к двери.

— Иди сообщи дамам, что настало время для танцев.

— Ты настоящий ублюдок, — пробормотал Нейт. — Но ребята готовы пойти за тобой в огонь и в воду. И я вместе с ними.

Блейд перестал усмехаться и бросил на Найта серьезный взгляд.

— Я знаю это. Спасибо.

— Только постарайся, чтобы все мы остались в живых.

— Для меня это — главное, — заверил Блейд, и Нейт вышел из комнаты, чтобы собрать товарищей.

Через некоторое время из остановившегося на величественной площади Портмен-сквер экипажа вышли пятеро одетых в черное мужчин и, подбежав к одной из оград, быстро перелезли через нее. Оказавшись на мягкой ухоженной лужайке частных владений, они торопливо направились к черному ходу огромного богатого особняка. Добравшись до открытой веранды, все пятеро молча поднялись на нее, перепрыгнув через каменную балюстраду. Сырая погода и туман играли им на руку. Шум мелкого дождя заглушал шаги.

Блейд и Нейт первыми подошли к двери. Нейт прикрывал главаря с тыла, а Билли, достав из внутреннего кармана куртки отмычки, присел на корточки и начал возиться с замками. Тем временем Сардж, Флэрти и Эндрю, самый многообещающий из молодых парней, прокрались к окнам и заглянули внутрь дома. Убедившись, что внутри жилища никого нет, они подали сигнал Блейду, который уже открывал последний замок.

• Предыдущая
• 25/72
• Следующая