Принц-пират - Фоули Гэлен - Страница 36

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая

Когда семь кораблей снова разошлись в просторных и более холодных водах Атлантического океана, Лазар приник к Аллегре в долгом, жарком поцелуе. Она обвила его шею руками, забыв о своем решении быть с ним более сдержанной. Ее заразило ликование Лазара.

Кто-то снова зажег рядом лампу, и, когда Лазар отстранился и посмотрел на нее, Аллегра увидела, что на его губах играет дерзкая ухмылка пирата.

— Моя маленькая пленница, ступай в нашу постель и немного отдохни. Тебе понадобятся силы, когда я спущусь.

— А разве ты не всю ночь простоишь на вахте?

Лазар осмотрел палубу критическим взглядом опытного капитана.

— Я постою у руля еще несколько часов, а потом приду к тебе.

О Боже!

— Не жди меня. Я тебя разбужу, не сомневайся.

— А я и не засну, — пробормотала Аллегра. — Я, наверное, полистаю еще записи отца…

— Зачем же тебе сегодня ночью забивать голову такими вещами? — Он нежно обхватил ладонями ее лицо. — Мы оба ждали этого, Аллегра. И время пришло.

— Но я думаю, что не…

— Нет, не думай, Аллегра. Доверься чувствам. Знаешь, я ведь вижу сигналы, которое подает твое тело. Твои глаза темнеют, когда ты смотришь на меня. Соски напрягаются под платьем, устремляясь навстречу моим губам. Уступи чувствам, Аллегра. Теперь уж ничто не стоит между нами.

— Но…

— Аллегра, ты готова стать моей. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла солгать, сказав «нет».

— Ты ведь и сейчас желаешь меня, да, любовь моя? — спросил Лазар, соблазняя ее своим глубоким, завораживающим голосом. — Ты думала, что испытала наслаждение, когда я любил тебя руками и губами. Но когда мы сольемся, когда я проникну глубоко в твое лоно, ты поймешь, что все это было лишь прелюдией.

Ее ресницы задрожали, и она оперлась о поручни, чтобы не упасть.

— Иди вниз, — прошептал он. — Выпей бокал вина. Я не задержусь.

На сердце у Лазара было легко, когда он передал штурвал Харкорту. Бросив еще один взгляд на палубу, Лазар направился вниз. Он ликовал, но его лицо оставалось спокойным.

От блаженного ощущения, близости душ — его и Аллегры — у Лазара слегка кружилась голова. Удивление не покидало Лазара. Морские битвы, налеты, дуэли — все это было не так страшно, как то, что он сделал. Сейчас Лазар испытывал невероятное облегчение от того, что Аллегра узнала большую часть правды о нем.

Он шел по темному коридору, зная, что каждый шаг по уютно поскрипывавшим доскам приближает его к каюте, где он лишит невинности Аллегру. Открыв дверь, Лазар растерянно остановился.

— Ах дорогая! — устало воскликнул он.

Аллегра сидела на ковре, прислонившись к креслу, и крепко спала, а вокруг нее лежали горы бумаг. У Лазара сжалось сердце.

«У нее шея заболит», — подумал он.

Лазар закрыл и запер дверь, подхватил девушку на руки и осторожно уложил на койку. Ее юбки зашуршали, когда она повернулась на бок. Лазар, сев рядом, посмотрел на Аллегру.

— Отнесите им пироги, — властно сказала она во сне. Лазар улыбнулся.

— Да, — тихо ответил он.

— Жозефина, положи их… мое зеленое платье… — Аллегра умолкла.

— Дорогая, — прошептал он, — что же мне делать с тобой?

Широко зевнув, Лазар признал поражение. Девушка спала глубоким сном, да и сам он чертовски устал. Близился рассвет, и Лазар не мог допустить, чтобы все произошло именно так.

Он разделся, расшнуровал платье Аллегры, лег рядом с ней и притянул ее к себе. Она тут же прижалась лицом к его груди и положила руку ему на живот.

Засыпая, Лазар представил себе ряды апельсиновых деревьев в залитом солнцем саду. Его взгляду открывались спелые блестящие помидоры и темные гроздья винограда, свисающие со шпалер. Потом он увидел Аллегру, босую и смеющуюся. Она, подняв юбки, давила ногами виноград в огромной деревянной бочке для их домашнего вина. Вспомнив о старом сером в яблоках коне, часто появлявшемся в его фантазиях, Лазар увидел, что сам ведет этого коня, на широкой спине которого сидят трое прелестных ребятишек.

