Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора - Ромов Дмитрий - Страница 9

Участники галдят и шушукаются, а первый секретарь с удивлением смотрит то на меня, то на Ирину. Я, конечно, совсем не хочу становиться костью в горле у Андропова, но и отдавать своё детище не собираюсь. Зачем мне такие осложнения? Не нужны они мне.

– Вы позволите, товарищи? – поднимается Гурко. – Я к этом у объединению почти не имею отношения, но видел, как оно зарождалось и, с оглядкой на свой опыт организаторской работы, хочу сказать, что товарищи Новицкая и Скачков добились внушительных успехов. Сделано немало, а планы подготовлены конкретные и очень понятные. Поэтому, мне кажется, нужно им не мешать, а помогать. И уж точно передавать управление процессом в новые руки ещё не время, товарищи.

Ну и всё. Триумф однако.

– Брагин, паразит, – ласково таскает меня за чуб Ирина, когда мы возвращаемся к себе. – Ты ведь один такой на целом свете, да? Тот ещё гусь! Чтоб я без тебя делала? Молодец! Ну, теперь ночей не спи, готовь совещание.

– Ты что, у тебя вон народу сколько и у Тимурыча столько же. Не наглейте! А то чуть что, сразу Брагин.

Она хватает меня сильнее.

– Ай! – дурашливо кричу я. – Спасите-помогите!

Заходит Скачков.

– Лихо ты этого полкана уделал, – ухмыляется он. – Прирождённый аппаратчик.

После работы я еду в казино. Из Ташкента прилетел Ферик, и я договорился с ним встретиться.

– Лида, привет, как дела?

– О, Егор! Давно не заходил. Нормально всё. Мишка в Геленджик уехал, вот приходится и те две точки посещать время от времени.

– Да, понимаю, но ты учи администраторов, должны уже и сами справляться. А ты будешь только внезапные проверки устраивать.

– Ладно, – смеётся она.

– Ферика нет что ли ещё?

– Нет пока, – мотает она головой. – Тебя вон тот человек дожидается.

– Кто такой?

– Сказал, знакомый Ферика.

Я рассматриваю очень невысокого крепенького кента лет сорока. У него кавказская или даже греческая внешность, нос, правда, прямой, кожа смуглая, чёрные волосы уложены плотным слоем, и набриолинены, как у киношного персонажа. На скулах небольшие бачки, ворот рубашки расстёгнут и отложен на лацканы пиджака. На шее цепь, на пальцах печатки. Красавец-мужчина, символ бессмертия мафии.

Почувствовав, что я на него смотрю, он впивается в меня взглядом чёрных живых и подвижных глаз и вдруг срывается с места и летит в мою сторону.

– Чё ты пялишься! – зло искривляя губы, резко восклицает он. – Чё ты зыришь гляделками своими? Ты кто такой-на?

– Э, э, полегче, братишка.

– Чё ты экаешь? – взрывается он, – Чё ты экаешь, я тебя спрашиваю! Я тебе щас уе*у, ты понял?

Прямо воплощение чистой злобы. Энергия злости.

– Ты успокойся, приятель, – качаю я головой, – а то охрана…

– Да я твою охрану на х*ю вертел, ты понял меня? Чё ты?! Э, чё ты пялишься, сынок?!

Его будто демоны разрывают, он выхватывает из кармана остро заточенный простой карандаш и крепко зажимает в кулаке. А сам прямо липнет ко мне, наступает, лезет.

– Ну чё, левый или правый?

– Че-е-го-о? – поднимаю я одну бровь.

– Левый или правый, выбирай-на.

– Ну, ты чудило, – усмехаюсь я. – В жизни таких не видел.

– Да ну? – кивает он и расплывается в улыбке. – Потому что я такой один на целом свете, в натуре…

– О, познакомились уже? – хлопает меня по плечу Ферик. – Привет.

– Нет, – усмехаюсь я, – пока только присматриваемся.

– А ты не промах, – подмигивает человечек с карандашом. – Не обоссался. Не бойся, я же просто приколол тебя.

– Это Уголёк, а это Бро, – представляет нас Ферик.

– Егор, – протягиваю я руку.

Он на мгновение стопорится, смотрит на руку, потом на Ферика, потом на меня и снова на руку. Но в итоге всё же протягивает свою небольшую жёсткую ладонь, переложив карандаш из правой руки в левую.

– Вито, – говорит он.

– Корлеоне? – улыбаюсь я.

Он на самом деле очень невысокий, ниже меня ровно на голову.

– Нет, не Корлеоне, – чуть подаётся он вперёд и медленно напоказ моргает. – А ты остряк, походу?

– Я просто сначала подумал что ты грек, а ты вон итальянец, судя по всему.

– А тебя чё, колышет? – снова становится агрессивным он. – Нет, ты скажи, ты чё дое**лся до меня, а? Корлеоне, твою мать. Нет, не Корлеоне. Греко. Вито Греко.

– Блин, так всё-таки грек что ли?

– Ферик, я щас ему въе*у, – сердито поворачивается он к Фархаду Шарафовичу. Чё он дое**лся-то до меня?

Ферик улыбается и, втягивая голову в плечи, разводит руки. Уголёк тут же начинает смеяться и, спрятав карандаш, вытаскивает из внутреннего кармана сигару.

– Ладно, не ссы, Егор. Это всё шуточки да прихватки. Вижу, ты парень спокойный, значит, подружимся, да?

– Присядем? – предлагаю я и показываю рукой. – Вон туда, к окну. Это у нас лучший столик. Лидочка, пришли к нам бармена, пожалуйста.

Проходящая мимо Лида кивает в ответ и уносится дальше. Мы садимся к столу.

– Что привело тебя ко мне, Вито Греко? – спрашиваю я опираясь локтем о стол и поворачиваясь к нему.

– Слушай, ну прости, – подмигивает он. – Не обижайся. Нужно же мне было посмотреть, что ты за крендель такой, правда? Поставил тебя в неловкую ситуацию, а сам смотрю, да смекаю, как ты себя поведёшь.

Я начинаю утомляться от этого разговора.

– Уголёк у нас действительно итальянец, – кивает Ферик. – Вито Мариович по паспорту.

– Знаешь, почему меня Угольком назвали? – подмигивает он мне. – Потому что я с виду маленький, но горячий, капец, как раскалённый уголь. Сечёшь?

– Секу, Вито Мариович. Ты из какой части Италии?

– Я не из Италии, я из города на Неве, а вот батя мой, Марио Греко, приехал из Италии. Коммунист, между прочим. Приехал и остался. Мамку мою встретил и не смог не полюбить, а она его. Ну, он-то потом уехал организовывать революцию в Штатах. Холодно говорит, да и великая цель зовёт, а я вот в память о папе в мафию работать пошёл.

Он смеётся, а сам внимательно следит за моей реакцией – буду ли я ржать, как баран или отнесусь к этой чувствительной теме деликатно. Ну, что же, отнесусь деликатно, хотя есть в этом Угольке что-то неприятное, от чего хочется поскорее отделаться.

– Интересно, – говорю я как можно нейтральнее.

– А что такого интересного? – ухватывается Вито. – Что такого, что тебе стало интересно, а?

Я чуть качаю головой.

– Нет, ну ты объясни, ответь, чего тебе интересно?

– Прям-таки ответить? – хмыкаю я. – Ну ладно. Во-первых, «интересно» – это фигура речи, довольно нейтральное выражение заинтересованности в продолжении диалога, а заодно и проявление эмпатии. А ещё это и подтверждение того, что мой собеседник, человек судя по всему, неординарный и вызывает определённый интерес, как личность. Пойдёт такой ответ?

– А вообще, – добавляю я, складывая три пальца в щепоть, будто креститься собрался и трясу этой щепотью перед собой, – ке каццо? Ваффанкуло!

Услышав ругательства на языке отца, Уголёк вскакивает и выпучивает глаза.

– Ты чё сказал! Не, Ферик, ты слыхал, куда он меня послал? Ваффанкуло! Ты откуда знаешь?!

Он снова начинает смеяться. А смеётся он весьма примечательно, лицо морщится, глаза превращаются в щёлочки, а из прикрытого рта вырывается мелкий сипящий хохоток. Отсмеявшись и покраснев, он снова садится за стол.

– Что ты ему сказал? – спрашивает меня Ферик со смехом. – Его чуть кондратий не хватил.

– Извините, Фархад Шарафович, – качаю я головой. – По этическим соображениям я не могу вам ответить.

– Он сказал, – поясняет Вито, – «какого хера» и послал меня в жопу.

Ну… можно и так перевести.

– Так ты по-итальянски умеешь? – удивлённо спрашивает Уголёк.

– Ну, несколько главных слов знаю, – пожимаю я плечами.

Бывал я в твоей Италии, два раза целых.

Бармен приносит мне кофе, а Ферику и Угольку узбекский коньяк, разлитый в бутылки с французскими этикетками. Коньячок пользуется популярностью, между прочим.