Невеста Черного Герцога, или Попала в драконий переплет! - Самсонова Наталья - Страница 5

– Это все в предгорьях произошло, было там у Эльтамру свое поместье. И было оно, клянусь вам каддири, неприступно! Не мог туда никто пришлый пройти. Так вот, прежний-то наш герцог взял с собой свою возлюбленную, она была на сносях. Чего они раньше не поженились – не знаю,– тут Вирго почесал седую бровь,– не докладывался мне герцог-то. А только убили их, осталась только новорожденная девочка.

Тут старик понизил голос:

– Герцогом стал наш Ферхард, а девочку в род не принял. Вот магия и бьет по нему, да и по ней. Но герцог все равно в род племянницу не принимает. Так и ходит малышка Лиира в бастардах. Эль-Ру во всех ее документах, а должно быть – Эльтамру.

– Но почему?

– Этот герцог мне тоже не докладывается,– хмыкнул Вирго. – Но мы видим, что девочку он как свою дочку растит. Балует, учителей нанял, платья, опять же, красивые, дорогие. Ягоды и фрукты, пирожные. Пони, опять же, у нее свой есть. Вот и не получается сказать, что он племянницу уморить хочет.

Вирго жестом попросил меня остановиться, а после открыл ближайшую дверь и громко крикнул:

– Шайла! Шайла, работа для тебя есть. Гостью нашего герцога не обижать, помогать, кормить и баловать,– четко проговорил он, а после повернулся ко мне,– если эта вертихвостка будет вам голову морочить, то зовите меня. Сменю ее на другую.

Рыжеволосая и синеглазая Шайла только фыркнула:

– Дура я, что ли? На кухне без продыху спину гнуть или каддири помогать?

Она, перекинув толстенную косу на грудь, низко поклонилась:

– Шайла я, каддири. Не маг, но могу и волосы заплести, и платье подновить. Обувкой брат мой занимается, он в городе лавку держит, но мои заказы всегда наперед выполняет.

– А я Эльсиной, Шайла,– улыбнулась я. – И пока ничего не знаю, надолго ли я и что со мной дальше будет.

Рыжая хмыкнула:

– Главное, каддири, держитесь подальше от Иванны, она очень сильно хочет согреть нашему тригасту постель.

А я лишь тяжело вздохнула. Такие желания меня еще ни разу не охватывали. В этом мире, разумеется. На Земле… На Земле я считала себя счастливейшей из женщин.

«Я подумаю об этом позже», цыкнула я сама на себя.

– Комнату герцог не выделил,– Вирго почесал кончик носа.

– Я не по постельным делам,– поспешно сказала я. – Точно-точно. Герцог… Спас меня, а что дальше будет – не знаю.

Вирго и Шайла переглянулись, а после одновременно протянули:

– Рассветные гостевые покои.

После чего неугомонная рыжая добавила:

– И если что, то до спальни герцога не так и далеко!

– Шайла! – мой возглас совпал с возмущенным окриком Вирго.

И мы, втроем, неожиданно рассмеялись.

«Неужели это белая полоса?», пронеслось у меня в голове. «Будем надеяться, что потом наступит не жопка зебры, а еще одна белая полоса!».

Вирго ушел, а Шайла, цыкнув на своих товарок, отвела меня в покои.

– Тут что хорошо, что мыльня своя,– охотно объясняла женщина. – Есть покои для совсем негожих гостей, там и без мыльни, и без отхожего места. Специально так строят, чтобы показывать всю радость от встречи.

Мы вошли внутрь, и я тихо ахнула от совершенно дивных цветов. Комната была оформлена в смеси пыльно-розового, бежевого и золотого цвета.

– И правда «рассветная»,– проговорила я.

– Красивое место,– кивнула Шайла,– а диван уж до чего плюшевый, м-м-м, я его когда чищу, завсегда рукой потом поглаживаю. Но спальня маленькая, совсем.

Я, признаться, не подумала, что здесь есть еще и спальня. А оказалось, что за изящной ширмой скрывается арочный проход в… Действительно маленькую комнатку. Я бы даже назвала это нишей для постели, а не полноценной комнатой.

– Там тумбочка есть, чтобы кувшин с водой ставить,– Шайла показала в дальний угол,– и стена в изголовье кровати светится целиком. Чтобы почитать можно было или еще что.

– Читать мне нечего,– вздохнула я.