Охваченный радостью, он открыл глаза. Да. Вот он, ответ, ясный как день. Ветвь его семьи была срублена, но он вырастит новую. Род Фиори не должен умереть вместе с ним, как полагал все это время Лазар, преисполненный горечи.

«Дети Фиори, — с восторгом думал он, — будут жить на свободе, в безопасности, вдали от тяжкого бремени короны, от бесконечных жертв, которых требовал трон. Все, что мне нужно сделать, это доставить на место команду, позволить ей выбрать нового лидера Братства, после чего мы с Аллегрой отправимся дальше».

Они могут поселиться на Мартинике или на побережье Флориды, в Неаполе или на Сицилии, вблизи острова Вознесения.

Лазар смотрел в темноту, наслаждаясь картинами будущего. Внезапно он осознал, что наступил один из счастливейших моментов его жизни. Это позабавило Лазара, всегда считавшего себя циником. Вместе с тем он признался себе, что Аллегра права: надежда всегда есть.

«Дети…» — продолжал размышлять Лазар.

Прежде, наслаждаясь женщинами, он знал, что они не из тех, с кем бы ему хотелось растить сыновей и дочерей. Фамильная гордость не умерла в нем. Насколько Лазар знал, он не оставил позади себя вереницу незаконнорожденных отпрысков.

Он погладил руку спящей Аллегры. Вот женщина, обладающая и красотой, и умом, и с нравственным стержнем. Именно такая достойна продлить королевский род, насчитывающий семьсот лет.

Лазар размышлял о том, в какой форме сделать ей предложение, чтобы не показаться полным дураком, когда противный шепоток, доносившийся из подсознания, начал очернять его светлые мечты. Возможно, годы, проведенные в море, сделали Лазара суеверным, как и всех моряков, но он вдруг подумал: «А что, если судьба разрушит мое счастье своим старым трюком — нанесет удар по тем, кого я люблю, кто мне дорог?»

«Нечего пугать себя понапрасну», — возразил себе Лазар, вспомнив пример викария. Этот старый морской волк был с ним уже десять лет и каким-то образом уцелел.

И все же страх, что Аллегра пострадает из-за его прошлых прегрешений, вселяла в Лазара такой ужас, что он готов был отказаться от женитьбы. Да ведь и ей будет гораздо лучше с каким-нибудь тихим фермером на Мартинике. И с детьми…

Боже милостивый, да есть ли что-нибудь более хрупкое и уязвимое, чем ребенок?

Аллегра уже не раз называла его эгоистом, а уж такой шаг был бы верхом эгоизма.

Лазар спорил с собой. Убийцы, старые заговорщики из совета, даже Монтеверди — все теперь мертвы, а сейчас Джефферсон и его ребята уже, наверное, отправили Доминика Клемента к Создателю.

Все закончилось. Должно закончиться.

И несомненно, проклятие, поразившее его, казалось, навсегда, снято. Лазар уже потерял одну семью, но даже он не верил, что молния может ударить дважды в одно и то же место.

Ощутив тихое, ровное дыхание Аллегры у своей шеи, Лазар понял, что не может рисковать. Нет, он попытается обмануть судьбу или договориться с ней.

Он не женится на Аллегре.

Она будет его женой, но этот брак Лазар не узаконит. Тогда Господь не тронет ее, желая насолить ему. И на их ферме, вдали от насилия и хаоса мира, Фиори пустят новые корни. Если возникнет опасность, он защитит свою семью. Лазар знал, что в этом отношении он сильнее своего отца.

«Да, — сказал он себе, — все будет хорошо, если я не женюсь на Аллегре». Ему оставалось лишь надеяться, что она поймет его.

Приняв такое непростое решение, Лазар наконец заснул.

В каюте было уже совсем светло, когда Аллегра разбудила своего Принца поцелуем.

Она проснулась раньше его, умылась, оделась, поела и подготовила заметки из последних коробок с документами отца, которые просматривала прошлым вечером, пока Лазар заканчивал ночную вахту. Рядом с кроватью уже стоял завтрак, и Аллегра хотела, чтобы Лазар поел прежде, чем услышит то, что она должна ему сказать.

А силы Лазару понадобятся.

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая