Под Знаменем Империи, Том II (СИ) - Булл Сергей - Страница 26

— Откуда ты знаешь о контрразведке? — мой голос полнится сталью.

— Только не надо делать грозное лицо, — отвечает тихо, почти шёпотом Закир. — Пусть открыто об этом и не болтают, но в армии ходит множество слухи. После освобождения из казематов часть Гвардейцев стала очень болтливы. И без моей пом… И без моих расспросов, — поправляет себя интендант. — Они сами болтают без умолку, обвиняя Кантора и его людей во всех грехах. Пытки, запретные техники. Сплошные нарушения устава. Как теперь можно верить командованию армии?

— Думаешь, даже Императору нельзя верить?

Сержанту едва удаётся сдержаться, его глаза маслянисто блестят, а аура становится враждебной. На миг, но мне этого достаточно. Я уже явно чувствую его потаённую злобу.

— Альдавиан? — усмехается Закир, осмотревшись по сторонам. — Повелитель — всего лишь человек. Да, очень сильный и самоотверженный, но он один не сможет защитить человечество. Никто уже не сможет.

— Тогда зачем ты сражаешься? Если всё пропало?.. — прощупываю его я. — Все здесь верят в общую идею и победу над отродьями Подземного Царства.

— У меня свои причины. Когда-то я был таким же, как ты, Зено. Молодой, горячий и воодушевлённый. Однако два года в полях сильно изменили мой взгляд на вещи. Я нашёл нечто большее в этой войне, — его голос начинает меняться. — Нашёл себе друга, верного спутника и соратника.

Он молчит секунду другую и продолжает с ноткой меланхолии в голосе:

— Моя семья погибла, и, поверь, виноваты были вовсе не демоны, а люди. Эти высокородные клановые ублюдки, развязавшие войну за кусочек земли, выясняя, кому она принадлежит. По сути, чистая формальность, но нет. Им крайне важно было называть кусок проклятой земли своим.

— И кто же твой друг? — задаю я вопрос, но понимаю, что мне уже не нужен ответ.

Лицо собеседника стремительно меняется, словно под кожей пробуждается нечто тёмное и древнее. Его черты заостряются, а покров приобретает пепельный оттенок, будто вся кровь в одно мгновение испарилась из тела. На лбу появляются два бугорка, которые стремительно увеличиваются в размерах. Кожа натягивается, истончается и, не выдержав напора, разрывается с отвратительным чавкающим звуком. Из-под неё, покрытые склизкой плёнкой, показываются острые костяные шипы. Они продолжают расти, ветвясь и завиваясь, пока не превращаются в два массивных витых рога, грозно нависающих над головой.

Посеревшая кожа твари начинает приобретать багровый оттенок, словно бесчисленные мельчайшие кровеносные сосуды проступают на поверхности, пульсируя в такт каждому удару сердца. Его тело стремительно увеличивается в размерах, мышцы вздуваются, как тесто на дрожжах, разрывая ставшую вдруг тесной униформу. Руки удлиняются, кожа на суставах натягивается, кости издают зловещий хруст. Ногти чернеют, утолщаются и удлиняются, превращаясь в острые орлиные когти, угрожающе поблескивающие в тусклом свете.

— Какая же это ловушка, если добыча о ней догадывается⁈ — хищно скалится Закир, вернее, то, что от него осталось.

Демоническая сила высвобождается, накрывая меня волной. Наперерез трупоеду выбегают Райдо вместе с соратниками.

— Держи его! — орёт Умник.

Закир исчезает во тьме, окутавшей его сплошным коконом, а за спинами бойцов поднимается непроглядная стена мрака.

— Ничтожества, считающие, что могут сопротивляться моим собратьям, — глумливо хохочет противник. — Думаете, что загнали меня в западню? Это вы у меня в западне, запертые в этом городе, что вскоре станет вашей братской могилой. Вы скорее сами перебьёте друг друга, чем от ваших хлипких ручонок падёт ещё один Лорд.

— Сзади! — кричу я, когда из тьмы на миг проступает враг.

Это отродье появляется за спиной Райдо и его бойцов. Их окутывает едкая чёрная дымка, и мои товарищи падают на землю, точно марионетки, которым обрезали нити. Я рвусь к ним, но мне наперерез кидается один из Гвардейцев. Его глаза чернеют, а из глотки рвётся истошный крик:

— Я обнаружил врага!

— Посмотрим, как ты будешь убивать своих товарищей, — с издёвкой звучит голос у самого уха.

