История с продолжением - Белецкая Екатерина - Страница 16

– Пошёл, сволочь! Да пошёл, кому говорю!… – надсмотрщик рывком поднял Дзеди на ноги, и потащил прочь. Множество людей (откуда только они появились?) толпилось во дворе, они переговаривались, переругивались…

Дзеди шёл, ничего и никого не видя перед собой. Он не заметил Лина и Ноора, которых конвой тоже уводил внутрь здания, он не видел вытянувшихся испуганных лиц надсмотрщиков и младших чинов, и озверевших – старших… Ничего не видел.

Его отвели на второй подземный этаж и заперли в “тиме”. Одного. Света в “тиме” не было, лампочка перегорела. Только узкая полоска света из-под двери, и всё. Он сидел на полу долго, очень долго. Не думал ни о чём, на это просто не осталось сил и души. В ушах всё ещё звенела недавняя тишина, что наступила после выстрелов. Он молча смотрел на полоску света…

“Дзеди, – позвал Арти. – Ты слышишь меня, Дзеди? Я еле прорвался, говорить трудно… слышишь?” Отвечать не хотелось, но Дзеди всё же ответил: “Слышу”. “Послушай, это важно… у нас беда, – Арти секунду помолчал, словно собираясь с духом, – большая беда”. “Ты о…”, – начал было Дзеди, но Арти прервал его. “Нет, я не о Дени. Десять минут назад Ноор покончил с собой”. Дзеди на секунду прикрыл глаза и судорожно вздохнул. Наконец, собрав все силы, сумел спросить: “Как?” “Разорвал рубашку и повесился на крюке… он был в девятой, ты знаешь, что это за крюк. Вас осталось двое, Дзеди… ты слушаешь?” “Да… почему двое, Арти? А ты?” “Я… Дзеди, сегодня сорвались они и ты видел, что из этого вышло. Недалёк тот день, когда могу сорваться я… и я боюсь. Лучше мне уйти сейчас, пока ещё не поздно. Иначе…” “Как – уйти?! Арти, подожди, не надо! Это же грех, Арти! Не смей! Слышишь, не смей! – Дзеди затрясло от ужаса. – Ты не можешь…” “Я – не они, Дзеди. Я – это я. Крови не будет, я обещаю. Я всегда держу своё слово, Дзеди, и ты это знаешь. А пока… Постарайся сделать одну вещь. Для меня. Это просьба. Зайди прощаться последним. Хорошо?” “Арти… Не надо, пожалуйста… неужели ты не понимаешь, что мы с Лином…” “Это-то я очень хорошо понимаю. И ещё кое-что – тоже. Только вы с Лином сумеете как-то повлиять на ситуацию здесь. На Земле. Только вы. Ты понял?” “Как, Арти?… Не сходи с ума, остановись… О каком влиянии речь?… Господи ты Боже мой, да что же это… Арти, не смей, не надо!…” “Пойдёшь прощаться вторым, – голос Арти затихал отдалялся, – дальше я объясню. Вторым…”

Всё снова исчезло. Сколько прошло времени, он не знал. Обычно он чувствовал время, о теперь… какое там!… От неподвижности затекли ноги, но он сам этого не замечал. Ни холода, ни усталости… Господи, за что?! Арти… Дзеди впал в какой-то ступор, который тоже длился неизвестно сколько времени. А после этого куска бесконечности в “тим” пришли люди.

…Дзеди шёл по коридору, конвоиры следовали за ним на порядочном расстоянии – боялись. А ему было всё равно. Совсем всё равно. Когда выводили, сказали:

– Там ваш этот дурак… удавился… а второй, так и вообще… словом, попрощаться вам разрешили. Пошёл, урод, чего сидишь-то? Заслушался?…

В этой комнате было холодно. Дзеди вошёл, дверь за ним закрыли, щёлкнул замок.

Тела на полу никто не даже не удосужился закрыть. Хотя бы лица. Дзеди подошёл ближе, медленно, словно через силу…

Дени… самый младший из них. Дзеди посмотрел на знакомое (теперь незнакомое, потому что мёртвое) лицо. Посмотрел без страха или жалости. Он ещё не принял то, что произошло. Понял, но не принял. Душой. Принять предстояло позже.

Ноор… на Ноора невозможно было смотреть без содрогания – посиневшее лицо, вылезшие из орбит глаза… Дзеди отвернулся. Нет сил. Это – не правда. Так не бывает. Повернулся снова. То же, что и раньше. Зачем так?… Так страшно. Прости, Ноор, прости меня, ладно? Это не я, это ты оказался сильнее. Я не прав. В этом страхе прав оказался ты. Ты – свободен. А я…

Арти… Казалось, что Арти просто крепко-крепко уснул. Дзеди присел рядом с ним на корточки и протянул к телу руку, положил свою ладонь Арти на плечо. И тут же отдёрнул руку – тело уже окоченело. И тут, одновременно с этим движением в голове у Дзеди зазвучал голос Арти.