«А еще стыдно, если кто-то увидит, как взрослая женщина читает и водит пальцем по строчкам», мысленно посетовала я.

– А я принесу,– просияла Шайла,– вам про любовь или что-нить магическое? Хотя… Магическое выносить нельзя, я про любовь принесу.

Решив все за меня, она умчалась. А я, вернув ширму на место, села на диван и рассеянно погладила его рукой.

«И правда плюшевый», пронеслось в голове.

А после по щекам сами собой покатились слезы. Просто градом и я, задыхаясь, даже не пыталась их остановить.

И воспоминания, тяжелые, мерзкие воспоминания сами собой выплывали наружу.

Я будто снова очутилось в том дне, где мой муж преподнес мне свой последний подарок. Такой банальный, что мне на секунду даже стало стыдно – они не спалились в сторис, я не почуяла запах новых духов от его толстовки, нет. Всего лишь скучное и банальное возвращение домой в неурочный час.

А там, в нашей… в моей уютной квартире мой муж страстно любил другую женщину. Пол был засыпан лепестками роз (Моих! Моих роз, которые мне на работе подарили на день рождения!), а на прикроватном столике стояла бутылка с шампанским.

Будто этого было мало, этой самой «другой женщиной» оказалась моя подруга. Мы вместе учились в универе, она была свидетельницей на моей свадьбе и, как выяснилось, «подменяла» меня во время командировок.

Что самое забавное, первое, что сделал муж – посмотрел на часы. Я невольно проследила за его взглядом. Что ж, и правда, на целых три часа раньше! А как я раньше хвасталась друзьям, что дорогой супруг к моему приходу всю квартиру вылизывает и доставку вкусняшек заказывает. Оказалось, это он просто следы заметает.

Бросив тортик на пол, я медленно развернулась и, не говоря ни слова, вышла из спальни.

– Юля! Юля, подожди, ты все не так поняла!

Судя по звукам, он запутался в одеяле и упал. Ну, ничего, Маринка его пожалеет.

С губ сорвался всхлип, но я, гневно сжав зубы, твердо решила, что плакать не стану.

– Эльсиной!

Дернувшись, я резко обернулась, но лестничная клетка была пуста. Какой странный глюк.

– Ты подчинишься,– чей-то мерзкий голос ввинчивался в уши.

Я начала задыхаться. Это, вероятно, галлюцинации. Как и привкус тухлой воды на губах…

Сморгнув злые, непрошеные слезы я решительно спустилась вниз. Наша квартира… Моя квартира, доставшаяся от бабушки, расположена в одном из самых-самых районов города. Выйдешь, минуешь сквер и вот уже любуешься на реку, заключенную в гранитные оковы.

Вот и в этот раз я сама не заметила, как вышла на любимое место набережной. Остановилась, положила руки на парапет и замерла.

Боль от двойного предательства пульсировала где-то под ребрами. Сейчас бы купить бутылочку вина, позвонить лучшей подруге, напиться с ней. Да только звонить некому. С этой работой у меня никого не осталось. Муж и Маринка.

«Зато детей нет, развестись будет проще», мелькнула мысль.

И я тихо застонала, представив, какая гадость меня ожидает. Раздел имущества, скандалы, обвинения… А мы недавно капитальный ремонт сделали, значит он точно в суд подаст…

– Ты все портишь,– тихий голос Маринки заставил меня вздрогнуть. – Всегда портила.

– Ты сейчас серьезно? – я не оборачивалась, не было сил смотреть в ее бесстыжие глаза.

– Ага. В институте все внимание тебе, на работе повышение – тебе, красавец-мужчина… А красавец-мужчина – мне.

Мне бы повернуться, оттолкнуть ее, вот только тело стало ватным. И я сама, сама начала залезать на парапет!

Она тихо хихикнула:

– И все остальное тоже мне, как она и обещала. Лети, птичка.

Она толкнула меня в спину. Среди белого дня и последнее, что я услышала:

– Помогите! Помогите! Моя подруга… Она все-таки прыгнула!

Вскрикнув, я дернулась в сторону и, не удержав равновесия, рухнула на пол.

Одно хорошо, вместо мраморного пола меня встретил толстый ковер.

Я вцепилась в длинный ворс пальцами и сдавленно зарычала – все-таки я не сама прыгнула. Не сама!

– Это ты! – крикнула я в пустоту. – А еще Пресветлой себя зовешь!