Бью наугад во тьму, но мой кулак рассекает лишь едкий туман. Из него продолжают выходить мои товарищи. Лишь Райдо и Торвальд не двигаются, уперевшись руками в землю. Их ауры сильно колеблются — они ещё сопротивляются наваждению.

Бывшие соратники бросаются ко мне со всех сторон. Шагом Пылающего Солнца ухожу от совместной атаки. Из-под земли стремительно рвутся корни, оплетая нападающих. Лианы крепко стягивают их, не давая навредить ни мне, ни себе.

— Люди… Как всегда бесполезны!.. — цедит появившийся Закир, который уже мало напоминает себя прежнего.

Трупоед изображает жутковатую ухмылку, больше похожую на звериный оскал. Его некогда ровные белоснежные зубы сменились желтоватыми клыками, длинными и острыми, как ножи мясника. Между ними то и дело мелькает неестественно длинный раздвоенный язык.

Стоит демону кинуться на меня, как я ощущаю, что бойцы, захваченные Оплетающим Побегом, начинают стремительно слабеть. Их тела на глазах иссыхают, словно вся жизненная энергия и Ки утекают, будто вода сквозь решето. Кожа собирается морщинами и обвисает, глаза западают, а мышцы усыхают, обтягивая скелет. Всего за несколько мгновений крепкие воины превращаются в иссохшие мумии.

— Вот и всё, для чего вы годитесь, — стать нашим кормом, — шипит демон, сверкнув багряными глазами. — Скотина не сопротивляется под ножом мясника, но вы, люди, упрямо и безрассудно идёте против закона природы. Против воли Небес. Итог всё равно будет один. Лезвие обагрится кровью, и свежее мясо насытит нас, как и было предначертано извечным законом мироздания…

— Если бы мне нужна была мудрость падальщиков, я бы побеседовал с помойными крысами. Заткнись, дерись, и сдохни! Это всё, на годятся трупоеды! — последняя фраза вырывается из груди вибрирующим рыком, что на миг разрывает клубы мрака.

Призвав Длани Асуры, со всей силой обрушиваю их на противника. Призрачные конечности врезаются в багровую шкуру, отшвыривая монстра в дальний конец тупика. Тот с хрустом впечатывается в стену, но тут же отталкивается от неё и бросается на меня с невероятной скоростью.

Он движется стремительно рваным шагом, его движения полны неестественной прыти и звериной мощи. Я пытаюсь предугадать его атаки, но оппонент слишком быстр и непредсказуем. Его стиль боя не поддаётся анализу, он словно воплощает собой чистый хаос.

Удары обрушиваются на меня со всех сторон, заставляя уйти в глухую оборону. Янтарные руки то и дело мелькают, отражая чужие атаки, но стоит мне попытаться контратаковать, как демон ускользает, изгибаясь под немыслимыми углами. Его тело извивается и течёт, как сироп, не поддаваясь захвату.

Каждая попытка достать ублюдка встречает лишь воздух. Он скачет по стенам, прыгает и уворачивается, то растягиваясь, то сжимаясь. Полупрозрачная дымка, окутывающая его фигуру, путает восприятие, маскируя истинное положение врага.

Это настоящий кошмар — биться с противником, чьи движения невозможно прочесть, чью тактику нельзя предсказать. Каждая секунда боя изматывает меня, высасывая силы, но я не думаю опускать руки.

Стиснув зубы, призываю всё мастерство стиля Водного Дракона и продолжаю атаковать, надеясь, что рано или поздно трупоед совершит ошибку. И тогда я смогу нанести решающий удар. Пока же остаётся держаться, уповая на то, что моя стойкость окажется крепче вражеской.

Краем глаза вижу, как Райдо с Торвальдом поднимаются с земли и, шатаясь, двигаются в мою сторону.

— Не подходите! — я становлюсь между ними и демоном.

Друзья, услышав мой голос, сбрасывают наваждение и оглядываются по сторонам.

— Что случилось? — аж дёргается Умник.

— Валите за подмогой, пока я его сдерживаю! — рычу я. — Живее!

Воспользовавшись заминкой, тварь подгадывает момент, и его атака достигает цели. Когти скребут по моим рёбрам, и внутри прокатывается волна боли. Всё же тело ещё не восстановилось до конца. Глаза застилает алая пелена, и от следующих атак уклоняюсь скорее на инстинктах, благодаря лишь реакции и слуху.