“Слушай и не перебивай, – приказал тот. – Это важно, очень важно. Сейчас ты откроешь свой тайник… ты думал, что про него знаешь только ты, наивный… Молодец. Это ты хорошо придумал – сделать в подошве такую штуку. И не сканируется ничем, хорошая работа. Я как знал, что пригодится… открыл? Хорошо. Теперь ты подойдёшь к каждому из нас и возьмёшь материал”. “Мне нечем сделать срез, Арти”, – ответил Дзеди, и подумал – я сошёл с ума. “У тебя есть руки. Действуй. Быстрее, сюда придут с минуты на минуту… правильно, вон там валяется маленький осколок стекла, он подойдёт. Срезы делай в разных местах, совпадения не нужны… скорее… теперь слушай. То, что ты будешь делать – неимоверно тяжело. Даже один материал может запросто угробить носителя меньше, чем за год. Я предупреждаю честно, сразу. Хочешь – можешь отказаться. Дело твоё”. “Арти, пока есть хоть какой-то шанс…” “Не продолжай. По мере своих сил я постараюсь как-то помочь тебе, но… я думаю, ты и сам понимаешь. Жди, пока есть силы. Теперь… отойди в угол, отвернись… постарайся не смотреть. У меня совсем не осталось времени”.

Боже, какая тяжесть! Это невозможно перенести, физически невозможно… Сколько можно выдержать? Вот так, с таким грузом? Ноги не держали, он сел на пол. Его затрясло, к горлу подступила тошнота. “Терпи, – приказал Арти. – Поднимись на ноги, отойди в сторону… вот так. И не смотри. Постарайся не смотреть. Прощай, Дзеди”.

Дзеди смотрел и не верил тому, что видел. Он пытался последовать совету Арти, но не смотреть не мог, душа требовала правды. Поэтому он смотрел.

Тело Арти оделось вдруг языками холодного прозрачного пламени, вспыхнула и испарилась одежда, на мгновение проглянули кости… и тело исчезло. Словно его и не было. Только контур остался на полу, силуэт. Напоминание.

Он не помнил, что было дальше. Кто-то его бил, кто-то другой спрашивал:

– Ты спалил, сука?! Я тебя спрашиваю – ты? А ну, отвечай, гнида сратая! Как ты его запалил, падла? Говори!

Он молчал. Сидел на полу и молчал. Всё равно. Убьют – и ладно. И хорошо. Так и надо… Потом в камеру кто-то вошёл. Кто-то другой. Этот другой сказал:

– Отставить. Вы чего измываетесь? Парень за эти сутки трёх своих потерял, а вам всё мало…

– Он этого… нелюдя спалил! Сам видел…

– Из чего он его мог спалить?… Из пальца, что ли?… Всё, парень, пошли. Поднимайся, давай, не сиди…

– Эдуард Гершелевич, вы это… это под вашу ответственность. Хорошо?

– Под мою, не волнуйся. Идём, дружок, надо тебе в тишине посидеть… вот и хорошо, пошли… Не, Василий, конвой не нужен, он и мухи не обидит. Идём, дорогой, нам недалеко…

В коридоре Дзеди нашёл в себе силы сказать этому человеку:

– Не говорите Лину… про Арти. Он сойдёт с ума…

– Про то, что он сгорел?

Дзеди кивнул.

– Хорошо, не буду. Нам сюда, почти пришли. Я тебе сейчас дам таблетку, ты от неё уснёшь. Так надо. Хорошо?

Дзеди не ответил. Он дал усадить себя, выпил, не почувствовав вкуса, воду из железной кружки… Лин сидел рядом с ним, не двигаясь, молча. За узким окном была ночь. Человек, который привёл их двоих сюда, сидел возле стола и читал. Потом он отложил книгу.

– Спите, ребята, – приказал он. – Хватит.

В комнату заглянул другой человек, остановился подле двери, спросил:

– Отвести этих в “тим”?

– Нет, оставь тут. Достаточно того, что двое с собой покончили… За этими я послежу до утра, от меня не убудет. И принеси чайку, пить охота…

– Хорошо.

Дзеди чувствовал, как же много сил теперь стало уходить на то, чтобы как-то поддерживать нужный уровень энергетики. Очень много, гораздо больше, чем раньше. Сказать об этом Лину? Нет. Конечно, нет. Только когда всё кончится. Хорошо ли, плохо ли… не важно. Сейчас не важно… Думать он мог. Но говорить… Это выше всех сил. Как страшно!… Он всё никак не мог оправится от того, что пережил только что. Он не мог чувствовать, словно все чувства испарились разом и исчезли, как ветер или дым. Нет, ничего нет. Ни боли, ни зла на тех, кто убивал. Ничего. Пусто. Совсем пусто…