Б.О.Г. Блуждающая Огневая Группа. Метаморфозы - Головачев Василий - Страница 13

– До сих пор не могу поверить, что ты, Итан и Тарас – один и тот же человек.

– Родился один, но разделился на…

– Троих. Нет, четверых.

– Нас бесконечное количество, – возразил он. – Ну, или намного больше четверых. В каждом реале есть тот или иной Лобов.

– Расскажи, где ты побывал. А то обещаешь, обещаешь, а потом в кусты.

– Некогда было, да и не особо это интересно. Время везде одно и то же, разница всего на год, везде война, разве что результаты разные, в зависимости от вариантов развития событий. Выше двести двадцать второго реала я не поднимался, а ниже первого опуститься невозможно. Первый – матричный, где произошла бифуркация политического противостояния России с западным миром. Я был там всего несколько минут. Хочу спуститься обратно в первый и разузнать, как там дела.

– Лобов там есть?

– Должен быть, с него всё и началось.

– Всё равно не понимаю, почему вы одинаковые и одновременно разные. Тарас – капитан, служил в ЧВК, Итан надзорик, ты математик, Таллий вообще охранник.

– Матричной я называю ту реальность, где началась СВО. На самом деле Вселенная разветвляется на копии непрерывно и с самого момента своего рождения. Наш общий лобовский предок родился двадцать шесть лет назад, и в каждом варианте он развивается уже отдельно, согласно течению местных событий. Поэтому мы разные после разветвления момента рождения.

– А имена у вас почему разные?

– Я же говорил…

– Мне – нет.

– Мы получили разные имена тоже в соответствии с условиями бытия каждого реала и состояния психики родителей. Между прочим, выборка у меня небольшая, я знаю имена всего десяти Лобовых, так вот из них три Тараса, три Итана, два мои тёзки, плюс Таллий и Герасим.

– Герасим? – прыснула Стефания.

– Родители при рождении выбирали из имён, принадлежащих нашим дедам и прадедам. Но не думаю, что их было несметное количество. Выбирали всего из шести-семи имён.

– Может быть, я сплю? И вы мне снитесь?

Он прикоснулся губами к её плечу.

– Я реален.

– Это не доказательство. Никаких дополнительных реальностей не существует, это миф.

– Судя по всему, наши далёкие предки знали о существовании бесчисленных временны́х рядов и головоломной сети расходящихся параллельных миров, которые заключают в себя все мыслимые варианты и даже возможность существовать одновременно. У Борхеса есть эссе… читала Борхеса?

– Нет.

– Эссе называется «Сад расходящихся тропок». Герой выбирает не одну тропку, а все разом и тем самым творит различные миры. Каждая развилка даёт начало другим.

– К чему ты это вспомнил?

– Предки интуитивно понимали суть расходящихся реалов Мультиверсума. А мы с тобой находимся в восемьдесят восьмом реале.

– Реальность только одна.

– Упрямица.

Рядом села компания молодых людей: две девушки и два парня. Все четверо были загорелыми, одетыми по моде восемьдесят восьмого реала (в шортах и странных бюст-накидках, даже парни), шутили и смеялись, и Иннокентий невольно подумал о солдатах, сражающихся на фронте. Было трудно понять, почему, пока одни молодые люди воюют за Родину, другие веселятся, как будто ничего особого не происходит.

Парни заметили сидевшую лицом к морю Стефанию, и один, окинув её хмельным взглядом, самый крупный, с причёской «шарм» (две пряди разноцветных волос в виде крыльев летучей мыши), помахал ей рукой.

– Присоединяйтесь к нам, девушка, с нами весело.

Иннокентий длинно посмотрел на него, прищурясь, и усмешка на губах молодого человека превратилась в гримасу.

Стефания не пошевелилась. Иннокентий тоже. Однако соседи присмирели и больше к ним не приставали.

Пара принялась есть салат с грецкими орехами и спаржей, полакомилась сёмгой на гриле, заела дыней и запила роскошным компотом из земляники.

На пляж они не пошли. Сели в шезлонгах на лоджии – их номер располагался на десятом этаже, с видом на залив, – и подставили лица (а Стефания и грудь) солнцу.

– Тебе не кажется, что мы ведём себя как дети? – осведомилась она.

Поворачивать голову было лень, но он всё-таки глянул на неё, чтобы прикипеть взглядом к груди женщины.

Она шевельнулась, и он торопливо отвернулся.

– В смысле?

– Сидим в гостинице три дня, словно ничего не происходит, и балдеем.

– Отдыхаем, – пробормотал он через сеанс успокоения разгорячённой плоти. – Кстати, предложила поехать сюда ты.

– Так у тебя есть план или нет?

– Мне должны позвонить.

– Кто?

– Кто-то из комиссариата РОКа.

Стефания открыла глаза.

– Ты имеешь в виду…

– Русский офицерский корпус.

– Он знает, что мы в Крыму?

– У меня дома стоит хитрый комп, зовут «Дон Кихот».

– Дон Кихот был простодушным как веник.

Иннокентий издал смешок.

– Оригинально. Когда я уходил из дома, оставил спецпрограмму личного поиска. Дон Кихот должен был связаться с моим начальником Станиславом Войковым по криптоканалу, а тот должен перезвонить мне.

– Это весь твой план?

– Если ты помнишь, когда мы были вместе, то собирались решить проблему с ИИ-системами: в двадцать третьем реале фронтом они не управляют, зато в сорок первом…

– Старуха.

– А в нашем «Баталер». Один я здесь ничего не сделаю, а надо создать индивидор…

– Умную пулю.

– Который перепрограммирует «Баталера», чтобы нас больше не преследовали. А таких спецов может найти только мощная организация типа…

– РОК.

– Вот, ты всё знаешь.

– Хорошо, он позвонит, и что? Мы ведь не можем долго торчать в Крыму. А на фронте нас поймают.

– Не решив проблемы с «Баталером», мы вообще не имеем права идти в люди. Странно, что в гостинице мало видеокамер. В городе на каждой улице по десятку, а тут на всю гостиницу меньше, только в коридорах, да и то не везде.

– В «Изумруде» отдыхают большие чиновные люди, которые не хотят сверкать в соцсетях с молодыми эскортницами, вот хозяева и не стали тратиться на крутой фейс-контроль.

– Чепуха.

– Не крути мне извилины, капитан! – рассердилась Стефания. – Что за манера увиливать от вопросов.

Он вспомнил о холодильнике, хранившем бутылочки с квасом и минералкой.

– Принести чего-нибудь холодненького?

– Не надо! – отрезала Стефания. – Минут через десять пойду под душ.

– А я глотну.

Он поднялся, поцеловал её в солёное от пота плечо и вышел в прохладу номера.

В голове родился мышиный писк: зазвонил чип руфона, вшитого в голову как дополнительный гаджет связи.

Иннокентий с ходу сел на диван, забыв, что он тоже потный.

– Слушаю.

– Лобов? – заговорил сдавленный, сухой, надтреснутый голос.

– Он, – ответил Иннокентий, сообразив, что с ним говорит компьютерный бот.

– Пароль.

– Три брата.

Щёлкнуло, голос изменился, стал басовитым и глубоким.

– Кресовец на линии. Меня попросили позвонить.

Иннокентий хотел пошутить: «Вы ошиблись, Красавец, наверно?» – однако одумался.

– Кто просил?

– Некто по фамилии Войков.

– Как к вам обращаться?

– Серафим Андреевич.

– Я Иннокентий Лобов, пси-мат диверсионного резерва ВР ССО.

– Знаю.

– Прошу прощения, но мне хотелось бы знать, каковы ваши полномочия.

Несколько секунд собеседник молчал.

– Зачем?

– Речь пойдёт об очень важных вещах.

– Если вы имеете в виду информационную безопасность…

– Это моя работа, я занимался алгоритмами безопасности при усовершенствовании человека, а также прогнозами перехвата управления системами ИИ. Но по пути набрёл на формулу мгновенного перехода потенциальных барьеров между реалами…

– Боюсь, я напрасно трачу время.

– Не спешите, попробуйте поверить. Приведу всего один факт: меня преследуют уже два с лишним месяца, а я всё ещё на свободе.

На этот раз пауза была длиннее.

– Мы знакомы с вбросом в Сеть по вашему поводу, но считали это фейком.

– Увы, это не фейк. Меня и в самом деле гнобит ИИ-система.